— Будите, Борис Владимирович, — усталый и довольный я отошёл от пациента.
— Ты мог бы ещё продолжать, — удивился внезапной остановке Илья.
— Не стоит дальше продолжать, — покачал я головой. — И тебе не советую до дна черпать, стоять на грани. С меня довольно. А пациенту ещё это пережить надо, что я уже убрал. Масса новообразования уменьшилась не сильно, зато функционал окружающих тканей практически восстановлен и вероятность дальнейшего распространения я значительно уменьшил, убрав очаги в средостении.
— Ну тут да, не поспоришь, — Илья задумчиво почесал макушку, по пути сдвинув очки на бок. — Ты сегодня опять идешь в лечебницу после обеда?
— Да, это теперь скорее всего надолго. Небольшими шажочками продвигаемся. С понедельника начну проводить семинары.
— Блин, всё это конечно круто, но я так и не понял, зачем тебе это нужно?
— Ну раз не понял, то не забивай голову, нужно и всё. Таков мой путь.
— Хм, тоже мне, самурай нашёлся, — ухмыльнулся Илья, но на меня смотрел задумчиво и с уважением. — А твой путь ещё одну пару ног выдержит?
Я резко обернулся к Илье, почему-то никак не ожидал, что он может задать такой вопрос. Он не моргнув выдержал мой взгляд. Значит это не просто случайная фраза, он думал над этим.
— Ошарашил ты меня, — честно признался я. — Я совершенно не против, если ты будешь помогать мне нести это бремя. Дай мне время подумать, как это лучше сделать, хорошо?
Илюха улыбнулся одними уголками рта, потрепал меня по плечу, кивнул и пошёл на выход.
— Так господа, я так и не услышал чёткого ответа, — сказал до этого молча наблюдавший за нами Корсаков. — Вы ко мне в гости едете или нет? Я же должен предупредить, чтобы готовились.
— Я за! — поднял я руку.
— И я, — поддержал Илья.
— Тогда кто первый освободится, тот всех собирает, — подвёл итог Борис Владимирович и твёрдым шагом направился к двери. — А я вас наконец покину, а то уже полсмены в чужом кабинете провёл.
— Господин лекарь, скажите пожалуйста, как мои дела? — спросил временно забытый всеми пациент, а я аж подпрыгнул от неожиданности. Наверно до сих пор думал, что он спит, а он просто молчал себе в тряпочку, чтобы нам не мешать.
— А дела ваши налаживаются, — уверил я его. — Работы ещё много, но сдвиги существенные, чувствовать вы себя должны лучше. Главное не забывайте хорошо питаться и потихоньку увеличивайте двигательную активность. Как говорится с энтузиазмом, но без фанатизма. Во вторник следующая процедура, не забывайте. Помочь вам встать?
— Нет, спасибо, я уже сам, — ответил он и довольно уверенно слез со стола. — Как же я забуду про вторник, это ведь в моих интересах, родственники в Крыму ждут.
— Крым — это просто отлично, — ответил я ему и показал сразу два больших пальца. — Но немного позже, когда мы с вами закончим борьбу с новообразованием. Вот тогда и поедете дышать чистым морским и горным воздухом, лучше и не придумаешь.
— Вы подарили мне надежду, Александр Петрович, — мужчина на эмоциях прижал руки к сердцу. — Моя благодарность к вам не будет знать границ!
— Вы главное выздоравливайте, а остальное сейчас не так важно.
— Всё важно, господин лекарь, — улыбнулся он задумчиво. — Всё важно.
Пациент вышел из кабинета, Илья ушёл минут пять назад, а я наконец-то уселся в кресло и закрыл глаза.
— Пять минут, Света, — сказал я медсестре, погружаясь в медитацию.
— Кофе? — спросила она.
Я молча кивнул.
Сегодня у меня получается последний день, когда можно разобраться в некоторых нюансах знахарских технологий перед тем, как начать их учить делать что-то по-другому. Я естественно буду продолжать это делать и дальше, но сегодня я должен хотя бы понять, на чём сделать акцент на первом семинаре в понедельник.
Иван Терентьевич уже ждал меня, но я сначала заглянул в кабинет Демьянова. После той душещипательной беседы, он теперь каждый раз вздрагивал при виде меня. Ну, пусть лучше так, чем-то пофигистическое отношение, что было раньше. На новые тики я старался его не провоцировать, да теперь он и без нажима понимал меня с полуслова. Осознал похоже с кем связался.
Секретарь главного знахаря тоже усвоил, что со мной шутки плохи, хотя на него я и не давил вовсе. Когда я вошёл в приёмную и жестом поинтересовался о наличии шефа в кабинете, он просто кивнул, даже не пытаясь юлить.
— Добрый день! — приветствовал я Демьянова, входя к нему в кабинет без стука, как к себе домой.
— Здравствуйте, Александр Петрович! — ответил тот, слегка подпрыгнув на своём кресле. Мелочь, а приятно, но я не подал вида, что я это заметил. — Готов доложить вам о ходе подготовительных работ, присаживайтесь пожалуйста.
Я плюхнулся на почти уже родной стул и передо мной легла толстая папка с бумагами.
— Здесь собран отчет о лечении сотни пациентов от момента обращения до выздоровления. Всё, как вы просили, можете ознакомиться.
