«Я окончательно свихнулся».
Глава 11
Телефон начал трезвонить с раннего утра. Или не особо раннего. Куп точно не знал, ибо его голову, похоже, заменили на коробку с гвоздями, упакованную в коробку с ватными тампонами, в свою очередь упакованную в коробку с гвоздями побольше и брошенную в один из этих аппаратов для замешивания краски из хозяйственных магазинов. Тех, что хватают банку с краской и встряхивают ее, будто чугунный терьер крайне невезучую крысу. И вот в таком состоянии Куп потянулся за лежащим на тумбочке телефоном, но, не рассчитав расстояние, вместе с ним свалился на пол.
– Ай, вашу ж мать, – прохрипел он в трубку, а потом пропитанный алкоголем мозг вспомнил более традиционное приветствие: – Слушаю.
Никто не ответил. Голова и спина болели. А проклятый телефон снова зазвонил – казалось, даже еще настойчивей.
Куп услышал, как на кровати перевернулась Жизель и ткнула в кнопку приема вызова:
– Алло.
Точно, звонили не ему. Бросив трубку на полу, Куп забрался обратно в постель.
– Что? Правда? – говорила меж тем Жизель. – Ладно. Отлично. Спасибо. Пока.
– Кому там отлично-спасибо-пока и почему ему не спится в такую гребаную рань? – проворчал Куп.
– Уже не рань, время за полдень. А отлично-спасибо-пока – секретарше Вулрича. Она сказала, что босс желает встретиться со всеми, кто вчера был в деле. Знаешь, что я думаю?
– Что ты думаешь?
– Что он может выписать нам благодарность или вроде того. Да в истории ДНН наверняка еще не бывало столь беспроблемных операций. Может, нас даже повысят.
– Повышение. Ура-а-а-а, – промычал Куп в подушку.
Жизель шлепнула его по заднице:
– Давай пошевеливайся. Я слишком долго ждала, когда наш тяжелый труд оценят.
Куп с трудом сел:
– Разве у нас не выходной? Типа хорошо поработали, все дела.
– Отоспишься после того, как Вулрич расцелует наши попки. Я быстренько в душ, а ты буди Морти и свари кофе.
– Угу. Знаешь, сейчас я ненавижу весь мир.
– Выпей кофе, и ненависть слегка угаснет.
Куп свесил ноги с кровати и нахмурился:
– Кто-то бросил мой телефон на пол.
– Ты сам и бросил. В приступе раздражения. А теперь иди и свари кофе.
– У меня не бывает приступов раздражения. Я вершу быстрое и суровое правосудие.
– Конечно, милый.
Когда Жизель скрылась в ванной, Куп наконец поднялся и поплелся в гостиную, где на диване дрых Морти. Хотел было разбудить его, но решил, что это слишком жестоко, потому двинулся на кухню. И едва по квартире разнесся аромат кофе, Морти и сам подскочил.
– Это кофе пахнет?
– Надеюсь, или же я насыпал в кофеварку овсянки.
Морти прижал руки ко лбу:
– Кажется, у меня похмелье.
– У нас у всех похмелье.
– Тогда почему мы не спим?
– Вулрич хочет вручить нам голубые ленточки, как самым красивым свинюшкам на ярмарке, – объявил Куп.
Морти поднял на него покрасневшие глаза:
– Что?
Куп выключил кофеварку и взял три кружки.
– За проявленное этой ночью невероятное мастерство нас ждет благодарность или типа того.
Морти улыбнулся. Это явно причиняло боль, но он продолжал растягивать губы.
– Ух ты. Я никогда еще не получал благодарностей. Их вручают на бумаге или на табличке, как думаешь?
– Думаю, что кофе готов.
– А вдруг и премия прилагается.
– Кофе.
Морти доковылял до прилавка и опустился на табурет. Вскоре к ним присоединилась Жизель, и решив, что никто из них не в состоянии вести машину, в штаб-квартиру ДНН отправились на такси. Поездку Жизель оплатила с корпоративной кредитки. Почему нет? Это был их день, и она собиралась насладиться им на полную.
Покидая лифт на нужном этаже департамента, Куп чувствовал себя почти человеком, но вот настроение его совсем испортилось. Он ненавидел вызовы к начальству, и благодаря так и не умолкнувшей головной боли лабиринт коридоров раздражал даже сильнее, чем обычно. Куп выудил из кармана маленький перочинный ножик и на каждом повороте делал на стене крошечную насечку. Если уж план запомнить не получается, то пусть будет след из хлебных крошек. С каждой зарубкой самочувствие Купа улучшалось. Может, путеводный след ему и ни к чему, но гробить государственную собственность уже приятно.
Как и в прошлый визит, в кабинет Вулрича Жизель вошла первой, не дожидаясь приглашения. Остальные потянулись следом, и босс вежливо усадил их за стол. Жизель и Морти улыбались. Куп тоже пытался, но сумел лишь радостно скривиться. У окна стоял доктор Лупински, и при виде гостей кот на его экране вскочил и тихо замяукал.
– Как вы? – спросил Вулрич. – Отдохнули после вчерашнего приключения?
– Все прекрасно, сэр, – отчиталась Жизель.
– Лучше не бывает, – подтвердил Морти.
Куп осторожно прикрыл глаза, спасаясь от света и сожалея, что не прихватил с собой сварочные очки или сомбреро.
