– Череп Джона Ди 12.
– А это? Какое-то пятно. – Макклауд взял снимок серого пятна в рамке. – Там внизу что-то написано.
– Фотография Смерти с автографом, собственность Вулрича. Я приберег ее для злейшего врага, если ты понимаешь, о чем я.
Макклауд поджал губы и осторожно положил фотографию на растущую кучу из магических книг, оружия, чар, проклятых предметов и украденных безделушек.
Он взял перо.
– А что… ой!
Нельсон оглянулся и улыбнулся.
– Осторожно. Это перо маркиза де Сада. Вечно пытается ткнуть тебя в глаз.
– Вы могли бы и предупредить.
– Да. Мог бы, – сказал Нельсон.
Макклауд бросил перо на стол Нельсона и огляделся.
– Напомните еще раз, почему мы перекапываем все эти старые коробки?
– Я уже дважды говорил. Тебе нужно научиться слушать, – ответил Нельсон, не отрываясь от работы.
– Я помню, что вы сказали. Мы ищем что-то компрометирующее, чтобы использовать против Купа.
Нельсон посмотрел на него.
– И?
– Чтобы его понизили до зомби.
– А потом?..
– Чтобы его отправили сюда, работать в почтовом отделении под вашим начальством.
– Ну и что тут непонятного? – спросил Нельсон, возвращаясь к поискам.
Макклауд поднял запутанную массу черных волос.
– Какая гадость.
– Это борода Распутина. Ребята наверху используют ее, чтобы клонировать его для вечеринок. Такой смешной чувак. Нарывается на всех мужчин, пытается соблазнить всех женщин и перепить всех людей за столом.
– Что происходит с клонами после вечеринок?
– Им дают по двадцать баксов и отпускают. Город полон Распутиных. В смысле, кто им поверит, верно? Как я уже сказал, смешной чувак.
– Очаровательно, – заметил Макклауд.
– Может, и тебе стоило там оказаться.
– Думаю, я продолжаю расспрашивать вас о Купе, потому что то, чем мы занимаемся, вроде как немного неэтично. – Макклауд потер свою культю.
– Рука тебя беспокоит?
– Нет. То, что я не помню, как упал в измельчитель. По идее, такое забыть невозможно.
– Тому есть простое объяснение. Позволь, я покажу, – сказал Нельсон. Он дотронулся до лба Макклауда и сказал: – Мачо тако Гай Ломбардо. – Лицо Макклауда обмякло.
– Ты помнишь, как упал в измельчитель той ночью? – спросил Нельсон.
– Конечно, босс. Вы меня толкнули, – весело сказал Макклауд.
– Нет. Ты споткнулся и упал.
– В самом деле?
– Да.
– В самом деле?
– Да.
– Хорошо.
– Ты помнишь, как упал в измельчитель той ночью?
– Конечно. Боже, вот я неуклюжий.
– Это случается с лучшими из нас, – утешил Нельсон и вернулся к работе.
– Вот это да. Сколько тут вещей, – заметил Макклауд. – А чьи они?
– Наши. Ищи интересные предметы. Темные, страшные вещи, которые мы сможем отправить темным, страшным людям.
– Принято, босс. – Макклауд пробирался сквозь груды смертоносного мистического хлама, словно ребенок, ищущий потерянный кекс на дне бассейна с шариками. – Разве люди ни разу не хватились этих вещей? – спросил он.
Нельсон поднял банку с орехами, которые выплевывали яд и пытались вырваться. Затем бросил ее обратно в коробку.
– Здесь люди не задают вопросов, – сказал он. – Если ты что-то не получил, то и не должен был это получить. Если ты что-то отправил, а оно не дошло, значит, и не должно было.
– Но посылки же из-за нас не доходят, – сказал Макклауд, по локоть в коробке «Хэппи мил».
– Только мы об этом знаем, – ответил Нельсон. – Поэтому у нас все и получается.
– Что это? – спросил Макклауд, вытаскивая из «Хэппи мил» стеклянную банку.
– Мозг Эйнштейна. Не роняй его.
– Он волшебный?
– Нет, но будет вонять.
– Что это? – Макклауд держал маленькую металлическую коробку с пластиковой ручкой, на которой кто-то маркером написал «Пандора». – Вот это да. Это ящик Пандоры?
Нельсон вздохнул и посмотрел.
– Нет. Это коробка для завтрака Пандоры. Положи ее и ничего оттуда не ешь, – взволнованно сказал он.
– А что в них особенного? – Макклауд протянул горсть красных ручек.
– Ничего. Я их искал, – сказал Нельсон и бросил ручки в ящик стола.
– Улыбочку! – радостно скомандовал Макклауд. Сработала вспышка. Нельсон закрыл глаза и увидел плавающую красную точку. Камера, погудев, выплюнула фотографию. Через несколько секунд Нельсон услышал тихое «Фу!».
Макклауд вручил ему фотографию. Изображение было чудовищным. Чешуйчатое существо с острыми клыками и пальцами, похожими на косы.
– Да. Это специальная камера, – ответил Нельсон. – Она фотографирует душу субъекта.
– Ой. Извините, – сказал Макклауд.
– Нет. Ты хорошо поработал, – возразил Нельсон, мысли закрутились в голове. – Что, если Куп украл камеру? Что, если он использует фотографии, чтобы шантажировать важных сотрудников ДНН?
– Он это делает? – тихо и потрясенно спросил Макклауд.
