– Серьезно? И как давно твоя семья приехала в Мэн?
– Пять поколений назад, – он показал на солнце, которое стало совсем похожим на мячик, висящий над горизонтом. – Правда, красиво?
– Очень.
– Мои предки все родом из Огасты, – произнес он, старательно засовывая маленький камешек в щелку между нами. – А это столица штата, – добавил он, подмигнув.
– Да, я в курсе.
Он снова смотрел на меня в упор.
– У тебя красивые глаза. То вроде зеленоватые, то голубые… не могу определить цвет, – и он придвинулся поближе, продолжая меня разглядывать.
– Они зелено-голубые, – ответила я, отодвигаясь.
– Я вроде бы так и сказал, – улыбнулся он, задержав свой взгляд на мне, пожалуй, слишком долго.
Мне стало как-то не по себе. Я не должна позволять ему вести себя так со мной. Нет, это ужасно неправильно. Так почему же я поехала сюда? Чтобы сказать ему, что получила его сообщение? Или чтобы потешить свое самолюбие его вниманием?
– Значит, твои предки из Огасты? – переспросила я, чтобы поскорее сменить тему разговора.
Рой взял маленький камушек и загляделся на маленькую розовую полоску в самой его серединке.
– Ага, они жили там до тех пор, пока мой дед не сорвался с места и не переехал в Бейкон.
– А почему он переехал?
– Он встретил женщину из Бейкона, – сказал Рой. – И влюбился.
Ветер играл с цветами под нами. И я чувствовала, что Рой опять смотрит на меня.
– Этой женщиной была моя бабушка, – добавил Рой, кладя свою ладонь слишком близко к моей.
Я поспешно спрыгнула со стены, стараясь не обращать внимания на то, что творилось у меня внутри, а там творилось что-то неладное.
– Что ж, он оказался в очень красивом месте, – заметила я, оглядывая окрестности. – Только посмотри на эти цветы, – я попыталась сорвать крошечный голубенький цветочек, но стебель оказался неожиданно крепким, и у меня не получилось.
Рой встал у меня за спиной.
– Так у тебя ничего не выйдет, – он стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела, мы почти касались друг друга. – Нужно вот так.
Он обхватил стебель рукой, при этом его рука слегка касалась моей, а потом потянул стебель – и вручил мне цветок. Наши пальцы на мгновение переплелись. Солнце как ни в чем бывало продолжало катиться за горизонт. Мы пошли вдоль стены, и я заметила, что стало гораздо тише – насекомые постепенно умолкали.
– А что было потом? – спросила я. – Ну, с твоими бабушкой и дедушкой.
– О… ну, они купили вот эту землю. Мой дед хотел начать тут выращивать и перерабатывать чернику.
Здоровенный кузнечик тяжело выпрыгнул прямо из-под наших ног.
– Звучит неплохо.
Рой кивнул.
– Да, это было отличное место для черники, ее было очень много. Ты же видела в городе статую?
– Статую?
– Да, женщину с ведром черники.
Похоже, он имел в виду ту фигуру, отражение которой я как раз пыталась сфотографировать, когда позорно рухнула с мостков в воду.
– А, да, кажется, видела.
– Необычно, правда? – сказал он. – В большинстве городов ставят памятники основателям города, защитникам или вроде того. А у нас вот черничная леди.
– А я думала, что она держит ведро с виноградом.
– Только не говори об этом больше никому в Бейконе. А то они вышвырнут тебя из города пинком!
Я засмеялась.
Он протянул руку и коснулся моего лица чуть выше правого глаза.
Я замерла.
– У тебя тут пятнышко, – сказал он, пытаясь оттереть его.
– Это родимое пятно. И его нельзя убрать.
Рой наклонился ближе.
– О, точно, теперь я вижу.
Я снова пошла вперед.
– И что было дальше?
– Что было дальше? А, ты имеешь в виду ферму… Ну, мой дед изучил все, что касалось черники, а потом сделал для себя выводы о том, как ему лучше всего обустроить плантацию, какие сорта ягод будут расти на этой почве лучше…
– Не знала, что существуют разные сорта черники.
Рой выглядел удивленным.
– Ну конечно, их много.
– Интересно, – сказала я. И задумалась, как растет черника. Почему-то мне казалось, что она растет как виноград, на лозе, которая вьется по решетке…
– Черника ведь растет на лозе, да?
Он усмехнулся и поймал в кулак какое-то насекомое:
– На лозе? Черника?! Нет, у нее кустики.
– А, точно, кустики. Ну конечно.
Он сорвал цветок анютиных глазок и протянул мне.
– Это очень красиво, Эллен, – сказал он. – Мне нравится.
– Да, мило, – я завертела стебелек цветка между пальцами.
– Я говорил не о цветке.
Я издала нервный смешок и почувствовала, как кровь приливает к моему лицу, и поспешила вернуть его к рассказу:
– И дальше что было?
Рой улыбнулся.
– Ну, думаю, что у деда росло все, за что бы он ни взялся: и люцерна, и артишоки, что угодно. Так всегда говорил дядя Чет. Дед знал точно, что сработает, а что нет, что пойдет плантации на пользу, от чего ягоды станут крупнее и слаще, ну и все такое.