Вулрич изогнул бровь:
– А ты, Купер? Уши торчком, хвост пятачком?
Куп кивнул:
– У крыс хвосты пятачком?
– Нет.
– Тогда я чувствую себя крысой. Похмельной крысой.
Вулрич разулыбался:
– Приятно знать, что все отпраздновали удачно проделанную работу. Даже доктор Лупински.
«Мне подкинули новых мышек для игры. Было весело».
– О музее что-нибудь слышно? – спросила Жизель.
– О, они в панике, – осклабился Вулрич. – Головы катятся, у страховщиков истерика, охрану усилили. Пресса, понятное дело, в восторге.
– Ну, нам главное, чтобы вы были довольны, сэр, – произнес Морти.
Стараясь удержать глаза открытыми, Куп откинулся на спинку стула и приготовился к неизбежной речи о том, какую величайшую услугу они оказали Дяде Сэму, щеночкам и младенцу Иисусу. Он такого уже наслушался от надзирателей во время отсидки и в основном потому не выносил комплименты любого рода. По большей части они сводились к расплывчатой проповеди и дополнительному пудингу за ужином, а потом – к пинку под зад от тех, кто десерта не удостоился. Однако вместо того чтобы разразиться речью, Вулрич сцепил пальцы и уставился на стол:
– Доволен? Что ж, видите ли… с этим небольшая неувязка.
Куп ощутил неприятный прилив энергии. Тон босса даже отдаленно не напоминал благодарный и не сулил дополнительного пудинга, разве только пропитанного мышьяком.
– Ночью с мумией кое-что случилось, – продолжил Вулрич.
– О? Что именно? – вскинулась Жизель.
– Она ушла.
«Ушла?» – появилось на телике доктора Лупински.
– Да. Весьма внезапно и проявив немалую жестокость.
– А можно поподробнее? – уточнил Куп, на самом деле не желая знать никаких подробностей.
– Разумеется.
Вулрич взял со стола пульт и направил его на стену, оказавшуюся огромным плоским экраном, на котором тут же появилась дымовая завеса и вопящие и бегающие кругами люди. Затем послышалось несколько громких ударов, снова крики, топот ног и под финал еще один глухой удар.
– Звук в конце мой любимый, – признался босс. – Знаете, почему?
Морти открыл было рот, но Куп перебил:
– Не отвечай, это ловушка. Если сидеть тихо, может, он забудет, что мы здесь.
Кот с экрана доктора исчез, сменившись черно-белой рябью.
– И куда же вы собрались, доктор? – поинтересовался Вулрич. – Вы виноваты не меньше других.
– В чем виноваты? – возмутилась Жизель. – Что вчера произошло?
– Примерно через час после того, как вы доставили Хархуфа, он очнулся и вдруг вспомнил, что должен отлучиться по неотложным делам. Слышали этот последний удар? Это он пробил стену и выскочил на улицу.
– Где он сейчас?
– Без понятия, – ответил Вулрич. – Мы полагаем, что он использовал какую-то неизученную древнеегипетскую магию. Едва он покинул здание, как отследить его стало невозможно.
– Значит, он может быть где угодно, – резюмировал Куп.
– Именно.
– Ну, а повышение нам дадут сейчас или после обеда?
Жизель уставилась в окно, Морти попытался уменьшиться в размерах, а доктор Лупински предпочел не показываться на экране.
Вулрич положил пульт:
– Вам не просто не светит повышение. Наоборот, я собрал вас здесь, чтобы подчеркнуть, насколько сильно вы облажались. Особенно ты, Купер. И вы, доктор Лупински.
Куп распрямился:
– В чем это я облажался? Мы достали мертвеца.
– Да, но мертвец явно не тот.
– Кого вы велели, того и привезли.
– Не того, – покачал головой Вулрич. – Что ж до тебя никак не дойдет.
– Если это не нужная вам мумия, то кто? – нахмурилась Жизель.
– Мы не уверены. Мы искали Хархуфа, инженера одной из поздних династий, который предположительно знал древний секрет временных и пространственных свертываний, коими славились египтяне.
– В химчистке за углом вам свернут все, что пожелаете. Может, обратитесь к ним? – предложил Куп.
– Не ухудшай свое положение, Купер. – Босс откинулся на спинку кресла. – Доктор Лупински. У вас есть мысли по этому поводу?
Кот сначала высунул голову из угла экрана, потом медленно вышел и сел, обняв лапы хвостом.
«Я не знаю, что сказать».
– Почему винят нас? – не унимался Куп. – Доктор был в музее и сказал, что мумия в норме.
– Это правда, доктор?
Кот склонил голову набок, дернул хвостом.
«Все картуши подтверждали, что мумия в саркофаге – это Хархуф, инженер высокого социального статуса».
– Тогда почему моя мумия сбежала, доктор?
Кошачий хвост снова задергался. Купу даже стало немного жаль Лупински. Сначала египтолог. Потом кот. Потом телик. Потом осьминог. А теперь ему говорят, что он неудачник по всем фронтам. Тем не менее, пока его поджаривали, у Купа было время подумать. В основном он прикидывал, как отсюда выбраться, но в промежутке между фантазиями о преодолении мили за минуту также перебирал в памяти все события прошлой ночи.
«Возможно, метки на саркофаге поддельные. Или, что куда вероятнее, саркофаг настоящий, но мумия внутри не та, за кого мы ее приняли»