Николай, как и многие его сверстники, интересовался и мотоциклами, и автомашинами, но его сердце принадлежало небу. С самого детства он мечтал стать летчиком, и никем другим себя не представлял. Еще будучи пионером, записался в авиамодельный кружок. Там он мог бы и ночевать, если бы помещение кружка на ночь не закрывалось. Сначала делал модели самолетов с двигателями из скрученной резинки. Летали они очень плохо и очень мало, но, как объяснял преподаватель, здесь главное научиться правильно строить корпус модели, чтобы она была устойчива в полете и никуда не заваливалась. С этой задачей Николай справился, и перешел к следующему этапу, конструированию моделей с бензиновым двигателем. Сначала он сделал неуправляемую модель. К ее корпусу привязывалась леска, и модель, удерживаемая этой леской, летала по кругу, пока не закончиться бензин в двигателе. С помощью лески можно было заставить самолет лететь выше или ниже, можно было даже мертвую петлю сделать, и такой полет выглядел очень здорово, у мальчишек, наблюдавших за полетом, просто дух захватывало. Самым сложным было посадить самолет, да так, чтобы при посадке он не разбился. У многих юных конструкторов самолеты безвозвратно разбивались при первой же посадке. Слезы тогда невозможно было сдержать, и долго никто не мог их успокоить. Но Николаю пригодился опыт работы с моделями на резиновых двигателях. Эти модели могли планировать после остановки двигателя. Новые модели Николая также могли планировать. Он мог даже некоторое время удерживать их в воздухе, вращая вокруг себя на леске. За счет этого, они всегда садились плавно, и, на зависть другим юным конструкторам, никогда не разбивались.
После окончания средней школы Николай, как и планировал, поступал в летное училище, но пройти медкомиссию ему не удалось, врачи нашли какие-то проблемы у него в носу. Это, наверное, результат его кратковременного увлечения боксом. На одной из тренировок ему разбили нос, и нос после этого долго болел, из-за чего Николай и бросил занятия боксом. И вот теперь это аукнулось. Путь в небо был закрыт. В итоге, Николаю пришлось поступать в ракетное училище. Много воды утекло с тех пор, он давно закончил училище, уже был капитаном, и служил в Забайкалье. Вроде бы все у него было хорошо, и по службе успешно продвигался, и жена красавица, и дочь растет здоровая и красивая, когда вырастет, наверно, еще красивее жены будет, но, глядя на небо, он тосковал. Наверно тосковал о несбывшейся мечте. Может это его душа тосковала, и тосковала очень сильно, до боли в груди. В такие моменты ему ничего не хотелось делать, только сидеть, и смотреть на небо, или просто в окошко, и ни о чем не думать. Какая-то неведомая сила все еще манила его в небо, ему хотелось самостоятельно полетать, хотя бы один раз в жизни, а потом уже и помирать не жалко будет.
Как-то, после смены с боевого дежурства, Николай со своим другом Петром возвращались домой. На улице метель, везде сугробы в человеческий рост, а по пути теплое и уютное кафе, в котором всегда есть пиво.
— Давай зайдем, — предложил Петр, — пивка попьем, расслабимся немного после дежурства. Даже врачи рекомендуют.
— А почему бы и нет! — поддержал такую блестящую идею Николай. — Дома нас, пока что, никто не ждет. Жены на работе, дети в школе.
Зашли в кафе. До обеда еще почти два часа, поэтому в зале практически никого нет. Заняли столик возле огромного окна в стене кафе, и заказали по две кружки пива. Сейчас здания с такими огромными окнами уже не строят, а раньше их было много. Это были огромные окна из сплошного листа стекла размером примерно три на четыре метра, а может и больше. Такие окна, размером от пола и до потолка, были в зданиях аэропортов, выставочных павильонах, и во многих магазинах и кафе. Вот возле такого огромного окна и расположились приятели. Пока несли пиво, Николай неотрывно смотрел на метель в это окно и грустно улыбался.
— Ты куда смотришь? — поинтересовался Петр.
— На небо смотрю, — вздохнул Николай, — не отпускает оно меня. С детства хотел стать летчиком, а стал, вот, ракетчиком. А небо манит, оно зовет меня к себе. Хотя бы раз почувствовать это ощущение полета. Мне даже во сне иногда снится, что я летаю. Причем даже не на самолете, а просто летаю. Разбегаюсь, подпрыгиваю, и лечу. Лечу вдоль улицы, могу подняться выше, или опуститься ниже. Огибаю провода и деревья. Потом плавно опускаюсь на землю. После такого сна очень долго просыпаться не хочется.
— Так построй себе самолет, — пошутил Петр.
— А неплохо было-бы сделать из моего мотоцикла самолет, — поддержал шутку Николай. — И летали бы мы с тобой на своем самолете и на охоту, и на рыбалку, и за грибами.
— А я читал в газете, что какой-то мужик сделал себе маленький вертолет, который буквально в чемодане помещается, а сам чемодан, потом в качестве сидения используется, — сообщил Петр.
