Исцелённый дуэлянт отправился оплачивать последний визит, а я уже держал телефон в руке. Меня всё это время не отпускали мысли, что там сейчас с Андреем? Не взбунтовался ли он, ощутив могущество медальона? Ноги у меня целые, браслета уже не было. А может он нашёл способ от него избавиться и сбежал? Кто знает, может быть это и не худший вариант, учитывая, что ему на каторгу ехать чуть ли не на пожизненный срок. Если сбежал, то сидел бы где-нибудь тихо, а не начал бы бурную деятельность, окрылившись могуществом.
Гадать можно сколько угодно, гораздо продуктивнее позвонить Белорецкому, что я и сделал.
— Добрый день, Александр Петрович, — сразу приветствовал он. — Как ваше самочувствие?
— Полный порядок, уже не жалуюсь, — ответил я. — Вы мне сможете рассказать, чем всё вчера закончилось?
— Хм, ну это в принципе не телефонный разговор, но, чтобы не тратить ваше и моё время на встречу, расскажу. Я стоял как раз напротив окна комнаты, где всё это происходило. Появилось голубое мерцание от электрических разрядов, потом там словно ненадолго вспыхнула голубая звезда, потом плавно угасла. Через несколько минут вышел Боткин и жестом предложил войти. Я и моя команда устремились в дом. Вы лежали на полу без сознания, рубашка расстёгнута, на теле несколько совсем свежих мелких рубцов. Скорее всего Андрей Серафимович исцелил последствия удара разрядами. Мы тут же подхватили вас и отвезли в клинику отца. Боткин деактиворовал амулет и сдал, вёл себя смирно и спокойно, препровождён в ту же камеру, где он находился. Сегодня утром я уже написал рапорт в канцелярию императора с прошением о помиловании с упоминанием большого вклада в расследование и задержание особо опасного преступника. Теперь будем ждать ответ.
— А что с тем псиоником?
— Как ни странно, он остался жив, — хмыкнул Павел Афанасьевич. — Только он теперь не маг уже, насколько я понял. Его ядро разрушено полностью, он даже бытовую магию освоить не сможет. Да и ни к чему ему теперь, на свободу он точно не выйдет. Даже если учитывать только то, сколько жертв его действий было вчера, этого достаточно.
— Ясно. А я думал, что он мёртв. Андрей его чуть ли не насквозь прожёг.
— Все так думали. Уже и санитаров вызвали, чтобы труп увезти в морг, а он вдруг застонал. Сейчас у Обухова в больнице, в той же палате, что и Андрей лежал под охраной. Наш мастер души с ним ещё не работал, ждём, когда немного очухается.
— А можно ещё один вопрос? — решил я спросить, надеясь на положительный ответ.
— Да, конечно, — ответил Белорецкий. Возможно мне показалось, что он насторожился, ожидая подвоха.
— Я могу увидеть Андрея ещё раз?
— Увидеть? — переспросил Павел Афанасьевич, скорее уже просто размышляя вслух. — Завтра вечером приходите в управление, организуем.
— И ещё один, — решил я резко сменить тему. — Вы надели на меня тогда браслет, который должен был оторвать мне ногу в случае побега Андрея, а почему моего мнения даже никто не спросил? Я бы согласился, но почему так?
— Александр Петрович, браслет был не заряжен, просто железяка, блеф. Просто у меня не было возможности вам об этом сказать, но вашей жизни ничего не угрожало. Заряженный браслет был только на ноге у Боткина. Если бы он собрался сбежать, ему бы крепко не поздоровилось. К тому же вся эта затея не сработала.
— В смысле? — удивился я.
— Когда мы вошли в комнату, где состоялся бой, оба браслета валялись на полу в дальнем углу. Мне кажется, Боткин над нами просто глумится, показывая своё превосходство и тот факт, что он может расправиться со всеми легко и быстро, но не делает этого, потому что изо всех сил старается показать какой он паинька и в доску свой. Если честно, меня такие поступки очень раздражают и обычно к таким деятелям снисхождения не оказываем, даже наоборот, чтобы не было желания в следующий раз фарс устраивать.
— Понятно, — буркнул я. Оно и в самом деле понятно, никому не нравится, что тебя постоянно выставляют дураком, которого пожалели. — А золотой амулет у вас?
— В самом надёжном хранилище управления, — уверенно ответил Белорецкий. — Оттуда его никто не упрёт. Разве что тот псионик мог, но он теперь не при деле.
— Он там навсегда?
— Официально по бумагам он является вашей собственностью, временно хранение поручено нашему хранилищу. Можете забрать его в любое время, только вот вопрос — надо ли?
— Ну пока точно не надо, а там видно будет. Спасибо вам Павел Афанасьевич за уделённое время. Завтра после шести вечера я буду у вас.
— У меня? — удивился полицмейстер. — Ах, да! Увидеться с Андреем. Хорошо, договорились. До свидания.
— До завтра, — сказал я и положил трубку.
