— Ага, вас потреплешь, — буркнул я себе под нос. — Сами кого угодно потреплете.
— Чего ты там бубнишь? — сощурился старик. — Ты чем-то недоволен? Хочешь забирай прямо сейчас, делай с ним что хочешь. Может даже у тех, кто тебе его дал, исполнится мечта тебя угробить. Дерзай.
— Ну ладно, ладно, всё я понял, — сказал я, примирительно выставив ладони перед собой. — Был не прав, буду ждать столько, сколько потребуется. Просто я тогда, совсем не понимаю, зачем вы сегодня меня дёрнули и мы зря тратим и моё и ваше время.
— Хочешь сказать, что тебе была не интересна эта информация? — вскинул он брови.
— Напротив, очень интересна, буду ждать возвращения амулета с ещё большим нетерпением.
— Ну вот и не гунди, а живи и радуйся, что скоро в твоей жизни будут серьёзные перемены. Если всё будешь делать правильно, то перемены будут в лучшую сторону, зависит только от тебя.
— Дубликат себе уже сделали?
— Я ещё не до конца изучил его устройство, — медленно и терпеливо, как маленькому ребёнку сказал он. — Если бы я этим не занимался, то не узнал бы то, о чём тебе сейчас говорил. Так что с тебя отдельная благодарность за то, что я захотел его скопировать.
— Думаю, предоставление возможности скопировать такой уникальный артефакт, уже является благодарностью, — криво ухмыляясь ответил я. — Можете не благодарить.
— Так и думал, что ты жмот, — буркнул он насупившись. — Выметайся из моего дома, не мешай работать!
На его последнюю фразу я не стал никак реагировать. Это его нормальное обычное состояние, нет смысла огрызаться. Поеду домой, дальше заниматься своими делами, у меня и так их хренова туча, чтобы попусту тратить время на споры со своенравным артефактором. Обижаться на его поведение я и не подумаю, мне с ним не детей крестить, сделал дело и до свидания.
Домой прикатил в смешанных чувствах. С одной стороны, в душе горел огонь близких перемен. Если и правда амулет поможет мне в ускорении развития ядра, то я смогу достичь уровня Захарьина в гораздо более короткие сроки. А если он поймёт, что я не бессильная тряпка, а сильный конкурент, по-другому будет ко мне относиться. Может тогда и легче будет пролоббировать массовое обучение хотя бы знахарей новым магическим приёмам в лечении пациентов, а потом уже речь пойдёт о лекарях, начиная с провинций.
С другой стороны, я всё никак не мог отделаться от мысли, что возлагаю большие надежды на амулет, который стал причиной многих бед и чуть не убил Александра Склифосовского.
Одно точно можно сказать. Всё есть яд и всё противоядие, зависит лишь от дозы. Все инструкции, написанные Поджарским, надо будет соблюдать с педантичной точностью. Я бы даже попробовал для начала с более лайтовых вариантов установок, чтобы убедиться в безопасности для меня и окружающих этой вещицы.
На работу с методичками для лекарей я решил пока забить, все равно они понадобятся очень нескоро. Ещё раз чисто для себя перечитал первую методичку для знахарей, отсортировал в отдельный тубус нужные для первого занятия плакаты, сложил методички в портфель. К обучению первой партии знахарей готов. Надеюсь, что Демьянов не задурит по новой, но, судя по резкому изменению его поведения со мной — не должен. Мне кажется, что каждый раз, когда видит меня, он представляет себе тяжёлый взгляд Обухова и желание творить необоснованные глупости у него исчезает.
Вечером семья была в шоке, что я смог спокойно поужинать, поддерживал неторопливый разговор и не стал сбегать с традиционного чаепития перед камином.
— Если я ничего не путаю, ты завтра начинаешь преподавать в лечебнице? — спросил отец.
— Да, наконец-то, — улыбнулся я.
— И как ощущения?
— Всего понемногу, — хмыкнул я. — И радость от того, что я делаю первый серьёзный шаг вперёд, и волнение, как всё это пойдёт. Сколько людям не объясняй, что это для их же пользы, всё равно найдётся дятел, который будет совать палки в колёса.
— А без этого никак, сын, — пожал плечами отец. — Это жизнь так устроена. Если всё идёт слишком гладко, жди больших проблем. По мне уж лучше мелкие проблемы регулярно, чем расхлёбывать какой-то конкретный треш, внезапно свалившийся на голову.
— В этом я с тобой согласен, — ухмыльнулся я. — Мелких регулярных мне вполне хватает, будем надеяться, что ничего тотального на пути не ожидает.
— Николай сказал, что ты ездил к артефактору, что-то не так с медальоном?
— Нет, с ним всё в порядке, у меня к нему другое дело, — ответил я, а сам напрягся. Я же ничего не говорил про золотой медальон, похоже назревает разоблачение.
— Не хочешь говорить? — удивилась мама, которая до этого момента не вмешивалась в разговор.
— Ошибаешься, — улыбнулся я. — очень хочу, но пусть это пока будет сюрприз.
— Надеюсь хороший? — спросил отец.
— Не волнуйся, хороший, — уверенно кивнул я. — И очень неожиданный.
— Хочешь сказать не имеет смысла пытаться угадать? — подала голос Катя, свернувшаяся в кресле клубочком по другую сторону от камина.
