– Что это? – спросила Минерва. – Что-то не так.
Келлар поджал губы.
– По-моему, у нас тут ignis fatuus. Блуждающий огонек.
В нескольких сантиметрах от носа Минервы звезда внезапно остановилась. При ближайшем рассмотрении она оказалась крошечной женщиной с всклокоченными волосами, коротким платьем и крохотными ботинками. Прямо миниатюрная Дебби Гарри.
Минерва виновато улыбнулась.
– Я не выспалась и, кажется, что-то напутала. Простите.
Дебби показала Минерве средний палец, метнулась вокруг нее и схватила «Джек Дэниэлс». Затем унеслась вместе с бутылкой и исчезла с веселым звоном.
Келлар посмотрел на Минерву.
– Думаю, нас поставили на место.
– Я проверю еще несколько источников, – сказала она.
– Как и я.
– Итак, – сказала Минерва. – «Красный лобстер»?
– На автобусе?
– Да на фиг. Это особый случай. Давай махнем на такси.
– Я думал, ты тоже на мели, – заметил Келлар.
– Я всегда держу заначку в носке на черный день.
– А я там храню свой кокс.
Минерва широко раскрыла руки.
– А теперь у нас есть десерт!
Глава 28
– Где мой амулет?
Куп открыл глаза. Вернее, почувствовал, что открыл. Правда заключалась в том, что он все еще находился в странной сумеречной зоне между глубоким сном и бодрствованием. Та область, где вы абсолютно уверены, что готовы жонглировать барракудой, но на самом деле с большей вероятностью выковыриваете себе глаз с помощью рожка для обуви.
Куп сел в кровати.
– Что? Кто это?
– Амулет, собака. Что ты с ним сделал?
Голос был глубоким и совсем не похожим на голос Жизель. Скорее как у полицейского, который думает, что у тебя просрочены права, или у владельца стрип-клуба, который злится, что ты научил всех его танцоров обчищать карманы. Но самым странным было то, что казалось, будто голос исходит из головы Купа.
– Где мой амулет? Верни его мне!
«Ладно, это я точно услышал».
Куп встал с кровати и прошел в гостиную. Он до сих пор не понял, кто говорит, но в последнее время не украл так много амулетов, чтобы ломать голову, какой из них имел в виду голос. Он подошел к окну и выглянул через жалюзи.
– Дерьмо.
Куп хотел спросить «Не странно ли, что на улице мумия?», но в итоге подумал: «Как странно, что я на улице в одном нижнем белье».
Он стоял посреди проспекта Франклина в трусах-боксерах с Тысячелетним соколом на заднице, подарке Жизель. Он их ненавидел, но регулярно надевал ради любимой. И теперь все соседи, которые случайно выглянули в окна, узнали об их существовании. Хорошо, что это был просто странный сон.
– Принеси его мне, – велел Хархуф. – Он мой, ты, жалкий слизняк.
Куп потрогал ожерелье.
– Ты не можешь причинить мне вред. У меня защита от мумий. Видишь?
– Ты ничто.
– В таком случае ничто желает тебе спокойной ночи.
– Стой, – велел Хархуф.
Куп остановился. Не должен был, но внезапно захотел. Это действительно странный сон, подумал он.
– Будь моим рабом.
Куп зевнул.
– Знаешь, если у тебя есть укулеле и шляпа, ты мог бы развлекать туристов на Голливудском бульваре. Они любят новинки.
– Собаки не спрашивают своих хозяев. Они говорят, когда им велят.
Куп посмотрел на свои глупые трусы. Посмотрел на пустую улицу. Посмотрел на трехтысячелетнего придурка в тени «Фольксвагена-жука». В департаменте дорожного движения он видал сцены и пострашнее.
– Ты, мой друг, не более чем неприятный сон. У меня был такой в старшей школе, когда Энджи Родригез сказала, что она пойдет со мной. Всю неделю мне снилось, будто я еду к ней домой без штанов. «Привет, Энджи», – сказал я в одних носках и футболке. Потом с криком убежал домой, будто кто-то прищемил мне яйца вафельницей.
– Прекрати болтать глупости и приходи ко мне, раб.
– Нет, меня зовут Куп. Помнишь? Чарли Купер.
– Доставь мне то, что я хочу.
Довольно реалистичный сон, подумал Куп. В нескольких домах на улице зажегся свет, а Куп наступил на что-то, похожее на жвачку.
– Хочешь амулет? У меня его нет, мудак. А если бы и был, я все равно не дал бы его тебе, потому что ты всего лишь результат бурбона, снотворного и той острой тайской еды, что всегда заказывает Жизель. Как по мне, слишком острой, но ей нравится.
– В конце концов я приду за тобой, а когда приду, то не буду так добр, как сегодня вечером.
Куп помахал Хархуфу.
– Спокойной ночи, Энджи. Ты была девушкой моей мечты, но теперь выглядишь так, словно кто-то пытался сделать бродягу из жирных оберток от бургеров и грязных подгузников.
– Скоро, собака. Скоро, – пригрозила мумия, исчезая в тени.
Куп обернулся и снял трусы с Тысячелетним соколом.
– Поцелуй меня в задницу, девушка мечты.
– Куп!
Это была Жизель. Вишнево-красный «Эль Камино» несся по улице, и несся быстро. Со спущенными трусами, все, что мог сделать Куп, это отпрыгнуть с дороги.