Закончив разговор, я выглянул в коридор, вдруг там кто-то ждёт, пока я по телефону наболтаюсь. Никого, Юдин оказался прав. Люди давно приучены, что у нас в субботу сокращённый день, а в воскресенье выходной, никто даже не попытался прийти. Ну, раз тут на сегодня всё, можно заняться своими делами. Например, съездить по адресу, который прислал мне отец и пообщаться в типографии по поводу издания запланированного. Чтобы хотя бы ориентироваться, что мне для этого надо. Перед уходом решил зайти к отцу. Они с мамой пили чай, о чём-то мило беседовали, смеялись. Если бы я не знал, сколько лет они прожили вместе, то подумал бы, что это флирт. А может так и есть? Что мешает? Приятно всё-таки на сердце увидеть такую идиллию в семье, а не когда все надоели друг другу настолько, что даже здороваются через губу. Увидев меня, они как-то сразу угомонились, а моя довольная улыбка вогнала маму в краску. Как же это мило, я не могу.
— Ты это удачно зашёл, — тут же нашёлся отец. Типа они просто сидели и меня ждали, ага. — Садись чайку попей, а потом поедешь к артефактору, я всё узнал и договорился. Этот мастер отлично знает изготовителя, был когда-то его учеником.
— Очень надеюсь, что самым талантливым, — хмыкнул я.
— Вполне возможно, — кивнул отец и настойчиво показал на кресло, в которое я должен сесть. — Его имя тоже довольно известное, особенно в высших кругах.
Несмотря на то, что меня подмывало рвануть к этому мастеру, вырывая кафель из пола ногами, я сел в кресло с выражением неторопливой беспечности и налил себе чаю. Можно себе позволить и пирожок, на дорожку.
Ехать по адресу оказалось довольно далеко. Мастер артефактов жил в небольшом особняке на берегу Фонтанки почти в самом устье. Другим берегом здесь являлся Сапёрный остров. Меня высадили перед довольно солидной кованой оградой, ворота и калитка обильно украшены позолоченными завитками и другими декоративными элементами. Неплохо наверно зарабатывает человек. Дом и правда показался небольшим, даже чуть меньше нашего. Как выяснилось позже — это лишь видимость. А точнее внешняя часть. Два этажа сверху для отвода глаз, а ниже ещё три. На самом нижнем находились мастерские. Вот это странно, обычно не делают мастерскую прямо в доме, тем более такую опасную. Это всё равно, что на кухне по средам кузню устраивать или заниматься серьёзной пиротехникой в детской спальне, когда те уснут.
Я постучал в дверь специальным молоточком и принялся терпеливо ждать. Терпения хватило ровно на три минуты, тогда я начал стучать громче и настойчивее. Ещё через пару минут послышались шаркающие шаги.
— Ну кого там ещё принесло? Какого дьявола вы ломаете дверь? — раздражённо спросил визгливый старческий голос. Гостям явно нерады.
— Здравствуйте, Альберт Венедиктович, я Александр Петрович Склифосовский, отец с вами сегодня разговаривал.
— А, это ты? — чуть спокойнее, но не менее раздражённо переспросил старик. Начали клацать замки и задвижки, потом дверь медленно отворилась.
Да это была не дверь, а вход в золотохранилище! Внешняя оболочка была чисто декорацией. У меня возник вопрос, как он вообще меня услышал? И как мы сейчас разговаривали? Через такую хрень можно только разве что мощный взрыв услышать! Перед тем, как войти, я осмотрел наличники двери и стену рядом. Ага, теперь всё понятно. Я нашел едва заметные рады тонюсеньких отверстий. Скорее всего именно сюда встроены микрофон и динамик для коммуникации с пришедшим. Или, опять же, артефакты их заменяющие.
— Так вы заходите или нет? — нервно одёрнул меня старик.
Я перешагнул через порог, проскользнул мимо хозяина дома, а в том, что это именно он, а не прислуга, я понял по довольно дорогому костюму, который на нём смотрелся мешковато и как-то неряшливо. На вид лет под восемьдесят, сухой, немного скрюченный, на полголовы ниже меня, орлиный крючковатый нос и почти бесцветные голубые глаза. Правда смотрели они на меня так, что казалось видит насквозь. Заперев дверь, он бросил на меня недобрый взгляд и засеменил вглубь дома.
— Иди за мной, чего встал, как пень? — вякнул старик, продолжая удаляться.
Как-то не очень он гостеприимен. На чай с плюшками можно не рассчитывать, я так понимаю. Ну хоть не прогнал, и на том спасибо. Я огляделся на окружающую обстановку. Очень дорого, солидно и идеальная чистота. Значит прислуга всё-таки есть. А дверь открыть некому. Может просто не доверяет? Несмотря на шаркающую походку небольшими шажками, он передвигался довольно шустро и мне пришлось его догонять, чтобы не потерять из виду за первым же поворотом.
Мы остановились перед встроенным шкафом. Ну сначала мне именно так показалось. Старик нажал какую-то замаскированную кнопку, двери разъехались в стороны, перед нами оказалась кабина лифта, а не вешалки с одеждой. Я вошёл вслед за ним и вжался в угол, размеры кабины были довольно скромными. Старик нажал на самую нижнюю кнопку, и кабина очень плавно двинулась под землю. Как он не боится затопления этого всего? Дом стоит совсем недалеко от Фонтанки. Чудеса инженерной мысли? Хм, глупости горожу, он же артефактор, замастырил себе устройств, которые не позволяют грунтовым водам приближаться к дому. Скорее всего так.
Кабина остановилась, двери открылись, и мы вышли в небольшой холл, оформленный так же изысканно, как и то, что я увидел на первом этаже. По сто