В то время в Москве и появилась сеть пунктов быстрого питания и ресторанов «Ростикс», специализирующихся на блюдах из курицы, а в Бирюлево находилась фирма «Росервис», обеспечивающая эти пункты питания необходимой продукцией. Все руководящие посты в этой иностранной фирме занимали иностранцы. Генеральным директором фирмы был Норберто, выходец из Южной Америки, цехом по разделке курей руководил Диего, его соотечественник, а пекарней и кондитерским цехом руководил француз Серж. Завскладом у Сержа был Хуан Карлос, тоже соотечественник Норберто. Ко всем русским, работающим на фирме, иностранцы относились свысока, и весьма пренебрежительно, как к людям низшего сорта. «Финиш контракт!» — часто слышали от Сержа не только его работники, но и охранники, которые ему вообще не подчинялись. В общем, иностранцы на фирме чувствовали себя полновластными хозяевами. Работников увольняли за малейшую провинность, и никто, никакую воспитательную работу, как это было при советской власти, с ними больше не проводил.
Справедливости ради, следует отметить, что француз Серж не был ни барином, ни белоручкой. Он лично получал на складе тяжелющие мешки с мукой, грузил их на тележку и поднимал на второй этаж здания, где располагалась пекарня. Лично иногда и тесто месил, в общем, никакой работы не чурался, хотя мог бы этого и не делать. Пекарня выпекала прекрасные булочки и круассаны, кондитерский цех делал вкуснейшие торты, которые просто расхватывали в магазинах. В связи с большим спросом на торты, их начали продавать и непосредственно в кондитерском цехе. Их с удовольствием покупали как работники базы, так и внешние покупатели. При выносе тортов из корпуса, покупатели предъявляли охране накладную. За какую провинность Серж попал в немилость к Норберто, никто не знал, но как-то охране поступила команда, при выносе тортов из корпуса, накладную проверять не только у покупателей, но и у Сержа, если он выносит торты. Вскоре в гости к Сержу пришла какая-то женщина, и он подарил ей два торта. Поздно вечером, вместе с этой женщиной они и выходили из корпуса, один торт несла женщина, а второй Серж. На выходе охрана потребовала у Сержа накладные на эти торты. Таким поведением охраны Серж был возмущен до глубины души, и весь аж побагровел от злости. Было видно, что ему было очень неудобно перед этой женщиной.
— Финиш контракт! — кричал он охранникам. — Я всех вас завтра уволю. Я начальник цеха. Я подарил эти торты женщине. Какая накладная?
Но охрана была неумолима, и с тортами их из корпуса не выпустила. Тогда Серж высоко поднял эти торты и, со злостью бросил их на пол, да так, что они разлетелись по всему коридору.
— Финиш контракт! — еще раз предупредил он охрану, и они с женщиной ушли.
О происшествии охранники доложили своему начальству, те доложили Норберто, от которого сразу же и поступила команда, на территорию базы Сержа больше не пускать. Ему не позволили даже за своими вещами зайти, его бывший кладовщик Хуан Карлос, а теперь новый начальник цеха, вынес их ему за ворота. Русские работники фирмы были просто шокированы такими отношениями между начальниками. Волчьи законы капитализма здесь были весьма наглядно продемонстрированы.
Дальше была очередь Диего. Как говорили, в его цехе обнаружили крупную недостачу. В отличие от Сержа, его сразу не выгнали, и он еще неделю передавал дела Алине, назначенной вместо него. Это была среднего роста, очень красивая молодая русская женщина. Это было весьма неожиданно, первый русский человек в руководстве фирмы, да еще и женщина. Но ничего странного в этом не было, ее перевели сюда из центрального офиса, где она тоже занимала довольно высокую должность. А Диего пообещали, что если он уплатит в кассу выявленную недостачу, то его оставят у Алины замом. И Диего внес в кассу нужную сумму. Но, как только деньги оказались в кассе, Норберто дал команду на территорию базы Диего больше не пускать. Несколько дней Диего простоял за воротами базы, пытаясь как-то поговорить со своим соотечественником Норберто, но тот всячески избегал этой встречи, и, поняв бессмысленность стояния за воротами, Диего больше не приезжал.
А новый начальник цеха Хуан Карлос, молодой мужчина выше среднего роста, здоровый и сильный, завел в кондитерском цехе, где работали только женщины, новые порядки. Каждый вечер он вызывал к себе одну их женщин, и требовал удовлетворить его сексуальные желания. Тех, кто на это не соглашался, он грозился уволить. И многим женщинам, чтобы не потерять работу, на это пришлось согласиться. А всех непокорных он действительно уволил. И никому пожаловаться женщины не посмели, знали, что Хуан Карлос с Норберто друзья. Потом, с разрешения Норберто, Хуан Карлос завел себе секретаршу, которая и стала его постоянной любовницей. Теперь уже она сама следила за тем, чтобы Хуан не занимался сексом ни с кем, кроме нее. Женщины облегченно вздохнули, а секретарша вела себя как хозяйка кондитерского цеха, раздавала всем указания, и требовала неукоснительного подчинения. Через год она родила ребенка, и видимо ожидала, что Хуан Карлос на ней женится, но тот не женился, а уволил ее с работы. И опять для женщин кондитерского цеха настали тяжелые времена.
