– Ага, ладно, – официантка качнула головой, что-то буркнула себе под нос, приняла у нас остальные заказы и отошла.
Хайден наклонился ко мне.
– Кажется, она сказала, что лучше бы ты утонула. О чем она вообще говорила?!
– Хайден, я думаю, тебе просто послышалось. Тебе стоит проверить слух. А ведь еще и сорока не исполнилось, – я выдавила из себя улыбку.
Джим засмеялся, но Хайден продолжал смотреть на меня, как будто понимая, что что-то тут не так. Внезапно в помещении стало очень жарко, я чувствовала, как у меня вспыхнуло лицо. И теперь все за столом смотрели на меня, ожидая, что я что-нибудь скажу, но я молчала как рыба.
А потом случилось чудо.
Распахнулась задняя дверь и в зал ворвались участники музыкальной группы, они тащили с собой гитары, барабаны, электрическое пианино и другие инструменты, и при виде них весь бар взорвался аплодисментами и одобрительными выкриками.
– Они, наверно, популярны, – заметил Хайден с удивлением.
– Будем надеяться, что заслуженно, – ответила Талли, слегка задирая подбородок, как будто пытаясь что-то на нем удержать. – Мы ведь находимся довольно далеко от цивилизации.
Группа начала настраивать инструменты, а через пару минут вернулась официантка, неся наши напитки, и сказала, что готова принять наши заказы на еду.
Я не смотрела в меню, но вспомнила два блюда, которые в нем точно были: мясной хлеб и лобстеры. Мясной хлеб я сегодня не хотела, поэтому пробормотала:
– Двойную порцию лобстера с растопленным маслом. И картошку фри.
Отодвинула меню и спрятала ладони в коленях.
Глаза Хайдена чуть не вылезли из своих орбит.
– Растопленное масло? Фри?! Ты что, сошла с ума? Я думал, ты всегда следила за уровнем холестерина, Эллен. А сейчас ты же не выйдешь отсюда без «липитора»! – он покачал головой и посмотрел на меня с укоризной, а затем отвернулся к Талли. Я слышала, как он спросил у нее что-то про Кеннебанкпорт.
Ну и пусть, подумала я.
Попивая свою диетическую колу, я пыталась прислушиваться к их разговору, но ничего не слышала, потому что как раз в этот момент заиграла группа – они начали с песни Джонни Кэша «Кольцо огня». Несколько пар сразу выскочили на танцпол, включая супружескую пару в футболках с надписями «Я ♥ Мэн!» Я наблюдала за тем, как муж ведет жену по площадке, периодически наступая ей на ноги. Когда закончилась эта песня, музыканты заиграли «Дикую ночь» Яна Моррисона.
Джим перегнулся через стол и спросил меня, как долго мы еще планируем побыть в Бейконе. Я хотела поддержать разговор – но было очень сложно перекрикивать музыку, и после нескольких попыток я просто показала ему жестами, что ничего не слышу.
Я смотрела на танцплощадку, на которой теперь в полумраке двигалось множество теней. А потом я перевела взгляд на входную дверь. И как только я сделала это – тут же увидела, что в бар входит Рой Каммингс. На нем была синяя ветровка и так же самая красная бейсболка «Рэд Сокс», которую он то и дело, приветливо улыбаясь и раскланиваясь со знакомыми, снимал и надевал обратно.
О нет, подумала я, чувствуя, как в легких резко заканчивается воздух. Рой и Хайден в одном месте снова. Это плохо. Это очень плохо.
Рой увидел меня и помахал мне рукой, а потом подошел к нашему столику:
– О, вот это сюрприз, Эллен, – он снова взмахнул своей бейсболкой. – Ты становишься прямо фанатом «Оленьего рога».
Я ощущала на себе взгляд Хайдена. Поздоровавшись, я представила маму, Джима и Талли и закончила:
– А Хайдена ты помнишь.
– Конечно… поле для гольфа, – кивнул Рой, пожимая Хайдену руку.
Я нервно хихикнула, переводя взгляд с одного мужчины на другого, а мама сверлила меня подозрительным взглядом.
– Не хотите присоединиться к нам? – пригласил Джим. – Можем попросить еще один стул.
Лицо Хайдена вытянулось.
– Нет, – отказался Рой, – но благодарю за приглашение. Я забежал на минутку.
– Джим и Талли работают в «Нью-Йорк Таймс», – сказала я, чтобы хоть что-то сказать.
– «Таймс»? – Рой повернулся к Джиму. – Вам надо познакомиться с нашим Скотти Блаффом, он где-то здесь. – Рой обвел рукой зал. – Он работает репортером в «Вестнике». В нашей местной газете, – пояснил он и покосился на меня: – Кажется, Эллен ее даже читала.
Я чувствовала, как краска заливает мое лицо.
Рой положил руку на спинку моего стула:
– Эллен, не могла бы ты уделить мне минутку?
Я подняла на него глаза. Он был гладко выбрит – ни следа щетины. А в глазах сверкали искорки.
– Я… не знаю. Я же здесь не одна и…
– Всего минутку.
– Хайден, что скажешь? – прошептала я. – Это наверняка касается моей бабушки и его дяди.
– Делай то, что считаешь нужным, – сказал он, накрывая свою ладонь моей.
– Я быстро, – пообещала я.
И пошла вслед за Роем, проталкиваясь сквозь толпу, к двери.
Выйдя из бара, он прошел вниз по улице примерно полдюжины домов и остановился перед «Ателье Фрэнка». Внутри я видела развешанные на манекенах без рук и ног модели – юбки и платья ярких летних цветов, а также мужские костюмные брюки и пиджаки. На витрине красовалось винтажное свадебное платье.
