— Сейчас решим и эту проблему, — успокоил её Фёдор.
Он прибил к стене деревянную рейку, и забил в неё десяток гвоздей.
— Ну вот, сюда и будем всё вешать, — заявил он, довольный найденным решением.
— Папа, ты что? Здесь же все пылиться будет! — не поняла его восторга Оксана.
— Ну, так прикроете какой ни будь тряпкой, — нашелся Федор. — Не покупать же шкаф на два года. Потом ведь опять куда-то переезжать нужно будет.
Вот так, на ящиках вместо кроватей, и с одеждой, развешенной на стене, они и прожили два года. Так могла жить только семья советского майора, ни один майор иностранной армии, жить так, конечно же, не стал бы.
Соблазнов в Москве было много, и театры, и рестораны, и вкусные колбасы и торты, которых просто невозможно было достать на прежнем месте службы. Да и учебное отделение, в котором учился Фёдор, оказалось очень дружным. По крайней мере, два раза в месяц они посещали рестораны. Все дни рождения отмечали в ресторанах, да и так, по праздникам заходили. И советские праздники отмечали, и большие религиозные, несмотря на то, что все были коммунистами. Ну и такие международные, как День Парижской коммуны, или День взятия Бастилии, тоже могли отметить, только это уже не в ресторане, а просто возле какого ни будь пивного киоска, предварительно купив еще и пару бутылок водки. А водка уже была дорогая, больше десяти рублей за бутылку. Потом, правда, появилась новая, более дешевая водка, так называемая «Андроповка», по пять рублей. Как слушатели не старались экономить, со временем они спустили все сбережения, с которыми приехали в Москву. Не стал исключением и Фёдор. Через некоторое время денежки у него тоже закончились. Правда, на остаток денег Дуся успела купить ему куртку. Вещи уже тоже были в дефиците, поэтому купила её без Фёдора, без примерки, и даже не была уверена, что она ему подойдёт. К счастью, куртка подошла, и Федя решил в ней сразу сходить в магазин. Но, не тут то было.
— Куда? — не позволила Дуся. — Ну ка снимай. В старой пока походишь.
И спрятала новую куртку в ящик.
— А мне Дуся новую куртку купила, я на неё даже успел посмотреть, — шутя рассказывал он товарищам эту историю. — А потом заперла ее в ящике на ключ, чтобы я её не носил.
Фединой зарплаты на жизнь в Москве не хватало, и пришлось ему доставать из ящика своё мумиё. Он купил аптекарские весы, взвешивал мумиё дозами по десять грамм, упаковывал в полиэтиленовую плёнку, и эти пакетики заваривал. Распечатал также инструкцию по его применению при различных болезнях. Эти пакетики он и предлагал слушателям академии, вместе в инструкцией, бесплатно, для пробы, вдруг заинтересуются.
Взял у него такой пакетик и его товарищ Владимир, у которого был хронический гастрит, и которого боли в желудке просто донимали. Он растворил, согласно инструкции, этот пакетик в литре кипяченой воды, и пил по пятьдесят миллилитров два раза в день. Через десять дней боли в желудке прекратились. Владимир был доволен, и благодарил за это Фёдора. Тот сказал, что успех нужно будет закрепить. На неделю нужно сделать перерыв, а потом пропить еще один курс. У Владимира от болей в желудке страдали еще его мать и крестная. Поэтому, он купил у Фёдора сразу пять пакетиков, один себе, и по два матери и крестной. Фёдор был доволен, дело сдвинулось с мертвой точки. А Владимир отправил мумиё родным, и надеялся, что оно им тоже поможет. Но пришли письма, в которых сообщалось, что ни матери, ни крестной, мумиё не подошло, так как оно сильно поднимает давление, которое у них и так высокое. А Владимир продолжил своё лечение. Но, через неделю, после начала второго курса лечения, у него из носа пошла кровь, и лечение пришлось прекратить. Он понял, что и у него поднялось давление. Но желудок больше не болел, и он был доволен результатами лечения, обычными лекарствами, которые ему выписывали доктора, такого эффекта он достичь не смог.
Через некоторое время Фёдор поинтересовался у Владимира, не нужно ли ему еще мумиё. Тот сказал, что больше не нужно, и объяснил причину.
— Извини, я думал, что ты на продажу берешь, — неожиданно извинился Фёдор. — Если бы я знал, что для родственников, я бы тебе бесплатно дал.
— Да не заморачивайся, — ответил удивленный Владимир, — все нормально.
Покупали мумиё у Фёдора и другие ребята, но не в таких объемах, о которых он мечтал. Как раз в это время в Москве начали появляться стихийные рыночки возле метро и вокзалов, на которых люди продавали всякую всячину, от колбасы до одежды. На таких рынках Федор и попытался продавать своё мумиё, но его покупали редко. Охотнее покупали копченую колбасу, которая начала исчезать из магазинов, но колбасы у Федора не было.
Через год у Владимира опять заболел желудок, и он попросил Федора продать ему еще четыре пакетика мумиё, чтобы было и на будущее. Федор, как истинный джентльмен, взял деньги только за два пакетика, а два отдал бесплатно. В дальнейшем, при возобновлении болей, Владимир принимал мумиё только в течение десяти дней, за это время и желудок переставал болеть, и давление не поднималось. И, как ни странно, после того, как он пролечился, выпив последний из этих купленных пакетиков, желудок у него больше не болел. Мумиё Фёдора его вылечило.
