Толпа продолжала бесноваться, образовав вокруг меня и Роя кольцо, которое постепенно сужалось. «Пловчиха чемпион! Пловчиха чемпион!» Стало очень жарко и шумно, мне хотелось, чтобы этот шум стих. Они были слишком близко ко мне, все они, и было так жарко…
Мне нужно было присесть.
Я видела, как Рой вкладывает деньги мне в руку – на ощупь они были не как бумажные деньги, а как сухая листва. Вдруг комната начала стремительно вращаться вокруг меня. Я посмотрела на Роя и попыталась что-то сказать ему.
– Я никогда…
Я хотела сказать ему, что тоже никогда не видела в жизни ничего подобного, а уж тем более не делала. Но губы меня не слушались, и я могла объясняться только жестами и мычанием, как будто мы играли в шарады. Перед глазами у меня вдруг поплыли черные пятна, я уже не видела ни людей, ни само помещение – они просто исчезли, как будто мне на глаза надели непроницаемую повязку. Ноги у меня подогнулись – и я начала падать в черную глубокую нору, как Алиса в стране чудес. Какую-то долю секунды я еще видела лицо Роя перед собой – но потом исчезло и оно…
Глава 6. Городская девчонка зажигает
– Дайте еще одно мокрое полотенце, – услышала я женский голос.
А потом мужской голос сказал:
– Все в порядке, она приходит в себя.
Этот голос звучал прямо около моего уха.
Я открыла глаза.
Я лежала на спине, на чем-то твердом, а толпа вокруг смотрела на меня. До меня долетали обрывки разговоров:
– С ней все нормально?
– Она в обмороке.
– Может, позвонить 911?
Я слышала музыку – возможно, я лежала прямо в центре квадратного танцпола, скрипки и банджо сменяли друг друга в весьма жизнерадостном темпе.
– Так, ладно, расступитесь немного, дайте ей воздуха. Это все от волнения.
Голос Роя.
Повернув голову, я увидела, что он склонился надо мной, с тревогой наморщив лоб, взгляд его глаз был мягким и внимательным. Я чувствовала запах его лосьона после бритья – свежий и как будто очень знакомый, но я никак не могла определить, что это был за лосьон. Толпа начала рассеиваться.
– Что случилось? – спросила я, глядя на люстру, свисающую с потолка. На лбу у меня лежало что-то прохладное – я протянула руку и потрогала: это было мокрое полотенце.
Рой поскреб подбородок и улыбнулся едва заметной улыбкой, от чего на щеках у него появились ямочки.
– Я бы сказал, вы упали в обморок.
Я застонала, затем начала подниматься.
– Эй, эй, не так быстро, – он поддержал мне рукой спину и помог принять сидячее положение.
Я огляделась по сторонам и увидела, что нахожусь по-прежнему в баре, где куча людей ужинали за столиками, крутились около стойки, играли в дартс… «Олений рог», точно.
– Вы в порядке? – он слегка тронул меня за руку.
Я глубоко вздохнула и кивнула.
– Думаю, да, – сказала я. – Просто хочу встать.
Он взял меня за руку и помог подняться и слегка отряхнуться. Я провела дрожащими пальцами по волосам и попыталась улыбнуться.
– Спасибо.
– Не за что, – ответил он. – Пойдем, найдем вам стул.
Мы пошли к столу около стены. Я пыталась привести мысли в порядок и понять, что же произошло. Я что, упала ему прямо в руки? О господи, пожалуйста, скажите мне, что это не так.
– Это вы… эээ… поймали меня, когда я упала?
Он кивнул.
Я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки. Сначала поцелуй, теперь еще и это. Я просто постоянно позорюсь и ставлю себя в неловкое положение с этим мужчиной.
– Что ж, тогда… спасибо. Еще раз, – произнесла я еле слышно.
Сев на банкетку, обтянутую красной искусственной кожей, я прижала к голове мокрое полотенце. Рой опустился на стул напротив.
– Да не за что. Еще раз, – сказал он.
Музыка по-прежнему играла довольно громко, и я вдруг поняла, что это песня Джона Денвера «Слава богу, я сельский парень».
– Вы просто посидите, соберитесь с силами, – добавил Рой.
– Да я в порядке, честно.
Он махнул в сторону двери.
– Может быть, выйдем на улицу, на свежий воздух? Не хотите?
Единственное, чего я на самом деле хотела – перестать выставлять себя дурой в этом городе.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Со мной все в порядке. Я даже не понимаю, как и почему это произошло.
Подошла официантка и поставила два стакана воды на стол перед нами.
– Похоже, вы появляетесь всегда, когда нужно меня спасать, – сказала я.
– В нужное время в нужном месте, я бы сказал, – Рой сунул руку в передний карман джинсов и вытащил оттуда смятые двадцатидолларовые бумажки и одну стодолларовую. – Вот, это ваше. Вы их уронили, когда… ну…
Я посмотрела на мятые банкноты, на одной из которых у Франклина был продырявлен нос. Нет, я не хотела их брать.
– Вот, – повторил Рой, вкладывая деньги мне в руку.
Я смотрела на них несколько мгновений, потом убрала в кошелек, в самый дальний кармашек.
– А, да, точно. Спасибо.
Джон Денвер закончил свою песню, зазвучала электрогитара, и женский голос с томными нотками заполнил бар. Шания Твейн, «Вперед, девушки». «Эй, мужчина, я же женщина!»