Я открыл папку, и начал листать груду бумаги. Хорошо хоть, что они догадались записи по каждому конкретному пациенту объединить скрепкой. Похоже он не обманывает, сотня здесь будет.
— Отлично, Вячеслав Анатольевич, хорошая работа, есть что показать Обухову, — подбодрил я его, а он гордо улыбнулся и пару раз дёрнул глазом. Уже прогресс в прошлый раз было три. — Составлю отчёт исходя из предоставленной вами информации и передам Степану Митрофановичу. Теперь надо будет точно такой же набор сделать по пациентам, к которым ваши сотрудники применят новые знания. Думаю, вам самому будет интересно провести сравнительный анализ, будете приятно удивлены.
— Да, Александр Петрович, будет сделано, — кивнул он и что-то записал в своём ежедневнике. — Кстати насчёт понедельника. Время начала семинара в три часа вас устраивает?
— Отличное время, — кивнул я. — Я приду чуть пораньше, чтобы подготовить кабинет. Поэтому в районе полтретьего буду у вас, вы меня туда отведёте.
По глазам вижу, что он хочет спросить что-то типа «а почему именно я?», но потом видимо понял. Да, Вячеслав Анатольевич, именно так. Если меня что-то не устроит, я обновлю настройки тиков на вашем лице с увеличением частоты, амплитуды и количеством повторений, так что лучше не доводите до греха, тогда я останусь мягким, белым и пушистым.
— Доброго дня, Иван Терентьевич! — приветствовал я своего напарника. Проработав с ним несколько дней, я вполне мог называть его именно так.
— И вам доброго! — обрадовался старик, что я наконец-то пришёл. — Я тут несколько пациентов придержал, чтобы с ними поработать сообща, а пока других принимал. Эти как раз по тем темам, что мы с вами накануне разбирали. Если не возражаете, я попробую справиться сам, но под вашим чутким контролем?
— Это лучшее предложение, которое я надеялся услышать! — ответил я, не скрывая улыбки. — Ваша инициатива отличный пример для молодёжи, будем надеяться, что они тоже будут настолько заинтересованы саморазвитием.
— Спасибо за комплимент, Александр Петрович, — немного смущённо сказал он. — Сонечка, зовите ту милую даму, укушенную собакой.
Иван Терентьевич нисколько не преувеличил в кратком описании следующей пациентки. Очень симпатичная и несчастная на вид женщина лет тридцати или больше, сильно прихрамывала на правую ногу, на которой красовалась бинтовая повязка. Судя по способу наложения — результат работы скорой помощи. Они конечно молодцы, стараются, но можно было бы как-то аккуратнее. Можно, но не тогда, когда ты одного бинтуешь, а тебе уже сверху падает следующий вызов. Надо бы сделать пособие по десмургии специально для работников скорой, создаётся впечатление, что здесь такого понятия не существует.
— Проходите, дорогая, располагайтесь! — знахарь над ней кружился буквально как над писаной торбой. — Вот так вот, аккуратненько ножку кладите. Сонечка, снимай повязку. Только осторожно, рана вот здесь, смотри не зацепи.
Нет, ну я всё понимаю, симпатичная пациентка, вдвое моложе него, требует сочувствия, но по-моему, здесь оно зашкаливает. Может у него к ней есть личный интерес? Может родственница? Если он сам не говорит, то и я не буду приставать, для меня это не так уж важно.
Соня сняла повязку и нашему взгляду открылась небольшая рваная рана до двух с половиной сантиметров в длину, сантиметр в ширину и глубину. Рядом округлая рана со сглаженными краями от клыка. Не так уж всё и страшно, как казалось по размерам повязки. Разве что она могла сильно кровоточить в момент оказания первой помощи. Сейчас кровотечение полностью остановилось.
Как мы и обсуждали накануне, Иван Терентьевич обильно промыл раны антисептиком, промакнул стерильной салфеткой, затем осторожно приложил руку центром ладони точно на рану. Я молча наблюдал, как он закрыл глаза и сосредоточился. Про то, что, собрав небольшое количество имеющейся энергии в тончайший пучок, достичь можно гораздо большего, чем просто лить потоком, он прекрасно понял из моих объяснений и рисунков. Вот сейчас и проверим, насколько правильно он понял.
Я наблюдал за процессом уже более пяти минут. Когда мне показалось, что он уже скоро рухнет в обморок от истощения, собирался убрать его руку с пациентки, но за мгновение до того, как я подался вперёд, он сделал это сам.
— Кажется всё, — пролепетал он слабым голосом. — Александр Петрович, всё!
— Так, вы присядьте, — сказал я и помог добраться до кресла, поддерживая за локоть. — Надо отдохнуть и помедитировать, а я пока проверю, что у вас получилось.
— Да, вы правы, Александр Петрович, я немного перестарался. Но зато каков результат!
Убедившись, что знахарь начал восстановительную медитацию, я обернулся к пациентке и посмотрел на рану. Точнее на аккуратный рубчик, что от неё остался. Охренеть не встать! Когда я только появился в этом мире, для меня такой результат был фантастикой. А тут знахарь, который сорок лет работал практически без применения магии, сделал такое. Может у него всё-таки есть ядро, а он это скрывает? Не спорю, результат хороший, можно только гордиться. Для уровня знахаря, только начинающего изучать лечение малыми энергиями, это просто потрясающе. Не уверен, что хотя бы каждый пятый в этой клинике сможет к такому результату приблизиться, но к этому надо стремиться.