— Я тебя понял, — сказал Обухов, потирая подбородок. — Хочешь заняться просветительской деятельностью. Так что же тебе мешает?
— Я слышал, что автора той самой книги выгнали из института и уничтожили практически весь тираж его книги, чтобы это не пошло в массы. Методику обозвали ересью и запретили.
— Ну то есть ты уже в курсе всех событий, — ухмыльнулся он. — И что же ты хочешь тот меня? Чтобы я признал, что это не ересь и разрешил тебе распространять этот метод? Ты уверен, что у меня достаточно для этого полномочий? Или я сначала должен убедить учёный совет и министерство, чтобы ты ходил с этой книгой и делал из полулекарей полноценных лекарей?
— Но,…
— Да не суетись ты, — махнул он рукой. — Я же всё понимаю, здесь правда на твоей стороне, но очень сложно её протолкнуть на поверхность. Слишком много сил сразу подключится, чтобы утопить обратно, да так, чтобы больше никогда не высовывалась.
— И что же делать? — растерянно спросил я. — Неужели ситуация безвыходная?
— Дай мне время подумать, — сказал Обухов, снова обкладываясь бумагами. Мои рисунки он пихнул в верхний ящик стола. Не в урну, значит хороший признак. — Я сам тебя найду, а теперь иди, у меня ещё куча дел.
— Спасибо вам, Степан Митрофанович, — я встал, поклонился вполне подобающе его статусу и начал пятиться к двери. — Буду ждать вашего решения столько, сколько потребуется.
— Хватит пятиться, иди уже нормально, упадёшь ещё ненароком! — хохотнул Обухов, а я развернулся и быстро покинул кабинет.
Фух, дело сделано, я посадил зёрнышко, будем ждать росток. А пока в свободное время надо заняться разработкой методичек, чтобы раздавать из обучающимся. Найти бы ещё способ переиздать книгу хотя бы небольшим тиражом, чисто для своих, да так, чтобы не привлечь этим ненужного внимания. Сам не заметил, как вышел на улицу в расстёгнутом пальто, шляпа и шарф в руках. Злючий холодный ветер так сковал меня холодом, что я метнулся обратно в фойе, чтобы чуть согреться и нормально одеться. Выглянув на улицу через стеклянную дверь, решил сначала вызвать такси, а только потом выходить. В такую погоду хороший хозяин собаку гулять не поведёт.
Глава 4
В клинику я входил в приподнятом расположении духа. Даже несмотря на то, что пришлось побегать за шляпой, когда вышел из такси. Ветер ударил меня мощным кулаком, как только я открыл дверь машины. Поймав шляпу я сжал воротник пальто, чтобы ветер меньше попадал за пазуху и припустил ко входу в клинику. Больше всего смущало в этой погоде только то, что многие пациенты, выглянув в окно и увидев прохожих не захотят выходить из дома и отложат визит до следующей недели, а значит, что сегодня будем бездельничать.
В помещении было тепло и уютно, я стряхнул налипший на пальто и шляпу снег, поздоровался с регистраторами и, не заходя в свой кабинет, направился сразу в манипуляционную. Под дверью уже сидели люди и никакая непогода им не помеха. Что интересно, средний возраст смельчаков был однозначно за семьдесят. Вот что значит люди закалённые, им ветра нипочём, а не то что современная изнеженная молодёжь.
Света уже давно подготовила кабинет к работе, она сидела в кресле в зоне отдыха с книгой в одной руке и чашкой кофе в другой, и сразу подскочила, когда я вошёл.
— Доброе утро, Александр Петрович! — бодро приветствовала она. — Ваш кофе почти остыл, а пациенты заждались. Но они подождут ещё пару минут, пока вы попьёте.
— Доброе утро, — ответил я, улыбаясь. — Кофе сейчас самое то, спасибо тебе.
Я не стал садиться, а взял кофе и уставился в окно. Серое небо, затянутое снежными тучами и метель. За этим приятнее всего наблюдать, находясь в тёплом помещении, а не там, в эпицентре. Похоже сегодня изрядно снега наметёт. Начинается сезон зимних болячек и травм.
— Зови первого, Свет, — сказал я, ловко закинув пустой стаканчик из-под кофе в мусорное ведро.
Бабушки, бабушки, дедушки. В основном несущественные болячки. Обострились всё те же суставы, поясницы, невралгии и тому подобное. В половине десятого привезли на каталке первый привет от первой замёрзшей лужи. Мужчина шестидесяти двух лет от роду поскользнулся, поворачивая за угол дома, грохнулся на обледеневшую брусчатку, которую дворники именно в этом месте не посыпали песком и сломал бедро. Да не просто сломал его в нетипичном месте — в средней трети, да ещё и винтовой с ротацией бедра. Вот это угораздило. В нашем мире такая травма считается очень серьёзной, требующей операции и длительной реабилитации.
Но, это в нашем мире, где нет магии. А здесь она есть, и я с её помощью сделаю этого человека здоровым уже сегодня. Для начала сканируем место перелома, чтобы определиться с положением отломков, наличием повреждения мягких тканей и гематомы. Ну уж гематома при переломе бедра всегда солидная, но ни мышцы, ни сосудистые пучки или нервные стволы оказались не повреждены. Вот и замечательно.
— Света, мне понадобится твоя помощь, — обратился я к медсестре.
— Бориса Владимировича позвать? — спросила она.
