– Зачем археологов? Я догадываюсь, что это такое. Сюда, скорее, надо вызывать ребят из "Аида".- Томах обошел площадку, заглядывая под корни сейб, подозвал Филиппа.- Видишь? - еще колодец. Это, вероятно, древняя ракетная база. Колодцы - пусковые установки. Некогда существовала стратегическая система ракетного нападения, основа получения власти и могущества монополий и одновременно вынужденная мера защиты. Учил в школе? Вот мы и наткнулись на одну из баз. Совпадение? Мало того, что нам показали "Красную книгу", так еще и перенесли в такое место, которое ярче других напоминает худшие страницы человеческой истории.
– Что вы там нашли? - спросил Богданов, когда они вернулись в рубку.
– Ракетную базу,- сказал Томах.- Стартовые колодцы пусты, оборудование демонтировано, но все же предупредить "Аид" не помешает, пусть проверят.
Через час, посадив посланный за ними куттер на стартодроме сорок третьей южно-американской базы УАСС, путешественники отправились на метро в секториат Управления, расположенный под Брянском, на берегу Десны.
Керри Йос ждал их в отделе; он так и не ложился спать. Вместе с ним в кабинете находились седовласый Норман Спенсер, вечно усмехающийся чему-то Генри Бассард, председатель СЭКОНа Морозов и Тектуманидзе, сухой, жилистый, седоусый, бросившийся их обнимать, как только все трое переступили порог.
– Рассказывайте,- коротко сказал Керри Йос после сдержанных восклицаний и приветствий.
Богданов на мгновение замялся, но Керри его понял.
– На "Искатель" я сообщил, он пошел к Шемали. Будет там послезавтра, потом пройдет вдоль погранпостов Ориона и вернется на Землю через "Темные облака".
Богданов достал кассеты с видеозаписью, которую сделал на планете-мозаике, и включил Проектор.
Во время рассказа и демонстрации фильмов Филипп исподтишка наблюдал за реакцией слушателей. Керри Йос и Спенсер были задумчивы и спокойны, хотя по разным причинам. Морозов иногда морщился, словно от зубной боли, но это была его обычная манера держаться. Бассард шевелил густыми бровями и вздыхал, и на лице его недоумение сменялось скептической усмешкой и неприветливой холодностью.
– Да, это весьма интересно! - сказал Керри, когда Богданов закончил, и повернулся к Филиппу.- Мысль, что и говорить занятная. "Красная книга Галактики"!.. А, может, не только одной нашей, а всего местного скопления галактик?
– Не увлекайся,- проворчал Морозов.
– Я анализирую, и только. По всем самым оптимистическим подсчетам, в нашей Галактике не более двухсот цивилизаций, а по рассказам "путешественников", на планете около десяти тысяч областей-клеток, и в каждой своя жизнь! Что ж это получается - в нашей родной Галактике около десяти тысяч цивилизаций?!
– Не забывай, что твои "путешественники" видели только несколько "клеток", со своими сценариями, остальные могли быть пустыми, подготовленными для очередных хищных обитателей.
– Смею напомнить,- вмешался Бассард,- что все это не более, чем предположение,- я насчет "Красной книги". Может статься, что эта "книга" к цивилизациям не имеет никакого отношения.
– Тогда наше приключение не имеет смысла,- пожал плечами Томах.- Зачем кому-то понадобилось переносить шлюп с экипажем на эту планету? Показать разнообразие ландшафтов? Не слишком ли щедр Наблюдатель - уверен, что это его рук дело,развлекая нас подобным образом?
– А почему вы связываете этот случай с Наблюдателем? Четких доказательств-то нет.
– Мы столкнулись с "зеркальным перевертышем",- не согласился Богданов.- Видели все трое, так что у нас сомнений нет.
– И все же на отсутствии сомнений не построишь ни теории, ни дальнейшего плана работ, ни доклада Совету.
– Но совпадения разительны. Налицо еще одно доказательство того, что космическая экспансия человечества кому-то очень не по душе. Вернее, не кому-то, а именно Наблюдателю.
Бассард поджал губы.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, нас придерживают. Но, позвольте спросить, почему? С какой стати? И почему именно теперь, когда мы покончили с антагонизмом в планетарном масштабе, когда социальная ветвь эволюции почти достигла наконец вершины?
– Потому что мы, к сожалению, продолжаем экспорт равнодушия,- сказал Томах.- Только раньше, два века назад, мы "владели" им локально, в пределах Земли, а теперь экспортируем равнодушие в космос.
– Поясните,- попросил молчавший до сих пор Спенсер.
– Пожалуйста. Давно ли мы согласились с тем, что космос - не свалка отходов человеческой технологии?
Бассард нахмурился.
– Сказано сильно. Мы давно используем безотходную технологию.
– Ошибаетесь! В Солнечной системе - да, используем, потому что это наш дом, но безотходная технология с замкнутыми циклами водо-, воздухо- и энергоснабжения дорога и применяется нами далеко не на всех планетах колонизуемой зоны. Примеры? Шемали, История, гамма Суинберна…
– Но это же…- начал Морозов.- Простите, я вас перебил.
