х. – Фройлих достал два длинных пластиковых свертка. – Эти воняли меньше всего. Называются «Тропический тройничок» и «С двух сторон», а пахнут, если честно, мускусом и стыдом. Простите. Ну и, кажется, на этом все.
Хархуф встал и двинулся на него, и Фройлих пятился, пока не прижался спиной к стене бунгало.
– Из всех слепых, жалких, никчемных смертных ты худший, пес.
– Правда? Черт, а я и не заметил. Хозяин. Кстати, моей карте каюк, а на кредитке осталось около сотни баксов. Хорошо хоть комната оплачена на пару дней вперед. Но что бы вы там ни запланировали, лучше успеть к выходным, иначе придется захватывать мир на моей «Камри» две тысячи третьего года выпуска.
Нависнув над кроватью, Хархуф указал на последний предмет:
– Что это?
– Свернутая газета.
– Для чего она предназначена?
Фройлих взял газету и ударил ею по раскрытой ладони.
– Видите ли, я знаю, что я жалкий пес, и меня все устраивает. Серьезно, я даже рад. И вот в упомянутом мною магазине для взрослых работает женщина, которая, как мне кажется, умеет неплохо управляться со свернутой газетой. Вот только, как я уже сказал, я на мели. Может, вы могли бы повторить тот трюк из музея и заставить ее наказать худшего из псов?
Хархуф вернулся к костяному креслу.
– Это как-то связано с женщинами с подушками и мужчинами, жующими гамбургеры?
– Ага, из той же оперы.
– Тогда нет. Ты будешь служить мне и моей возлюбленной Шеметет. Иного удовольствия ты не хочешь и не заслуживаешь.
Фройлих бросил газету на кровать:
– Попытаться стоило. Что делаем дальше?
Хархуф театрально распростер руку:
– Принеси мне образ Исиды.
– Конечно. Держите, хозяин. – Фройлих выудил статуэтку из ящика комода. – Эта штука покажет вам, где Шеметет?
Хархуф вцепился в статуэтку неуклюжими мумифицированными ладонями и воздел над головой.
– Чтобы воскресить возлюбленную, мне понадобится еще кое-что, потому вскоре я пошлю тебя за священным фолиантом. Но сегодня, да, идол покажет мне, где она. И тогда книга вернет ее мне. Подготовь ингредиенты для заклинания.
– Рад служить. Мы остановились на чугунной форме или чаше для закусок?
– На чаше.
– Хороший выбор. Я все приготовлю.
Пока Фройлих трудился, Хархуф смотрел на Исиду.
– Скоро, моя дорогая Шеметет, я смогу вновь насладиться твоею красотой и мощью, и вместе мы поставим мир на колени. – Он с любовью провел по статуэтке пальцами, нежно погладил по голове, и та тут же склонилась набок. – Странно. Так не должно быть.
Фройлих отвлекся от дел и приблизился.
– И правда странно, – пробормотал, опускаясь на колени, дабы взглянуть на основание статуэтки. – Ой-ой.
– Ты уже издавал этот звук. Плохой звук. Что происходит?
Фройлих попытался вернуть голову Исиды на место, но она отломилась и осталась в его руке. Хархуф вцепился в его плечо, крепко сжал. Было больно. Очень больно.
– Что написано на основании богини Исиды?
– Нетоксичный материал. Безопасно для детей.
– Что это значит?
Фройлих извивался в хватке хозяина, все еще пытаясь присобачить голову Исиды на место.
– Дело в том… только не психуйте. Музей не всегда работает честно, и некоторые мумии были не совсем настоящими. А также, боюсь, и некоторые их атрибуты.
Хархуф отпустил его и с такой силой отшвырнул статуэтку, что наполовину вогнал ее в одну из декорированных под камень стен. А когда замахнулся и на Фройлиха, тот пригнулся и рванул к дальнему концу кровати. Хархуф поднял над головой и разорвал на части динозавровое кресло. Пластиковые кости разлетелись по сторонам. Затем он подошел к комоду и его тоже разломал парой ударов. Фройлих так и сидел на корточках, перепуганный и встревоженный чуть больше, чем был готов признать.
Хархуф обошел кровать и уставился на него сверху вниз:
– Ты разочаровал меня, пес. И должен понести наказание.
Фройлих протянул ему газету, но хозяин отбросил ее прочь.
– Не знаю, чего вы от меня ждали. Я охраняю вещи и избавляюсь от случайных тел, но я не эксперт по антиквариату. Я просто выполнил ваш приказ.
Рука Хархуфа повисла вдоль тела. Он отступил к телевизору, на экране которого женщины в костюмах кроликов бросали дротики в мужчин в костюмах яичниц.
– Этот мир озадачивает. Дешевый, бесстыдный, он годится только для гамбургеров, чипсов в чашах и «тропических тройничков». Мне жаль вас. Жили никчемно, а теперь познаете ужасы, которые мы с возлюбленной на вас обрушим.
– Ужасы? – переспросил Фройлих, медленно поднимаясь на ноги. – А их обрушат на всех или верные рабы и псы получат поблажку, ведь мы так стараемся выполнять ваши вполне разумные приказы?
– Тех, кто служил мне, мучения постигнут самые незначительные, – великодушно сообщил Хархуф.
– Отличная новость. Без мучений было бы лучше, но и незначительный сойдут. Спасибо, хозяин.
– А теперь я требую тишины. Нужно обдумать ситуацию и наметить план действий.