Мы минутку посидели, глядя, как заполняется танцпол, затем Рой сказал:
– «Может быть, все, что нужно – это уйти отсюда»… Прямо ваша песня, да? – Он махнул в сторону танцпола, заполненного танцующими парами. – А как насчет потанцевать?
Голос Шании заполнил все вокруг. Она как раз пела о том, что женщина имеет право на маленькие слабости и развлечения.
Танец с Роем. А мне это надо?
О, черт, черт, думала я, вставая.
– Давайте, – щеки у меня пылали.
– Вы знакомы с тустепом? – спросил он, когда мы вышли на паркет.
– Я знаю техасский тустеп.
– Подойдет.
Одной рукой он взял мою руку, а вторую положил мне на спину, но не прижимая меня к себе, а оставив между нами свободное пространство. Я сразу почувствовала себя снова двенадцатилетней девочкой, которая брала уроки танцев в студии Тримми Тейлор в Пайн-Пойнт.
Тримми, с ее тонкой балетной фигуркой, бесконечными подтяжками, которые делали ее лицо похожим на маску, вечно твердила нам: «Соблюдайте расстояние, соблюдайте расстояние!» У меня перед глазами отчетливо появился ее образ: темные волосы, собранные в высоченный бесконечный пучок, цветочный аромат духов, она кружится в танце, держа своего партнера на правильном расстоянии…
Господи, благослови Тримми, подумала я, когда Рой повел меня по танцполу. Он был так искусен в танце, что, наверно, будь мои подошвы намазаны клеем, даже это не имело бы никакого значения.
– Я знала, что вы умеете плавать. Но не догадывалась, что вы так хорошо танцуете, – сказала я ему после нескольких пируэтов.
– Умение плавать – не единственный мой талант, – сказал он, делая изящный поворот.
Я обратила внимание, что мы единственная пара, которая танцует тустеп, все остальные двигались довольно хаотично, если не сказать неловко. Мы же кружили по площадке, делали сложные пируэты и вообще – не помню, чтобы когда-нибудь в жизни мне приходилось так танцевать. Я даже не знала, что так могу.
– Здесь, в Мэне, что, есть место, где учат так танцевать? – спросила я, притворяясь удивленной. Рой снова закружил меня, потом мы покружились вместе, руки наши на мгновение сцепились в замок, комната приняла нас в свои ласковые объятия.
Он снова положил руку мне на спину.
– Может быть да, а может быть и нет.
– О, он такой загадочный, это что-то.
Рой посмотрел на меня и улыбнулся, и я улыбнулась в ответ, а потом начала смеяться. Как же здорово было танцевать! А ведь я даже не могла вспомнить, когда танцевала в последний раз.
– Похоже, они все нас боятся, – сказал Рой, пока мои ноги двигались как будто сами по себе.
– Что вы имеете в виду?
Он посмотрел по сторонам и засмеялся.
– А они все ушли. Никого не осталось.
Я заметила, что на площадке действительно осталось всего несколько пар – остальные отошли к краю танцпола и стояли там, глядя на нас. Рой сделал поворот и снова взял меня за руку.
– Не думал, что городские девчонки могут так зажигать.
– Я уверена, это не единственное, чего вы не знаете о городских девчонках.
– Ну, одно-то я точно знаю, – сказал он, продолжая меня вращать. – И мне это очень нравится. Я точно знаю, что вы не умеете плавать, потому что…
– Минуточку, – я остановилась, изображая крайнюю степень возмущения, и опустила руки, слегка его оттолкнув. – Я возражаю против вашей характеристики произошедшего. Я отлично умею плавать и как раз именно это и делала, когда вы ко мне подплыли. Просто я немного устала – во всем виновато течение, вот и все.
– Ладно, ладно, – Рой поднял руки, словно сдаваясь. – Могу я сказать по-другому, ваша честь? Перефразировать? Кажется, так у вас, юристов, говорится: могу я перефразировать вопрос? Или что-то в этом роде…
Он снова взял меня за руку, и мы продолжили танцевать.
– Да, что-то в этом роде, – кивнула я. – Ладно, поправка принята. Перефразируйте.
– Так вот, на самом деле я хотел сказать, что это здорово, что вы попали тогда в неприятности. Потому что иначе мы бы не танцевали сейчас здесь, а вы очень достойная партнерша по танцам.
Песня закончилась, и люди, стоящие вокруг танцплощадки, начали аплодировать. Рой отступил на шаг назад и стал тоже мне аплодировать, а я засмеялась и сделала небольшой реверанс. Затем прозвучали несколько фортепианных нот – и стало понятно, что следующая композиция будет более лирической. Это был очень неловкий момент: я стояла и не знала, что мне делать дальше, ждать ли, что он снова меня пригласит, или поблагодарить и сесть на место.
– Спасибо, – сказала я и повернулась, чтобы уйти. Несколько пар вернулись на площадку.
Рой схватил меня за руку.
– Подождите! Вы же не можете просто вот так взять и уйти, Пловчиха. Это очень красивая песня, – он улыбнулся. И на щеках его снова появились ямочки.
Непонятно, как это он определил, что песня красивая, если слышал всего пару начальных тактов. Хотя нет, понятно: я вдруг поняла, что тоже могу это определить – знала эту песню, и она мне нравилась.