Я вдруг представила на секунду ту кондитерскую, которая располагалась здесь много лет назад, все эти печенья и кексы в корзинках на прилавке… это обещание чего-то теплого и восхитительного, когда открываешь дверь…
– Спасибо, что уделила мне время, – сказал Рой.
– Да ладно. Странно было встретить тебя в «Оленьем роге», – и снова голос у меня слегка подрагивал.
Рой снял свою кепку и запустил пятерню в волосы.
– На самом деле это не совпадение. Я ходил в гостиницу – искал тебя.
Я подумала, что ослышалась.
– Прости, что?
Он снова водрузил кепку на голову, чуть примяв козырек.
– Я приходил в «Виктори Инн», искал тебя.
Он продолжал смотреть на меня, и я вдруг почувствовала, что таю, словно мороженое. Потолочный светильник из магазина вдруг мигнул и снова вспыхнул, яркий, словно зарница.
– Паула сказала мне, что вы в «Оленьем роге».
Он спросил у Паулы, где я. Он пришел туда меня искать. Наверно, он нашел еще что-то, касающееся моей бабушки и его дяди. Точно.
– А зачем ты меня разыскивал? Ты еще что-нибудь нашел?
Я смотрела на буквы на его бейсболке так внимательно, что они начали расплываться.
Он покачал головой.
– Нет, дело в другом, – он помолчал. – Я уезжаю завтра утром. Мне нужно уехать на пару недель… по работе.
Свет внутри магазинчика снова мигнул, а мое сердце замерло при мысли, что он уезжает. Он уезжает завтра утром. А я уезжаю завтра вечером – сразу после всех этих интервью и фотосессии… И это значит, что я никогда больше его не увижу.
Меня как будто засасывало в черную бездонную дыру.
Рой прислонился к витрине:
– Я хотел поговорить с тобой перед отъездом, – сказал он и уперся взглядом в мостовую, потирая шею сзади, словно собираясь с мыслями и силами. Потом он наконец достал из кармана ветровки маленький пакетик и протянул его мне.
Что бы ни лежало в этом пакетике – тяжелым оно не было.
– Открой, – попросил он.
Я взяла пакет и нащупала в нем что-то маленькое и квадратное. Поднеся его к свету, льющемуся из витрины, я разглядела, что там внутри – и сердце у меня замерло: это был крошечный деревянный домик, совершенно как настоящий и очень изящный. Выкрашенный белой краской, с голубыми ставенками, домик был не больше пяти дюймов высотой и шириной, но у него было все, что нужно настоящему домику: крылечко с перильцами, три дымохода, два слуховых окошечка, деревянные ставенки и даже стекла в окнах были настоящие, из настоящего стекла! Я в жизни не видела, чтобы такая маленькая вещица была так искусно сделана.
– Где ты это взял? – спросила я почти шепотом.
Рой улыбнулся.
– Тебе нравится?
– Он прекрасен!
Я изучала домик со всех сторон, совершенно завороженная.
– Я его сам сделал, – сказал Рой.
Это было потрясающе. В это просто невозможно было поверить! Такие вещи делаются с помощью пинцета и зубочистки, а кроме тогда для них нужны поистине безграничное терпение и такая аккуратность, какую я даже вообразить себе не могла.
– Он удивительный, – произнесла я, осторожно трогая пальцем перила крылечка и красные кирпичики трубы дымохода.
– Эллен…
Я приподняла домик и заглянула в малюсенькие окошки, все по очереди.
– Эллен, помнишь, я сказал тебе, что если когда-нибудь найду правильную девушку, то построю для нее дворец. Это, конечно, не Тадж-Махал, но именно такой дворец я могу построить для нас.
Он собирается построить мне дворец. Он говорит, что я правильная девушка.
Я уставилась на него, на его ямочки, его улыбку, и он был такой красивый, и такой уверенный, и такой… убедительный.
Он провел ладонью по моей щеке.
– Эллен, я влюбился. Надо это признать. Я влюбился и хочу, чтобы мы были вместе. Я знаю – я могу сделать тебя счастливой. Могу дать тебе все, что нужно. Обещаю.
Я опустила взгляд на крохотный домик в своей руке. Как, вот как мне объяснить ему, что я чувствую? Как сказать, что чувства, несомненно, у меня есть? Что я все время думаю о нашем танце тем вечером в «Оленьем роге»? Что когда он взял меня за руку тогда, в Кенлин Фарм, меня словно током ударило и я завибрировала, словно самая тонкая струна скрипки? И что как я ни стараюсь убедить себя, будто эти мои чувства к нему объясняются тем, что я тешу свое эго или испытываю к нему благодарность за спасение – в глубине души я понимаю, что на самом деле все куда сложнее и глубже?
Но я обручена с Хайденом. И мы слишком увязли друг в друге. Я не могу дать задний ход. И даже думать об этом – безумие.
Я глубоко вздохнула.
– Ты отличный парень, – начала я. – По-настоящему замечательный мужчина, честно. Ты очень надежный – самый надежный из всех, кого я встречала на своем пути, – о господи, как же глупо это звучит. – И мне очень лестно то, что ты сказал. Это чудесно, просто чудесно! – Я остановилась, пытаясь собраться с мыслями. – И этот домик… – я подняла его на ладони: – Это дворец. Он сказочный, он удивительный – и он достоин того, чтобы ты подарил его правильной девушке – той, что будет любить тебя и разделит с тобой твои мечты.