– Кому?
– Энифианам, конечно, кому же еще? И самое интересное, чувствую - наблюдают за нами, но никого не вижу… А ведь в "нормальном" тумане вижу так же хорошо, как при свете…
Шелгунову на мгновение стало не по себе. В душе шевельнулся страх, но он тут же подавил его злостью.
– Ничего, проскочим. Тут всего две сотни метров. Рванем по вертикали… Я, конечно, тоже не ахти какой пилот, но все же попробую.
Садись рядом.
Они поменялись местами.
Фонарь с громким щелчком вошел в паз, зашипели насосы, выгоняя чужеродную атмосферу из кабины. Быстролет оторвал медленно нос от скалы и пошел вверх. И в это мгновение Шелгунову показалось, что прямо перед глазами в кабине произошел бесшумный взрыв! Ярчайшая вспышка ударила по глазам! И наступила темнота…
Вскрикнул Неверов:
– Гоните! Вверх, вверх, быстрее! Излучение! И только тогда Шелгунов понял, что ослеп. Он толкнул от себя рулевую колонку.
Рывок быстролета, не смягченный защитным полем, бросил его на спинку сиденья, боль в грудной клетке рикошетом ударила в голову, а потом он уже ничего не чувствовал…
Глава 3
Доброгнев сухо сказал:
– Может быть, все же не стоит рисковать? Не было бы прецедента…
Начальник сектора УАСС позволяет себе рисковать, как…
– Как это? - так же сухо спросил Торанц и, не дождавшись ответа, Продолжал:
– Я хочу убедиться сам, составить полную картину событий на планете. К тому же с нами Диего. А что это вы вдруг так всполошились? - Он подозрительно посмотрел на руководителей исследовательского центра. - Или дела обстоят хуже, чем мне докладывали? И риск превышает норму безопасности для неосвоенных планет?
– Не превышает, - пожал плечами Доброгнев. - Но инцидент с Шелгуновым…
– Шелгунов виноват в этом сам.
– Ему ничто не грозит, - вмешался Диего. - У него обожжена сетчатка глаза, временная потеря зрения, это излечимо. Но, я думаю, с нами ничего подобного не случится.
Торанц подождал немного - все молчали - и шагнул к выходу.
– Держите связь, - сказал вдогонку Тоидзе и добавил полушутливо:
– Я на дежурстве, и мне вредно волноваться.
В кабине разместились быстро: впереди в кресле пилота Диего Вирт, на задних сиденьях Торанц и Руденко. Аппараты этого типа не имели видеоприемников, и Торанц высказал недовольство, вызвав улыбку понимания у Диего: начальник сектора думал вовсе не о видеосвязи.
Здание Зоны превратилось в белую точку и затерялось среди разноцветных холмов равнины Контакта.
– Вообще-то если бы не Лен, - сказал Диего через плечо, - плохо пришлось бы Шелгунову.
Почему? - пробурчал Торанц, продолжая разглядывать природу Энифа, которую раньше видел только на экранах и фотоснимках.
– Неверов прикрывал его собой, собственным биосиловым "зонтиком", и потерял энергии больше, чем если бы работал физически весь день. Когда они сели и я открыл фонарь, он был мокрый как мышь. Странно только, что он не заметил похитителей контакторов. Как могли энифиане незаметно прошмыгнуть мимо - ума не приложу!
– И снова молчание в ответ на наши запросы, - пробормотал Руденко. - Словно не слышат.
Несколько минут прошло в тишине. Торанц достал из-под сиденья бинокль и водил окулярами по наиболее интересным местам на поверхности равнины.
Руденко что-то еле слышно напевал. Диего сидел как изваяние, и никто не видел улыбки в его глазах: он знал, о чем думает каждый из пассажиров, и это забавляло его с той стороны, что и они знали о его знании. Но вели себя внешне совершенно спокойно, непринужденно.
– Я смотрел у видеоинженеров странные картинки, - сказал Торанц, опуская биноктар. - Видеосвязи у энифиан, очевидно, нет?
– Нет, - согласился Диего. - То, что принимают наши антенны, скорее всего не видеопередачи энифиан, а эффект мыслеобщения стражей, эффект направленного биорадиоэха.
– Ты что же - можешь читать их мысли? - заинтересовался Торанц.
– Вопрос нуждается в уточнении, - улыбнулся Диего. - Во-первых, нет никаких доказательств, что стражи мыслят… у меня, правда, имеются кое какие подозрения, но их еще нужно проверить. Во-вторых, я ощущаю разговоры стражей между собой чисто качественно, эдакий беззвучный толчок по нервам.
Но о чем они говорят… - он развел руками, - не ведаю.
Торанц вдруг схватился за бинокль, и Диего без всякого перехода пояснил:
– Скалогрызы. Вылезли понежиться на солнышке. У всей здешней живности, кроме биоплазменного сердца-генератора, есть еще и фотоэлементные преобразователи. Вот они и блаженствуют, аккумулируя даровую манну небесную. А ночью вся жизнь на неосвещенной половине планеты замирает… по неизвестным причинам. Ведь не зависят же они в самом деле полностью от светила?
– Любопытно…
Через полчаса полета аппарат пролетел недалеко от одного из гаруа.
Торанц сворачивать к нему не стал, проводил долгим взглядом, и все.