– Конечно, нет. Но что, если делал? У меня есть копия его отпечатков пальцев с одной из записок. Их легко перенести на камеру. Да. Это может сработать, – сказал Нельсон, положив камеру в коробку. – Дай мне перо де Сада.
Макклауд взял предмет кончиками пальцев и перекинул Нельсону.
– А зачем еще перо класть? Куп знает де Сада?
– Нет. Оно просто разозлит любого, кто откроет коробку. Нам надо, чтобы они были очень раздраженными. Где упаковочная лента?
– На столе, – ответил Макклауд.
Когда Нельсон потянулся за кассетой, то заметил, что коробка для завтрака Пандоры открыта. Он посмотрел внутрь, а затем на Макклауда.
– Здесь был шоколадный кролик, а теперь его нет. Ты съел?
– Нет, – пробормотал Макклауд сквозь набитый рот. Затем сглотнул. Через мгновение его единственная рука отвалилась. – Ой.
Нельсон вздохнул. Он нашел коробку с электронным оборудованием и достал пару разномастных механических рук.
– Круто, – восхитился Макклауд. Нельсон сел и уставился на него. – Что-то не так?
Нельсон стряхнул со своих штанов кусочки картона.
– Нет, ничего. Просто жду, не отвалится ли что-нибудь еще.
– Я чувствую себя хорошо, – заверил Макклауд за миг до того, как его глаза упали на пол. – Ой. Поторопился.
Нельсон вернулся к коробке и обнаружил пару металлических глаз.
– Подожди здесь, – сказал он Макклауду. – Мне понадобятся плоскогубцы и паяльник.
– Я принесу! – подхватился Макклауд. Наклонившись, он повернул дверную ручку зубами и толкнул дверь ногой. Затем торопливо ворвался в почтовую комнату. Секунду спустя что-то грохнуло.
– Извините, – крикнул он.
– Ты что-то сломал? – спросил Нельсон.
– Я не знаю. Я не вижу.
– Тебе нужно перестать двигаться.
Еще один грохот, громче, чем первый.
– Простите.
Нельсон заклеил коробку Купа.
– Босс? – позвал Макклауд.
Нельсон адресовал коробку Аудиторам.
– Босс? Кажется, я горю.
Нельсон поставил отметку о суперприоритете и водрузил коробку рядом со своим монитором.
– Ладно. Я точно горю.
– Иду, – отозвался Нельсон, беря в каждую руку по бутылочке воды «Пеллегрино». – Я просто хочу, чтоб ты знал: я хранил их на обед, который ты сейчас испортил.
– Извините, – сказал Макклауд по уши в огне.
В шесть часов Куп и Жизель вошли в кафе по улице от штаб-квартиры ДНН. Оно называлось «Le Chat Bleu» 13, а на вывеске снаружи красовалось выполненное мелом изображение кота с саксофоном, по-видимому, играющего блюз. На стенах висели картины и фотографий кошек, на столах лежали книги о кошках. Жизель привела их к тускло освещенному столу в задней части зала.
– Лупинский бы вписался тут как родной, – заметил Куп.
– Если забыть о тысячекилограммовых щупальцах, – сказала Жизель, – ты, вероятно, прав.
Куп осмотрелся.
– Это мне расплата за мои слова, что я не люблю кошек?
– Вроде того.
Куп выглядывал, не приближаются ли мумии или кошки.
– Я действительно не люблю кошек. Меня от них трясет.
– Из-за Шаму?
– Нет. Потому что они, кажется, всегда знают что-то, чего не знаю я. Например, если вы играете в карты, кошка смотрит на вас так, будто вы всегда сдаете не те. Это нервирует.
– Где же твой хваленый покер-фейс, – насмешливо сказала Жизель.
– У меня отличный покер-фейс. Но у кошки лучше. Никогда не играй в Техасский холдем с тэбби.
– Я внесу это в «Мою большую книгу вещей, которые никогда не произойдут».
– Мы только что провернули дело с кучей клоунов и роботом. Никогда не говори «никогда».
– Я отказываюсь признать, что ты прав, пока во мне нет кофеина.
– Я принесу нам кофе.
Она указала на стол.
– Ни за что. Ты сидишь здесь и никому не смотришь в глаза. Тебя вообще здесь нет, воришка.
– Понял, босс, – сказал он и откинулся так далеко, как только мог.
Куп отпустил ее, но держал в поле зрения, боясь, что сейчас ворвется группа спецназа и перебросит ее к лунной базе, или потухшему вулкану, или где, черт возьми, ДНН опрашивает людей в этом финансовом квартале. Он себе не простит, если ее арестуют. Куп потряс головой. Он думал о кошках. Он думал о Вулриче. Он думал о Хархуфе, который пытался проникнуть ему в голову. О чем еще Купу следовало волноваться? Вероятно, о куче вещей, но на тот момент он был слишком взволнован, чтобы составить список. Близость к штаб-квартире ДНН заставляла его нервничать. Интересно, кафе обслуживало зомби, киборгов и виндиго во внутреннем дворике? Куп не хотел знать, и в любом случае поблизости не было никаких запасных выходов. Если какие-нибудь мертвецы или межпространственные пауки ринутся к нему, Куп спрячется под столом и убедится, что все эти милые книги о кошках находятся как минимум в двух столах от него.
Жизель вернулась к столу, ведя за собой Бэйлисс. Та выглядела куда свежее, чем утром.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Куп.
– Намного лучше. Думаю, что реальная работа помогла. Я уже почти не чувствую себя лампочной мартышкой, – сказала Бэйлисс.