– Вы правильно поняли. Именно на этих планетах, где не все благополучно с чистотой исследований, с экоэтикой, и проявил себя Наблюдатель. "Зеркала", например, впервые обнаружены на Шемали, хотя есть сведения, что нечто одобное наблюдалось и на Земле, и в Системе. А нарушения экоэтики? Ведь случай с экспедицией Моммы вовсе не единичен! Давайте посмотрим на себя со стороны, какими мы выглядим в глазах Наблюдателя? А то и многих Наблюдателей. Что мы успели сделать великого за двести лет выхода в космос? По-моему, самое великое - это успели кое-где исправить содеянные ошибки! Нет? Я читал дошедшие до нас произведения писателей-фантастов и футурологов прошлых веков. В одном из них говорилось, как Мироздание начинает бороться с человечеством, чтобы сохранить себя, то есть Мироздание, таким, какое оно есть. Верх пессимизма! Мать рожает дитя в надежде, что оно станет заботиться о ней, любить, ценить и помогать. Мы, человечество,дитя Мироздания, дитя Природы, почему же мы зачастую забываем о ней? Забываем до такой степени, что пробуждается обратная связь Природы, по выражению Филиппа, "глобальная совесть Вселенной", голос которой мы и слышим-то не всегда!
Но, наконец, заметили. "Зеркальные перевертыши" и все такое прочее. Дали формулировку - Наблюдатель. Да, возможно, это наш старший брат в семье Природы, так давайте же чаще оглядываться на уроки истории, лучше прогнозировать последствия своих действий, чтобы надежды Матери сбылись. Иначе снова когда-нибудь упремся в тупик загаженной среды обитания. "Человек-разрушитель" - красиво звучит? А ведь именно так мы, наверное, выглядим в глазах Наблюдателя!
– Выбирал бы выражения… оратор,- поморщился Бассард.- С экспедицией Моммы надо еще разобраться, а то мы любим вешать ярлыки. Нарушил инструкцию - хищник! Усилил требовательность - эгоист!
Богданов и Йос переглянулись.
– В торжественной речи Станислава, конечно, многовато патетики,- сказал Морозов, подмигивая Томаху,- но во многом он прав. Итак, ваш вывод - нет повода для тревоги?
– Повода нет и он есть,- подумав, сказал Керри Йос.- Уверен, извне человечеству ничто не грозит. Поэтому повода для тревоги такого масштаба нет. Наблюдатель в очень деликатной форме - смерть Василия Богданова не в счет - предупредил нас о пагубности экспорта равнодушия, говоря словами Станислава, и тут повод для тревоги есть. Он в нас самих, в нашем отношении ко всему, к чему прикасается человеческая рука.
– Схоластика,- буркнул Бассард.- Психологические этюды. Может, нет никакого Наблюдателя, а все эти ваши "проявления его деятельности" не что иное, как непознанные явления неодушевленной природы, фантазия которой, в отличие от нашей, безгранична.
– Такая мысль уже высказывалась,- мрачно сказал Томах.Мне лично больше нравится выдвинутая Ромашиным идея глобального галактического поля совести. Все, что мы, люди, делаем - отражается и преломляется в космосе и возвращается к нам обратной связью в качестве тех самых "психологических этюдов", о которых вы так пренебрежительно отзываетесь, то есть в качестве напоминаний: нельзя быть равнодушным к последствиям своих действий, слишком часто мы обжигаемся на этом; нельзя быть равнодушными к красоте, ибо в результате мы теряем ценнейшие качества души; нельзя быть равнодушным к чужой боли, потому что в этом случае мы в конечном итоге становимся равнодушными к самим себе.
Бассард усмехнулся.
– Ты, Станислав, своей "теорией равнодушия" становишься в Управлении притчей во языцех.
– А знаете, Генри,- сказал Спенсер, усмехаясь в свою очередь,- я с вами не соглашусь.
Бассард промолчал, у него был свой метод доказательства правоты.
– Считаю, что вы действуете правильно,- продолжал Спенсер, не меняя позы.- Но до конца ли вы представляете всю важность открытия Наблюдателя? И те последствия, которые нас ожидают в результате неправильной оценки событий?
В комнату вместе с молчанием вполз зябкий туман тревоги. От стен повеяло холодом и неуютным ощущением скрытно присутствующего среди них Чужого, словно Наблюдатель знал о встрече и встроил свое "зеркало" в одну из стен.
– Может быть, стоит перестраховаться? Дать по всем секторам общий "Шторм", объявить поиск Наблюдателя?
– Экстренные меры для перестраховки не годятся,- покачал головой Морозов.- Прямой угрозы человечеству нет, да и не верю я в то, что такое возможно.. Не исключаю, но не верю. Генри может меня упрекнуть в ненаучности моей веры,- Морозов слабо улыбнулся,- но она тоже рождена из фактов. Несмотря ни на что, человечество существует и намерено, существовать и впредь!
– Хорошо.- Спенсер встал.- Я тоже верю, в людей в первую очередь. Действуйте, как сочтете нужным, но информируйте меня обо всех новостях.- С этими словами он исчез: присутствовал руководитель УАСС визуально, как и Бассард, "испарившийся" следом.
– Я помню его выступление на контроль-отчете полгода назад,- сказал Томах. - Тогда он был против "Шторма".
– Он и сейчас против, потому что понимает - "Шторм" мало что даст нам в сложившейся ситуации,- прищурился Богданов.Эта форма тревоги хороша для предотвращения катастрофы планетарного масштаба и выше, но никто из ее разработчиков не рассчитывал на вмешательство разума, опередившего нас, по крайней мере, на тысячу лет.