После окончания академии Фёдор уехал на должность научного сотрудника в НИИ-4, где и прослужил до начала девяностых. Но эта скучная научная работа была ему не по душе. В воздухе начал витать дух предпринимательства, и Федор устремился туда. Он ездил в Среднюю Азию, покупал там пух, обрабатывал его и красил. Дуся на веретене пряла из него нити. А потом, используя деревянную рамку с набитыми в неё гвоздями, они вручную ткали разноцветные шарфы. Бизнес начал приносить небольшие доходы, и Фёдор решил расширить производство. Он купил настольную вязальную машину, на которой, в дальнейшем, и вязал шарфики. Нужно было облегчить и труд жены. Федор узнал, что на одной из ткацких фабрик Серпухова, принимают частные заказы. А туда уехал служить его товарищ, тот самый Владимир, которому он помог вылечить желудок. Как-то, вместе с Дусей, Фёдор и приехал к нему в гости. Владимир был рад приезду гостей. Расспрашивал его об их товарищах, с которыми они вместе учились, но Фёдор знал только о тех, которые служили вместе с ним, но там никого из их отделения не было. Хорошо посидели за столом, вспоминая годы учебы в академии. Утром Фёдор уехал на ткацкую фабрику, где и договорился, что ему там будут чесать и красить пух, и прясть из него нити, а Дуся на рынок, чтобы продать там небольшую партию шарфиков, и понять, насколько они востребованы. Шарфики она продавала по девяносто девять рублей, и буквально за час распродала всю привезенную партию. Значит спрос есть, и можно вязать их дальше. К обеду все опять собрались у Владимира, и с радостью рассказывали о своих успехах.
— А почему вы по девяносто девять продаете, а не по сто? — поинтересовался Владимир. — По сто, вроде бы, было бы удобней, не нужно этот несчастный рубль сдачи давать.
— Ничего ты не понимаешь в коммерции, — как школьнику попытался разъяснить Фёдор. — По сто брать не будут, людям будет казаться, что это дорого. А по девяносто девять берут с удовольствием.
— А мумиём ты больше не занимаешься, — вспомнил его прежнее занятие Владимир.
— А что, нужно? — оживился Федор.
— Да нет, просто вспомнил.
— Как появилась возможность, я его, почти всё, по аптекам распихал. Покупали плохо, и выручил за него копейки. Где-то еще немного валяется, но это мне уже не интересно.
Дела у Федора шли хорошо, и он приезжал в Серпухов еще несколько раз. Говорили о наступивших тяжелых временах, об огороде, который завел Владимир, и о его изобретениях, заявки на которые тот начал подавать.
— А мне тоже пришлось рационализаторской работой заняться, — сообщил Фёдор. — Купили мы с Дусей подольскую швейную машинку, а в ней челнок какой-то недоделанный, пришлось надфилем доводить до ума.
— Так у нас тоже подольская машинка, и нормально работает, — удивился Владимир.
— Пойдем, покажу, — предложил Федор.
Владимир открыл машинку и достал челнок. Федор показал, где, и что он подтачивал. Владимир не понял, зачем это нужно было делать, но ничего Фёдору не сказал. Поставил челнок на место и собрался закрывать машинку.
— Постой, — остановил его Федор. — А разве челнок так ставится?
— Конечно. По-другому он просто не встанет.
— А я вот так ставил, — и Федор показал, как он ставил челнок, развернув его на сто восемьдесят градусов.
— Ну, теперь понятно, почему ты его подтачивал, — наконец-то понял его Владимир.
Было удивительно, что даже с челноком, находящимся в перевернутом состоянии, он заставил машинку заработать. Вот это творческий энтузиазм, вот это сила русской мысли. Нашему народу еще и не такое по плечу.
— Как же у вас хорошо, — часто говорил Фёдор, — сидим, спокойно обо всем разговариваем, как в старые добрые времена. Прямо душа отдыхает. А у нас все разговоры только про деньги. Да и не разговоры это, а одна ругань. Как я устал от всего этого.
Накопив немного денег, Фёдор перестал заниматься шарфиками, а, соответственно, перестал и ездить в Серпухов. Он стал коммерсантом. Покупал оптом партии телевизоров и компьютеров, а потом продавал их в розницу. Он даже открыл свой офис в Москве. Владимир побывал у него в это время и дома, и в офисе, и поздравил его с достигнутыми успехами. Состоянием дел Фёдор был доволен. Потом его познакомили с каким-то авторитетным человеком, и Фёдор надеялся, что теперь его бизнес резко пойдет в гору. На первой встрече тот спросил: «Погоняло есть?».
— Дядя Фёдор, — назвал Фёдор свою кличку, которая была у него была в академии.
— Что за дурацкое погоняло? — удивился авторитет. — Только-что придумал?
— Да это из мультика про Простоквашино, — пояснил Фёдор, — меня так в академии звали.
— Так ты еще и академик? — удивился авторитет. — Ладно, будешь «Академиком».
После этого Фёдор производил и какую-то водку, и газированную воду. Были неприятности с ОБХСС, что, как понял Владимир, приезжавший тогда в последний раз к нему в гости, грозило потерей имущества, и Фёдор развелся с женой, чтобы её это не коснулось. Но из этого он как-то выкрутился. Потом у Фёдора появилась возможность сорвать солидный куш. В Тбилиси не было сливочного масла, и можно было очень хорошо заработать, если вовремя доставить туда сливочное масло. Фёдор с партнерами зафрахтовали грузовой самолет, скупили все масло в Москве, и загрузили в этот самолет. Утром он должен был вылететь в Тбилиси. Но утром пришло сообщение, что масло в Тбилиси уже завезли. Ну и куда им теперь было девать столько масла? Реализовать его они не смогли.