Пока я занимался филигранным воздействием на новообразование, в коридоре успел скопиться народ. Темп работы пришлось увеличить. Но, сначала я помедитировал и выпил кофе. Потом с новыми силами принялся исцелять больные суставы и связки, ушибы и растяжения, боли в позвоночнике. До обеда удалось со всеми справиться.
Но, только мы успели опустошить тарелки, когда до конца обеденного времени оставалось ещё с четверть часа, в коридоре послышалась непонятная возня и возмущённые возгласы. Дверь распахнулась и без всякого предупреждения работники скорой помощи ввезли каталку. На ней был молодой мужчина, немного старше меня. Насторожило, что он был очень легко одет, но по грязной мокрой одежде видно, что побывал на тротуаре, а не дома упал. Лицо в крови, правая рука и нога фиксированы временными шинами. Очень вовремя в кабинет забежал Юдин. Наверно проходил по коридору и увидел всю эту заваруху.
— Илюх, похоже понадобится твоя помощь, — обратился я к нему. — И ещё, позови Корсакова и мою маму, пока я буду осматривать пациента. У парня похоже черепно-мозговая травма тоже есть. Света, выйди пожалуйста в коридор и попроси пациентов прийти в другой день, похоже мы здесь надолго застрянем.
Я заглянул пострадавшему в глаза и увидел, что зрачки отличаются размерами, хоть и не сильно. Возможно здесь будет не только сотрясение, но и субдуральная гематома.
— Что хоть с ним случилось? — спросил я у выходящих из кабинета работников скорой помощи.
— Герой любовник, — хмыкнул один из них. — Сматывался от мужа своей подружки и решил перелезть с балкона на балкон. Это тут недалеко произошло, на Суворовском в многоквартирном доходном доме. Поэтому мы его сразу к вам, как в ближайшую.
— Ну да, маршрутизация, — кивнул я.
Рука и нога подождут, решил начать с головы. Приложил ладонь к темени и начал сканировать полость черепа, мозг и кости. В глаза сразу бросился перелом основания черепа, из-под надкостницы набежало под твёрдую мозговую оболочку, причём не мало. Вполне возможно, что это и послужило причиной анизокарии, то есть разноразмерности зрачков. Тяжёлый пациент. Сканирование показало также перелом передней и задней стенок гайморовых пазух и костей спинки носа. Здорово он приложился об тротуар. Насколько я помню, на Суворовском домов больше пяти этажей высотой нет. Значит на уровне пятого скорее всего он акробатикой и занимался.
Корсаков буквально влетел в кабинет. Илья его так застращал что ли? Борис Владимирович всё понял без слов. Он быстро усыпил пациента и отошёл в сторону, уступив мне место для работы. Значит начнём с перелома основания черепа. А Илюхе поручил заниматься ногой.
— Ты на всякий случай просканируй обе ноги и таз, — дал я ему поручение. — Не думаю, что всё остальное целое, могли просто не обратить внимания при первичном осмотре на месте. Я пока с субдуральной гематомой разберусь, а потом ещё и позвоночник с грудной клеткой посмотрю.
— Что тут у вас? — спросила мама, входя в кабинет, потом увидела пациента и всплеснула руками. — О, Господи! Что с ним такое произошло?
— Падение с высоты пятого этажа на брусчатку, — ответил я. — Вообще ему очень повезло, что жив остался.
— Бедолага! — мама подошла поближе, разглядывая повреждения на лице, потом увидела анизокарию. — Что там у него в голове, смотрел уже?
— Да, сейчас буду гематому убирать, — сказал я и сразу к этому приступил.
По моим ориентировочным замерам набежало больше ста миллилитров. В стеснённых условиях черепной коробки это серьёзная проблема. Само кровотечение остановилось, гемостаз не нужен. Сгусток крови размером с мою ладонь потихоньку уменьшался, давление на мозг становилось меньше, пока полностью не исчезло вместе с гематомой. Осторожное воздействие на места переломов костей черепа с формированием аккуратной костной мозоли послужило финалом.
— Ну вот, кажется здесь всё, — сказал я, ещё раз проверив всё напоследок, потом обратился к маме. — Твоя очередь заняться его восстановлением, а мы с Ильёй займёмся остальными повреждениями.
— Хм, раскомандовался, — улыбнулась мама, но сразу приступила к работе.
— Саш, ты прав оказался, — подал голос Юдин, до этого старательно сканирующий области, которые я ему поручил. — Переломы есть с обеих сторон, просто справа со смещением, а слева нет. И в тазу тоже есть проблемы.
— Ясно, — кивнул я. — Начни пока потихоньку, а я займусь грудной клеткой и брюшной полостью.
— Вы главное не сильно увлекайтесь, ребята, — окликнул нас Корсаков. — А то не хватало ещё и вас потом откачивать.
— Не переживайте, Борис Владимирович, — сказал я, не отвлекаясь от сканирования грудной клетки. — Я умею следить за наполненностью ядра. Пока что всё в порядке.
— Ну смотрите, я предупреждал.