Наверное, ему было достаточно случая с Шелгуновым. Вскоре кроваво-красные базальта, излившиеся миллиарды лет назад в эпоху горообразования, сменились темно-коричневой мешаниной хребтов. Здесь летающей фауны почти не встречалось, лишь на склоне гор кое-где горели ровные желто-оранжевые свечи - глаза скалогрызов.
Быстролет вдруг клюнул носом и чуть ли не отвесно пошел вниз.
– В чем дело? - буркнул Торанц, роняя бинокль.
– Сейчас я вам кое-что покажу, не зря же летели в этакую даль.
Мелькнул рядом блестящий, словно лакированный, бок скалы, небо и земля поменялись местами, и движение-оборвалось.
Быстролет стоял на небольшой наклонной площадке, окруженный странным каменным частоколом, напоминающим челюсть какого-то грандиозного хищника.
Рядом козырьком навис уступ угрюмой черной скалы, сзади громоздились валуны, скрывавшие под собой весь склон горы. Вершина горы пряталась за удивительно ровной плоской стеной высотой в несколько десятков метров.
– Ну и что? - нарушил молчание Руденко, с недоумением посмотрев на Диего.
– Выйдем, - решил тот. - Не беспокойтесь, потеряем пару минут, но это необходимо.
Они вылезли из кабины на коричневую осыпь. Торанц, утопая по щиколотку в щебне, обошел площадку и остановился напротив круглого черного пятна в боку скалы.
– Что это?
– След скалогрыза, - пояснил наблюдавший за начальством Руденко. - Прогрызая в скалах ходы, они цементируют их за собой. Толщина такой пробки около метра, прочность не уступает прочности основной породы.
– Зачем это им?
– Видимо, защита от извечных врагов - клювокрылов.
Торанц стукнул кулаком в перчатке скафандра по бугристой поверхности черного круга и приблизился к нависающему каменному карнизу.
– Смотри-ка, пещера!
– Заметили наконец, - с едва уловимой иронией отозвался Диего. Он одним прыжком преодолел десятиметровый подъем и окунулся в тень под карнизом. - Юра, посвети.
Руденко прошел вперед и включил фонарь, вмонтированный в конус шлема.
Луч света выхватил из тьмы сводчатый туннель, усеянный кристалликами кварца. Туннель уходил куда-то вбок и вниз, совершенно не увязываясь с понятием "естественная пещера".
Руденко углубился под своды туннеля, дошел до поворота и остановился.
– Так!
Торанц быстро спустился за ним и увидел у своих ног… ступеньки, упиравшиеся в сплошную скалу!
– Лестница, - тупо сказал он, еще не поняв смысла сказанного. - Лестница?!
– Это еще не все, - сказал Диего. Нагнулся и подобрал с серого пола бледно-розовый сросток камня, нечто вроде сломанного человеческого пальца.
– Это кристалл кальцита, тут их несколько штук. Я проверил, когда-то они содержали в себе информационные записи, но сейчас - просто камни, и неудивительно: со времени их отделки прошло, по крайней мере, десять тысяч лет.
– Ты хочешь сказать… - начал Руденко.
– Совершенно верно. Я хочу сказать, что на Энифе когда-то существовала технологическая цивилизация. Перед нами ее следы. Этот туннель завален совсем недавно, примерно с полгода назад, и за перекрывшей его скалой находится хранилище подобных кристаллов.
Диего швырнул розовый цилиндрик в перегородку, и тот разлетелся стеклянными брызгами.
– Понятно, - сказал Торанц, собираясь с мыслями. - Технологическая цивилизация… а существующая, по всем данным, биологическая… Но зачем энифианам скрывать от нас это обстоятельство? Разве что… геноцид?
– Не обязательно. Вернее, - поправился Диего, - я так не думаю, а разгадка там. - Он кивнул на массивный выступ горной породы, вклинившийся в коридор. - Но пробиться туда я не в силах, нужны деформаторы как минимум на тысячу-две гравитуд. Ладно, пошли отсюда, я еще не все показал.
Они вышли из туннеля в энифианский зеленый день. Диего взобрался на поваленный каменный останец и прошел по нему к серой, в зеленоватых потеках, плоской стене, накренившейся над площадкой.
– Лезьте сюда.
Торанц, не говоря ни слова, поднялся на скалу и подошел к стене.
– Что это, по-вашему?
Начальник сектора дотронулся до стены, стирая перчаткой зеленовато-рыжее пятно, и под рукой тускло блеснул металл.
– Так! Металл?
– Молибденовая сталь, вся стена. Полтора миллиона тонн стали! Возраст тот же, что и у кристаллов, - около десяти тысяч лет.
– Странно все это, - сказал уже в кабине Торанц, с любопытством разглядывая невозмутимое лицо Диего, будто впервые с ним познакомился.
– Ты давно знал о пещере? - спросил Руденко.
– Мне ее показал старый знакомый - меланхолический страж, - не отвечая прямо на вопрос, сказал Диего. - Сей факт пока не укладывается в стройную систему моих умозаключений, но для всех нас он крайне важен, вот я и решил сообщить вам… каюсь, поздновато. Но я надеялся все загадки размотать сам. Кстати, помните разведывательный полет Вити Зубавина, когда по его модулю был нанесен мезонный удар? Я нашел то место между холмами, откуда стреляли. Там когда-то очень и очень давно был город, сохранилась только кладка фундамента да несколько плит вроде этой, из такой же молибденовой стали. К некоторым до сих пор подходят под землей питающие волноводы, но энергии в них нет, хотя я догадываюсь, откуда она поступает в нужную минуту.