— Сказки все это, — отмахнулся Николай, — Там один винт должен быть не меньше четырех метров в длину, его в чемодан не спрячешь. И двигатель, как минимум от моего «Урала», а его один тоже не унесешь. Я в этом деле кое-что соображаю, в детстве авиамодельным спортом увлекался.
Принесли пиво. Друзья залпом выпили по первой кружке, и Николай начал рассказывать про небо, про свои модели самолетов, и о своем неутоленном желании летать. Между разговорами потихоньку выпили еще по одной кружке.
— А знаешь, я тебе уже завидую, — признался Петр. — У тебя была настоящая мечта. Да, чувствуется, ты и сейчас от нее не отказался.
— А что толку! — вздохнул Николай. — Вертолет конечно построить можно, но, в одиночку, мне это дело на осилить. Нужен еще хотя бы один, такой же чокнутый, как и я. Тогда можно построить.
— Коля, ты так увлекательно рассказывал про небо. Мне кажется, что я уже готов быть вторым чокнутым. Я ничего в этом деле не понимаю, но готов тебе во всем помогать, — неожиданно заявил Петр.
Еще после двух кружек пива, было принято окончательное решение, на основе мотоцикла Николая «Урал», строить вертолет.
— Тогда давай сразу договоримся, — предложил Николай, — вертолет будет общим, поэтому и деньги будем вместе вкладывать. На мне будет вся разработка конструкции и чертежи, а на тебе все закупки. Ну а трудиться будем вместе у меня в гараже.
— По-моему, справедливо, — согласился Петр.
И друзья приступили к реализации своего проекта. Николай сел за учебники и начал изучать устройство и принцип управления вертолетами, а Петр стал разбираться с методами сварки дюралюминия, из которого нужно было делать корпус вертолета. Корпус вертолета должен быть легким, и, в то же время, прочным. Варить дюралюминий Петр научился, хотя это оказалось не очень простым делом. Сначала место сварки нужно было тщательно зачистить от окислов и обезжирить, потом прогреть газовой горелкой, и только после этого шов можно было варить, но обязательно с применением флюса, и специальными электродами. Но шов получался пористым, и механические нагрузки выдерживал плохо, проще говоря, в месте соединения конструкция ломалась. А он летал на вертолетах, и прекрасно понимал, что той вибрации, которой подвергается корпус вертолета, его сварка не выдержит, и корпус может развалиться прямо во время полета. Петр сходил к сварщикам, и попросил сварить две дюралевые трубы аргонной сваркой. То, что сварили профессионалы, он сломать не смог. Стало понятно, что со сваркой им самим не справиться, сварочные работы корпуса вертолета придется заказывать профессионалам, сэкономить здесь не удастся. Тем временем Николай закончил чертеж корпуса вертолета. С этим ему также пришлось повозиться. Прежде всего, ему нужно было обеспечить центровку вертолета, с таким расчетом, чтобы она не нарушалась как при полете одного пилота, так и вместе с пассажиром. Николай расположил двигатель в центре тяжести, непосредственно под несущим винтом, кресло пилота перед двигателем, а кресло пассажира — сразу за двигателем. Вынос хвостовой части на определенное расстояние должен был обеспечить центровку всего корпуса. Теперь Петр мог закупать требуемые материалы и заказывать сварку корпуса, а Николай дальше продолжал разработку конструкции.
Из того, что Николаю удалось прочитать, было понятно, что главное в вертолете — это несущий винт. Прежде всего, нужно было разобраться в работе несущего винта. Чтобы вертолет мог успешно летать, нужно обеспечить надежность несущего винта. В то же время, его конструкция должна быть простейшей. Каждому режиму полета вертолета соответствует свой режим работы несущего винта. Основными для вертолета являются: пропеллерный режим, режим косой обдувки, режим самовращения (авторотация) и режим вихревого кольца.
Пропеллерный режим возникает при вертикальном подъеме или висении вертолета.
Режим косой обдувки возникает при поступательном полете вертолета.
Режим самовращения возникает при отключении двигателя вертолета от несущего винта в полете, при этом винт вращается под действием потока воздуха (это на случай аварийной посадки).
Режим вихревого кольца возникает при снижении вертолета. При таком режиме поток воздуха, проходя сквозь обдуваемую винтом поверхность сверху вниз, вновь подходит к винту сверху.
И все эти режимы необходимо было обеспечить. Вертолет должен быть одновинтовым, без хвостового винта-стабилизатора. Вместо него планировалось установить вертикальное оперение, как в милицейских вертолетах. Наклоны несущего винта должны были обеспечиваться за счет крепления его в шарообразном шарнире, наподобие крепления зеркал заднего вида на автомобилях. Передача вращательного момента от двигателя к несущему винту будет осуществляться через систему карданов. Винт будет самым простым, с постоянным углом атаки. Наклоны винта вперед и назад будут осуществляться от ручного рычага управления, и на этом же рычаге управления будет ручка газа. А наклоны винта вправо и влево будут осуществляться от двух ножных педалей. Вроде бы ничего не забыл, и все предусмотрел. При большой скорости вращения винта управлять таким образом будет непросто, это все равно, что сдвинуть ось раскрученного гироскопа, но более подробно он с этим потом разберется. Может придется какие-то гидроусилители ставить, если не хватит силы рук для такого управления.