— Пожалуй, нет, — покачал я головой. — Здесь никаких болезненных манипуляций не будет. Разве что совсем чуть-чуть. Вы потерпите?
— После того, что я час назад вытерпел, мне уже ничего не страшно, — хихикнул пациент.
Молодец, держится бодрячком, не ноет и не киснет, заслуживает уважения.
— Свет, поверни его левую стопу вертикально, чтобы она стояла, как правая.
— Делаю, — ответила она и начала медленно поворачивать.
Пациент немного шикнул и задержал дыхание. Я посмотрел на него, спрашивая взглядом, как дела.
— Да ничего, доктор, терпимо всё, делайте.
— Хорошо, — кивнул я и приложил руку к его бедру в проекции перелома. Отломки почти встали на место, но нужно ещё немного повернуть.
— Свет, поверни стопу дальше ещё немного, — сказал я, продолжая контролировать положение отломков. — Ещё немного, ещё. А теперь замри и держи так.
Настало время тонких направленных потоков. Вот назло Захарьину и Гаазу, я со слабым ещё даром сейчас это сделаю на раз. Благодаря регулярным медитациям, я уже намного лучше чувствовал движение магии от ядра по протокам в мою ладонь. Здесь они концентрировались, сходясь в пучок не толще нитки для штопанья носок. Скажи это в этом мире или молодёжи в моём, пальцем у виска покрутят. Мол нафига носки штопать? А-а-а, вы не застали такое время, а я в детстве такое застал.
Сзади подкрался Юдин, а я даже не услышал, как он вошёл. Он не стал меня отвлекать неуместными вопросами, а молча наблюдал. Я так думаю, что с диагнозом он определился с первого взгляда. Ботаники так умеют, ага. Я приложил ладонь к бедру пациента и начал сращивать перелом. Тоненький пучок, словно хирургический лазер, устремился к линии перелома, постепенно наращивая мягкую костную мозоль, потом также постепенно её уплотняя. Через несколько минут я остановил поток, просканировал место, где был перелом и остался полностью доволен результатом. А это самое большое удовольствие для специалиста, увлечённого своей работой. Ещё небольшой штрих — немного помогу гематоме быстрее рассосаться. Для этого таким же пучком воздействовал на неё на всем протяжении, медленно передвигая руку по бедру. Вот теперь совсем хорошо. Я оглянулся на Юдина, а его уже и след простыл. Зачем приходил интересно?
— На сегодня всё, вы здоровы! — объявил я пациенту. — Можно вставать и отправляться домой. Только по льду старайтесь не бегать больше.
— Да кто ж бегал, — хихикнул мужчина, поднимаясь и осторожно слезая со стола. — В том-то и дело, что шёл обычным шагом. Если бы бегом, то хоть не так обидно было бы. Спасибо вам, Александр Петрович, дай вам Бог здоровья, любви, счастья и детишек побольше!
— Спасибо, — улыбнулся я. — Думаю всё будет, но не сразу.
— Отчего ж тянуть-то? — оглянулся пациент уже стоя на пороге. — Молодой, красивый, небось девки штабелями складываются, когда мимо проходишь?
— Хаха, может быть, — ответил я. — Не обращал внимания.
— А зря, — сказал пожилой мужчина и хитро улыбнулся. Потом вышел и закрыл за собой дверь.
— Может он в чём-то и прав, а Александр Петрович? — спросила Света, хитро улыбаясь.
— И ты туда же? — вздохнул я. — Давай закроем эту тему. Зови следующего.
Кажется, она немного обиделась на мою резкость, улыбку с лица мгновенно сдуло. Ну и ладно, что поделаешь, не за чем ей сейчас было добавлять угля в топку. Хоть я и почти привык к жизни в новом теле в новом мире, но не проходит ни одного дня, чтобы я не вспоминал жену и детей. Только похоронили они меня, а я не вижу их, словно это я похоронил. Каждый раз, когда их вспоминаю, всё внутри съёживается, скукоживается в маленький дрожащий комочек. Бедный, несчастный и бесконечно одинокий. Потом я вспоминаю, что я всё ещё жив, выпрямляю спину, поднимаю голову и иду дальше. Раз мне дана другая жизнь, я должен выжать из неё всё, что смогу. И выжать не столько материальные блага, мне их слава Богу и так хватает, а принести максимальную пользу миру, который меня приютил. Главное — чтобы этот мир дал ему помочь и не сопротивлялся, а я уж постараюсь, чтобы он об этом не пожалел.
Света заметила внутреннюю борьбу у меня на лице, как текст открытой книги. Тут же перестала дуться, её лицо теперь тоже выглядело встревоженным, словно она случайно заглянула в какое-то запретное тайное писание. Чтобы прервать побыстрее этот неловкий момент, она открыла дверь и позвала следующего пациента.
Увидев вошедшего, я сразу задвинул свои размышления в дальний угол, до лучших времён. Или наоборот худших, это уж как получится. По внешнему виду уже было понятно, что в эту пятницу у нас повторяется среда. У него точно онкология. Осталось только выяснить где именно и начать лечить. Кожа бледная, с желтоватым оттенком, губы немного синюшные, идёт еле-еле, пошатываясь. После того, как он протяжно закашлялся со звуками играющей гармошки уже круг подозреваемых новообразований значительно сузился. Это однозначно процесс в лёгких, но есть вероятность, что там другая болячка, а очаг в другом месте, всё равно надо проверять.