— Боюсь, что даже такой мастер дедукции, как моя любимая сестрёнка, не осилит этот ребус. Говорю же, ответ окажется очень неожиданным. Я сам до сих пор поверить в это не могу. Иногда хочется себя за нос ущипнуть, чтобы убедиться, что я не сплю.
— Мне кажется, что я начинаю догадываться, — сказал отец, оперев голову на ладонь и внимательно глядя на меня. В глазах отражался огонь из камина и казалось, что это там внутри играет бесячий огонёк. — это касается серебряного амулета?
— Нет, серебряного уже я давно не касаюсь, — покачал я головой. А ведь он близок к ответу. — Он пропал после погромов. Больше я его не видел и, скорее всего, никогда не увижу.
— Тогда остаётся только золотой, — предположил отец, продолжая испытующе смотреть мне в глаза. Я немного напрягся, но старался не показывать вида.
— Хочешь сказать, что я в тайне от тебя забрал его из хранилища в управлении полиции? — решил я попробовать увести его с этой версии.
— Это вряд ли, Белорецкий мне сказал бы, — сказал отец. — Но куда-то пропал амулет, который помог сбежать из заключения псионику. Полиция несколько дней обыскивала дом и всё вокруг. Я вот подумал, что Боткин мог его где-то по-хитрому спрятать и сказать тебе. Ты ведь его навещал в камере после захвата псионика?
— Навещал, — с деланным спокойствием кивнул я, а сам судорожно соображал, стоит ли всё рассказать? Всё равно ведь всплывёт. — В хранилище управления как раз и лежит амулет псионика. Так что его можно не искать.
— Он точно такой же что ли? — удивился отец. Я даже не пойму, чему больше, тому, что в управлении не тот амулет, или тому, что мой амулет, если рассуждать логически, вернулся ко мне.
— На вид идентичный, скорее всего копия. Кто с кого я уж не знаю.
— И ты отвёз свой амулет артефактору, правильно?
— Ну вот, — вздохнул я. — Взял и испортил сюрприз.
— Ничего себе сюрприз! — тон голоса отца стал меняться не в лучшую сторону. — Зачем ты копаешься с вещью, которая чуть не сделала тебя овощем? Неужели одного раза мало?
— Вот поэтому я и не торопился всё рассказывать, — сказал я так, чтобы он понял, что он не прав и идёт не в ту сторону. — Этот артефакт гораздо сложнее и интереснее, чем мы себе до это представляли. Боюсь, что Баженов не знал о всех его возможностях, иначе не стал бы мне его давать.
— Или знал и поэтому нам раскурочили дом и клинику в поисках этой драгоценности, — добавил отец.
— Возможно, — пожал я плечами. — Это надо у псионика спрашивать, он этот погром организовал.
— Не будем мы ни у кого ничего спрашивать, — отмахнулся отец, отвернулся от меня и уставился на догорающие поленья. Пантелеймон подбросил ещё. — И что же такого в этом амулете нашлось, что не даёт тебе покоя?
— Я попросил Альберта Венедиктовича разобраться с ним. Он уже несколько дней проводит испытания и измерения, но пока не закончил. Когда всё встанет на свои места он напишет для меня подробную инструкцию по функционалу, активации и настройкам. При правильном использовании этим амулетом сможет пользоваться даже школьник.
— Ну, уж если Поджарский так считает, значит можно спокойно выдохнуть, — сказал отец уже более спокойным тоном. Похоже головомойку устраивать он передумал. — Тогда можно подумать по поводу амулета, лежащего в хранилище полицейского управления. Нужно его оттуда забрать. Я бы тебе посоветовал, как только ты с ним сам разберёшься, поговори с Обуховым, ты всё равно с ним чаще меня общаешься, можно сказать на короткой ноге.
— Да, пап, я думал об этом, — ответил я. Натянутая струна внутри начала отпускать. Я так долго ждал этого момента, когда разговор дойдёт до золотого амулета. В то же время по понятным причинам не торопился. Наконец-то это произошло, теперь можно забыть, как страшный сон. — Он обязательно должен знать, почему моё развитие ускорилось. Если я внезапно начну показывать такие же результаты, как Захарьин, будут большие разборки.
— Они по-любому будут, но в этом случае Обухов будет на твоей стороне и не даст растоптать, — сказал отец, подняв вверх указательный палец.
— Почему ты так уверен, что они будут? — решила уточнить мама.
— Да потому что Захарьин с рождения обладает мощным даром, несмотря на то, что изначально его род был одним из забытых. Это благодаря лично ему уже фамилия стала что-то значить. Причём много значить. И совершенствовал он свой дар долго и упорно. А тут если наш Саша нарисуется с такими же возможностями, как и у него, это вызовет кучу вопросов и проблем.
— Хм, я тут подумал, — решил я поделиться внезапно озарившей мыслью. — Если род Захарьина был малоизвестным, а тут появляется этот супергерой, не такой же ли амулет он где-то раздобыл?
— А кто тебе теперь скажет? — махнул рукой отец. — Такой информацией на улице не делятся. Тогда найдётся миллион желающих напялить этот амулет и быстро стать сильными. Если ты помнишь историю, почти двести лет назад было великое побоище, во время которого погибло много хороших людей, которые участвовали в подавлении восстания внезапно возвысившихся магов из средней прослойки. Как выяснилось, они смогли изготовить много подобных амулетов усилителей, за счёт чего и смогли биться на равных с представителями известных своей силой родов.