Тем временем начал заниматься подобными делами и Норберто. Ему нравилась Алина, и он начал звать ее с собой в баню, которая находилась на территории базы. Та долго не соглашалась, но несколько раз ей, все-таки, пришлось с ним туда сходить. А потом у Норберто появилась новая секретарша, Алеся, высокая, стройная, и очень красивая девушка. И Норберто переключил свое внимание на нее. Но Алесе, как и Алине, это тоже не понравилось, и она делала все от нее зависящее, чтобы избежать этих походов в баню. В те дни, когда планировался поход в баню, она просила мужа приехать за ней на работу, и забрать ее домой.
— Я сегодня не могу в баню, — говорила она Норберто, — за мной муж приехал.
Но несколько раз ей все-же пришлось там побывать. Потом Норберто уволил русских программистов, которые работали в офисе, и вместо них появился иностранный программист, еще один Хуан, судя по внешности, тоже соотечественник Норберто. Теперь в баню они ходили вместе. Приглашали с собой и Алесю, но та категорически отказалась ходить в баню с двумя мужчинами. Вот тут Норберто и вспомнил опять про Алину. Вдвоем с Алиной Алеся согласилась сходить с ними в баню, и Норберто успокоился. Но хитрая Алеся и не собиралась с ними никуда идти, она решила и на этот раз провернуть свой старый фокус, и вызвала на работу мужа, чтобы после работы тот забрал ее домой.
Когда после окончания рабочего дня Норберто с Хуаном зашли за Алиной, та очень удивилась.
— А где Алеся? — спросила она.
— Уже в бане, — ответил Норберто.
Втроем пошли в баню. Но Алина была слишком умной женщиной, чтобы дать себя провести на ровном месте. У нее были большие сомнения, что Алеся сама пошла в баню. Когда подошли к бане, она попросила, чтобы Алеся к ней вышла, так как ей сначала нужно с ней переговорить. Видя, что дело срывается, Норберто с Хуаном попытались затащить ее в баню силой, что и наблюдал охранник с соседнего поста. Но Алина вырвалась и убежала.
Утром следующего дня, на инструктаже заступающей смены охраны, Николай Иванович сообщил, что Норберто и программист Хуан уволены. На территорию базы их больше не пускать. Генеральным директором фирмы «Росервис» назначена Алина Михайловна.
Ну вот пришла очередь и Норберто. Как он поступал с другими, точно так же поступили и с ним. Люди еще помнили и уволенных им сантехников, и электрика Валерку, и считали, что такое отношение к себе он заслужил. Теперь уже Норберто, бывший генеральный директор фирмы, стоял за воротами и пытался хотя бы с кем-то поговорить и выяснить, почему его уволили. Но ему никто ничего не хотел объяснять. Его не пропускали ни в его бывший офис, ни к вышестоящему руководству. Простояв два дня за воротами, но так ничего и не узнав, Норберто больше не появлялся.
Вот так в России возрождался капитализм, со всеми его волчьими законами и правилами. Люди смотрели на все, творившееся вокруг них, и им было не по себе. Не к такой жизни они стремились. Не было больше ничего, к чему они привыкли раньше, никому больше они не были нужны, и завтра за воротами жизни мог оказаться любой из них.
Кошачья месть
Небо было затянуто сплошными тучами, и моросил неприятный и весьма прохладный осенний дождь. Ирина остановилась под небольшим навесом на входе в больницу, не решаясь шагнуть под дождь. Она работает здесь старшей медсестрой в хирургическом отделении, а эту ночь дежурила вместо заболевшей медсестры. Вчера дождя ничто не предвещало, поэтому сегодня она оказалась без зонтика. Домой она обычно ходит пешком, но сегодня идти домой под дождем ей не хотелось. Но и ехать автобусом ненамного лучше. Расстояние до автобусной остановки составляет примерно треть расстояния до дома, его тоже нужно пройти под дождем. И автобус ходит редко, можно и целый час его прождать. Ирина стояла в раздумьях, и не знала, что выбрать: идти пешком, или ехать на автобусе? Ее внимание привлек тоненький жалобный писк. Под стеной больницы, на дожде, сидел маленький, промокший насквозь и дрожащий котенок, и тихонько плакал. Ирине даже показалось, что она видит, как из глаз котенка текут слезы. Ирина, наклонилась к котенку, чтобы погладить его, но котенок весь ощетинился и зашипел на нее.
— Ты чего такой дикий? — спросила его Ирина. — Или тебя еще никогда на руки не брали?
Ирина опять протянула к нему руку. Котенок снова зашипел, но не убегал. С третьего раза котенок позволил к себе притронуться, а почувствовав тепло руки, выгнул спинку, и прижался к ладошке. Ирина взяла котенка на руки. Он был весь мокрый и дрожал от холода. Это была кошечка. Совершенно дикая, но очень симпатичная кошечка, темно-серого стального цвета, с беленькой грудкой. Ирина достала носовой платок, насколько смогла, вытерла им котенка, и спрятала его от дождя к себе под плащ. От тепла тела котенок быстро согрелся, и за