Мама положила ладони на виски пострадавшего, закрыла глаза и застыла. Не буду мешать. Осмотр грудной клетки показал перелом пары рёбер справа, залечил его сразу, чтобы потом не вспоминать. Позвонки в грудном и шейном отделах не пострадали. Очень странно, а ведь могли бы. Лёгкие расправлены, в полости плевры жидкости нет. Вот и славно, перехожу к брюшной полости. Самое частое — разрыв печени, почек и селезёнки исключил в первую очередь. Да он просто в рубашке родился! Или в сюртуке сразу. В брюшной полости жидкости нет, других повреждений не нашёл. Повернулся к Юдину, чтобы спросить, как дела и увидел, как его лицо по цвету начинает сливаться с белым халатом.
— Сань, я наверно того, отдохнуть, — прошелестел он и поплёлся к зоне отдыха.
— Твою-то мать, Илюха! — воскликнул я. — Ну нафига ты до последнего? Ты в ядро не заглядывал что ли?
— Заглядывал сначала, — буркнул он, падая в кресло и откидывая голову назад. — Потом увлёкся, ничего нового. С правой ногой, кстати, я справился. И смещение устранил и переломы залечил. Так что тебе там халява осталась.
— Сиди, медитируй, халява, — последнее слово я буркнул себе под нос и приступил к осмотру левого бедра и голени.
Энергии в ядре чуть больше трети, можно ещё немного попыхтеть, чем я и занялся, выискивая переломы повторно за Илюху, который уже погрузился в глубокую медитацию и уточнить места переломов у него не выйдет. Ладно, сам, ничего страшного.
После сращения перелома лодыжек слева, принялся за таз. Двусторонний перелом лонных костей причём и верхней и нижней ветвей. Хорошо, что без смещения.
— Саша, — позвала меня мама каким-то странным голосом. — Иди-ка и ты сядь, с тебя хватит. Я сейчас Виктора Сергеевича позову, он закончит.
Я заглянул в ядро, энергии осталось буквально «на донышке». И чем я лучше Илюхи? Такой же раздолбай, корчащий из себя умного и расчётливого специалиста. Кивнул маме и поплёлся ко второму креслу, чтобы тут же повторить подвиг Юдина — погрузиться в глубокую восстановительную медитацию.
— Что, укатали голубчиков? — услышал я откуда-то издалека голос Виктора Сергеевича. — Что у него там, Алевтина Семёновна, рассказывайте.
— По-моему Саша что-то бубнил себе под нос про лонные кости, — ответила мама. Её голос тоже сейчас прозвучал для меня, как из колодца. — Остальное они сделали.
— Ну что ж, молодцы ребята, — одобрил результаты нашего труда Виктор Сергеевич. — Только геройствовать никак не отучатся.
— Молодые, горячие, море по колено, — рассмеялась мама.
— Ну, всё готово, — сказал несколько минут спустя Виктор Сергеевич. — Пусть ребята дальше с ним разбираются, я убежал.
— Спасибо! — успел я крикнуть ему вслед, выходя из медитации.
— Саш, там ещё какие-то повреждения у него были? — спросила мама. — А то я Виктору Сергеевичу только про таз сказала.
— Всё правильно, мам. Остальное мы с Ильёй сделали.
— Бужу? — спросил Борис Владимирович.
— Подождите минутку, — сказала мама и ещё раз приложила к вискам пациента свои ладони. — Вроде бы не так уж плохо. Отека в мозге нет, гематома ушла, жить будет, возможно счастливо. Будите, Борис Владимирович.
Я уже немного восстановился, поэтому решил подойти к пациенту, продолжая медитировать на ходу. Не так эффективно, зато и в процессе, и при деле. Пока пострадавший от последствий любви начал приходить в себя, рядом со мной нарисовался Юдин. Мы стояли рядом и смотрели, как он открывает глаза. Анизокарии нет, замечательно.
— А где это я? — спросил парень, оглядываясь по сторонам. — В больнице что ли?
— Именно, — ответил я. — в клинике Склифосовских. Как себя чувствуете? Нигде не болит?
Парень пошевелил руками и ногами, поработал пальцами рук, ощупал себя и остался доволен.
— Много было чего? — спросил он. — Помню, как рука соскользнула, и я лечу вниз, прямо на брусчатку. А дальше ничего толком не помню. Всё какими-то обрывками, как в тумане.
— У вас серьёзная черепно-мозговая травма, — сказал я. Была гематома в полости черепа, но теперь её нет, я её полностью удалил, сдавления вещества головного мозга нет, но ваше состояние нуждается в наблюдении. Поэтому вам необходимо несколько дней находиться в палате.
— Даже так, — нахмурился парень. — А руки и ноги целы? Как это я так умудрился, вроде ничего не болит.
— Это они теперь целые, — хмыкнул я. — А было всё переломано, в том числе и кости черепа. Все переломы мы вам вылечили. Так что теперь только наблюдение по поводу черепно-мозговой травмы. Да вы не переживайте, у нас очень комфортные палаты со всеми удобствами, кормят хорошо, а при желании могут доставку из вашего любимого ресторана заказать.
— Да не это меня пугает, — покачал он головой. — У Снежаны муж очень ревнивый, может и здесь меня найти. Он, когда в ярости, способен на что угодно. Тогда окажется, что все ваши усилия напрасны, лучше бы я там на брусчатке и окочурился. Видимо это судьба, чтобы я жил дальше и мучился осознанием, что сделал не то, что надо. Влюбился по уши и пошёл во все тяжкие. А Бог всё видит, вот я и получил по заслугам.
— Вы знаете, как зовут мстителя? — спросил я. — Я скажу охране у ворот и на входе в клинику, чтобы этому человеку сказали, что вас здесь нет и не было.