– Похоже, он нашел свое призвание, – заметила я.
– Да, думаю, так оно и было, – он убрал мне волосы, упавшие на лицо. – Вот так. В твоих глазах есть что-то особенное, они слишком красивые, чтобы их прятать под волосами.
Я смотрела на свой букетик, и Рой, надеюсь, не мог видеть, как вспыхнули мои щеки.
– Значит, у них была ферма.
– Да, и дела шли очень хорошо. Они продавали чернику в магазины, рестораны, гостиницы, везде. И еще бабушка сама торговала черникой.
– Значит, они преуспевали?
– Да, дела у них шли весьма неплохо. Потом родился дядя Чет. Когда он подрос и научился ходить – он бегал тут, среди кустиков черники, и рвал ягоды и ел их. Он рассказывал мне, что в детстве у него вся одежда всегда была в синих черничных пятнах и разводах. Он унаследовал от деда его талант, а может быть, даже превзошел его. И он очень любил это место.
Рой остановился у кучки вывалившихся из стены камней и стал поднимать их и вставлять обратно.
– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул он, стряхивая с ладоней грязь.
Я представила себе мальчика, который бегает среди кустов черники в лучах теплого летнего солнца.
– Все это так чудесно звучит.
– Уверен, это и было чудесно, – Рой помолчал. – Но все когда-нибудь кончается, – он огляделся по сторонам и остановил взгляд на малиновке, которая уселась на край стены, ее крылышки подрагивали. – Мой дед, в конце концов, продал ферму. Они просто уже не могли с ней справиться.
Мы подошли к тому дальнему уголку фермы, где стояла группка дубов – а один огромный, старый скрипучий дуб стоял отдельно, словно тут была коктейльная вечеринка для дубов, а он не захотел в ней участвовать.
– Но ведь у них был твой дядя? Почему он не мог им помочь? Если он так все это любил и…
Рой подошел к одинокому дубу и прислонился к его стволу.
– Нет. Он уехал из Бейкона, когда ему было двадцать лет, и не возвращался много лет, – Рой задрал голову и изучал крону дерева, похожую снизу на какую-то диковинную скульптуру. – Что-то произошло… он не хотел говорить об этом, но явно с этой фермой у него были связаны очень грустные воспоминания.
Я окинула взглядом эту каменную стену, огромное поле, сосны в самом низу…
– Ни за что не поверю, что он не скучал по этому месту.
Солнечный зайчик скользнул между деревьями и прыгнул на рукав Рою.
– О, уверен, что очень скучал, – ответил Рой. – Он, правда, никогда не говорил об этом, но другие рассказывали мне, что ему было невероятно тяжело вернуться и увидеть, что ферма теперь принадлежит другому. Тяжело жить в этом городе и все время ездить мимо этого места – теперь чужого.
– Тогда… почему же он все-таки вернулся? – спросила я.
Теперь солнечный зайчик прыгал по лицу Роя.
– Наверно, потому, что его дом по-прежнему был здесь.
Я задумалась. Можно ли считать домом то место, которое больше тебе не принадлежит? Наверно, нет.
– И кто теперь хозяин этой земли? – поинтересовалась я.
– Какой-то парень из Бостона купил ее несколько лет назад, но он умер и оставил ее в наследство детям. А они не хотят жить здесь. Они хотят продать землю, но сначала хотят ее поделить. Ну знаешь – как кусочками нарезать и продать каждый по отдельности.
Кусочками.
Да, это я знала. Я не раз проделывала подобное для своих клиентов – и никогда меня не волновало в этих случаях ничего, кроме цены за акр. Я никогда не задумывалась о том, чем были раньше эти земли и чем они могут быть для тех, кто на них раньше жил…
– А ты не можешь ее купить? – спросила я.
Рой засмеялся.
– Нет, конечно. Да и потом – что бы я делал с сотней акров земли? Я же не фермер.
– Не знаю. Просто… мне кажется, это было здорово. Я надеялась, что ты сможешь вернуть ее обратно в семью. И потом – ты же можешь жениться и заняться фермерством. Или оставить ее своим детям, – я сорвала цветок люпина и добавила его к своему букету.
– Ну, если честно, что-то я сомневаюсь, что в скором времени женюсь.
– Нет? Ты умный, привлекательный, имеющий хорошую работу мужчина – мне кажется, ты был бы нарасхват.
Рой остановился и посмотрел вниз, на подножье холма.
– В моей жизни нет места хорошей девушке, – он покачал головой. – А чтобы жениться – нужна хорошая девушка.
Я задумалась, уж не был ли он раньше женат. Он аккуратно снял с рукава божью коровку и посадил ее на фиолетовый цветок люпина.
– Я как-то раз чуть не женился, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – Но ждал слишком долго – она в результате вышла замуж за другого. Сейчас у них вроде как уже дети, насколько я знаю.
– Как давно это было?
Он задумался на мгновение, словно подсчитывая в уме.
– О, лет шесть назад.
– И с тех пор никого?
– Никого серьезного, – ответил он, поднимая упавший камешек. – Я уже потерял одну хорошую девушку, так что если я встречу правильную девушку снова – я уже ее не отпущу.
– И как ты собираешься ее удержать? – улыбнулась я. – Наденешь наручники?