Фройлих тихонько забрался на кровать.
– Просто помните, что в субботу утром нас отсюда вытурят.
– Клерков я подчиню так же легко, как глупцов, с которыми ты сегодня беседовал, – отмахнулся Хархуф.
– И то верно, – расслабился Фройлих. – Мы можем остаться здесь навсегда. И если останемся, может, переберемся в комнату, где чуть больше двух каналов? Осада Сталинграда и полуголые девицы вызывают во мне одновременно депрессию, возбуждение и глубокое смущение.
Хозяин уставился на телик.
– Дай мне все обдумать, и завтра переедем в комнату с множеством платных каналов и без запаха потных носков.
– Спасибо, хозяин, спасибо, – обрадовался Фройлих, впервые подумав, что конец света не так уж плох.
Куп набрал номер и уже через пару гудков услышал щелчок ответа.
– Привет, Салли. Это Куп.
– Как поживаешь, агент Купер?
Он промолчал.
– Знаешь, как в «Твин Пиксе»? Я ждала шанса сказать это с тех пор, как ты перешел на темную сторону.
– Полагаю, я заслужил.
– Еще как, Джей Эдгар 14, – фыркнула Салли.
Как и Жизель, она была Мэрилин. А еще воровкой и давней напарницей Купа. Вот только в отличие от него исправляться не захотела.
– Чем могу помочь? Я заплатила налоги и не грабила Форт-Нокс, так что звонок явно не рабочий.
– В некотором роде рабочий. Не хочешь подсобить мне в одном деле?
– Что за дело? – с подозрением уточнила Салли. – Последнее, на которое ты меня уговорил, не принесло ни гроша. О, и да, чуть меня не угробило.
– Сейчас все иначе. Задание для настоящих воров в стиле «укради-для-богатея». Всего одна вещь.
– Что именно?
– Книга. Нужно взломать библиотеку.
– Ты серьезно? Если ты совсем плох, я одолжу свой читательский билет. По нему можно брать книжки на дом и все такое.
– Это не простая библиотека. Я провел кое-какие исследования. Хозяин – богатый мудак с кучей дорогущих антикварных книг, картин и черт знает чего еще. Заберешь все, что сможешь унести.
– Ладно, заинтриговал. Рынок редких книг процветает. И кто хозяин?
– Рэмси Фицджеральд.
– Мерзкий издатель? Ага, у него наверняка полно стоящего добра. Кто еще в деле?
– Никто. Только ты и я.
– Даже Морти? Кто откроет замки и двери?
– Чувак вроде него не станет пользоваться обычными замками. Нас явно ждут смертельные проклятия и световые эффекты.
– С ними тоже можно справиться, – заметила Салли.
– Именно. Но мне нужна Мэрилин, чтобы пройти туда и обратно мимо охранников, слуг и прочего сброда.
– Думаешь, получится?
– Вынесем все, что поместится в карманах, руках и зубах.
– Охрана вооружена?
– Вероятность минимальная.
– То есть «возможно». Со взломщиком мне бы все равно было спокойнее.
– Говорю же, там взломщик ни к чему.
– Как поживает Жизель? У нее все такая же потрясная задница? – небрежно поинтересовалась Салли.
– Все прекрасно. Она передает привет. И да, задница ее по-прежнему на высоте.
– Судя по голосу, регулярный трах тебе на пользу. Ты похож на себя прежнего.
– Я и есть прежний.
– Раз ты обратился ко мне, полагаю, речь не об официальном правительственном задании. Ты снова на дне?
– Возникла проблемка с проклятием мумии.
– Да ты, нахрен, издеваешься? – рявкнула Салли.
– Вовсе нет.
– Куп в своем репертуаре. Ты что, украл у мертвяка волшебные бобы? Клянусь, у тебя возникают самые интересные проблемы.
– Значит, ты в деле?
– За шанс увидеть, как ты несешь кольцо на Роковую Гору? Черт возьми, да!
– Если повезет, ничего интересного не случится.
– Но если там есть секси суккубы, я пойду первой. Когда?
– Завтра ночью.
– Чтоб тебя. Уж лучше бы в этой библиотеке было что-нибудь ценное.
– Будет, – заверил Куп. – Детали скину по электронке.
– Что ж, до завтра.
– Увидимся.
Куп вновь уставился на чертежи. На них не было мистических ловушек или стражей. «Но такой, как Фицджеральд, не мог не выпендриться», – подумал он. Защита дорогостоящая – драконы и лавовые желоба, – но не самая эффективная. Куп знал, что Салли профессионал, и, если прижмет и придется бежать, она не подведет.
Беспокоило только одно: Хархуф. Вдруг засранец припрется в разгар дела? Он не трогал Жизель, а значит, скорее всего, не тронет и Салли. Обдумывая детали, Куп остановился на идеальном плане в случае появления Хархуфа: не терять своей проклятой башки.
Глава 31
Рэмси Фицджеральд владел самой большой группой бульварных газет и консервативных журналов в Западном полушарии. А еще был президентом телевизионной новостной сети, настолько ультраправой, что один писака даже сказал: «В то время как «Фокс-Ньюс» обращены к консервативной аудитории, сеть «Игл-Экспоуз», похоже, была создана Лексом Лютором для злодеев из «Безумного Макса» и Влада Цепеша, которые мечтают вернуться к золотому стандарту, отправить детей из яслей в угольные шахты и сбалансировать бюджет, разрешив охоту на снежного человека и свободную торговлю органами»