– Дерьмо.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – крикнула Жизель. – И натяни свои проклятые трусы.
– Это очень странный сон! – крикнул ей в ответ Куп. На улице появилось больше огней.
– Это не сон, Дороти, и ты не глава хора манчкинов. Ты на чертовой улице. И едва не попал под машину. К тому же твою задницу увидела вся улица.
Куп указал на нее одной рукой, а другой натянул нижнее белье.
– Именно так ты бы сказала во сне.
«Эль Камино» снова вывернул из-за угла и направился прямо к нему. Жизель сбежала по ступенькам крыльца и оттолкнула Купа с дороги. Машина развернулась и остановилась рядом с Купом. Из окна пассажирского сиденья высунулась девушка лет шестнадцати.
– Отличная задница, дедуля, – сказала она и кинула пустую банку в лоб Купа.
«Эль Камино» рванул с места и скрылся за углом. Из салона несся хохот. Куп коснулся лба и понюхал руку.
– Фу. Пахнет пивом.
– Потому что это оно и есть, леди Годива. А теперь возвращайся в дом.
Куп осмотрелся.
– Это не сон?
– Нет.
– Ты видела Хархуфа?
– Мумию? Конечно, нет.
– Тогда, возможно, это не сон, но та часть точно им была, – сказал Куп. – Или, может быть, мумия действительно была в моей голове, но не смогла меня захватить. – Он щелкнул по ожерелью. – Значит, камни работают.
– Конечно, – сказала Жизель, откидывая мокрые волосы со лба.
– Как насчет того, чтобы мы какое-то время больше не заказывали «пад тай»?
– Да уж. Вот что не так с твоей жизнью. Тайская еда.
– Что еще? – спросил он.
– Ты проклят, тупица.
– Я под защитой.
– Если это можно назвать защитой. – Жизель подняла банку с пивом и стукнула его по лбу.
– Я почувствовал.
– Вот и вся твоя защита.
– Может, мне стоит раздобыть еще.
Жизель потянула его обратно в квартиру.
– Давай отведем вас внутрь и отмоем. Ты пахнешь дешевым пивом, блеском для губ и яйцами.
– То есть… как твой выпускной вечер.
– Я бы еще раз швырнула в тебя банкой, если бы ты не был так близок к правде.
Вокруг вспыхнуло больше окон.
– Ты уверена, что это не просто дурной сон? – спросил Куп.
– Если да, то мой, – ответила Жизель. – Теперь иди внутрь, дедуля.
Куп остановился.
– У меня действительно задница как у старика?
Жизель указала на светящиеся окна вверх и вниз по улице.
– Тебе не нужно мое мнение. Весь район тебя видел. Спроси их.
Глава 29
На следующее утро Куп провел весь путь до здания ДНН, лежа под одеялом на заднем сиденье машины Жизель. Она сказала ему, что ткань соткала старая бруха на холмах Бахияде-лос-Анхелес в Мексике и что одеяло защищает от сглаза. Это было правдой только наполовину. Да, на пакете, в котором лежало одеяло, стояла мексиканская почтовая марка, и да, его действительно ткали, но Жизель купила одеяло на eBay, и сделать его могла хоть машина, хоть замаскированные обезьяны, которым платили бананами… Но оно выглядело достаточно аутентично и было покрыто неясными загогулинами, вероятно, из-за паршивой работы с красителем, которое могли сойти за тайные магические символы для того, кто взбесился достаточно, чтобы поверить в магические одеяла.
После встречи с Хархуфом Куп не спал всю ночь. Жизель уверяла себя, что позволила ему окопаться, как барсуку в норе, чтобы он не бесил ее по дороге на работу. На самом деле она волновалась даже больше, чем Куп. Он верил в свое идиотское волшебное ожерелье, а у нее перед глазами маячила картинка: полуголый Куп кричит на тени, стоя перед движущимися машинами. Если горстка камней вокруг его шеи и работала, то явно недостаточно хорошо. Жизель волновалась, но не хотела, чтобы Куп это увидел, отсюда и сказка об одеяле вуду. По крайней мере, они сошлись в одном: ему нужна была дополнительная помощь, и, возможно, Бэйлисс была тем человеком, кому они могли доверять. Игра стоила свеч. Жизель не могла и дальше врать про магические одеяла или божественные пляжные полотенца.
– Приехали, – объявила Жизель, встав на парковочном месте в подземном этаже ДНН. – Можешь вылезать, сонная красавица.
Куп опустил одеяло чуть ниже подбородка и выглянул наружу.
– Уверена? Здесь довольно уютно.
Жизель подошла и открыла заднюю дверь.
– Не волнуйся. Тут безопасно. Никто тебя не тронет.
– Раз ты уверена, – повторил Куп. Он сложил одеяло и выполз из открытой двери.
Жизель пригладила ему волосы.
– Видишь? Я же говорила, что если лежишь под ним, то как бы под защитой. Особые чары.
– Да уж. Его явно сделал какой-то могущественный шаман, – согласился Куп. – Ой. Я кое-что забыл. – И вручил ей маленькую этикетку. Четкие черные буквы на английском и испанском языках гласили: «Сделано в Китае».
– В следующий раз, когда засунешь кого-нибудь под заколдованную салфетку, обязательно ее спори.
– Мне казалось, я отпорола, – сказала Жизель и скривилась. – Похоже, не такой уж я хороший мошенник. – Она хотела выкинуть этикетку, но Куп отобрал у нее улику.