Глава 9
Все мужики без исключения западают на стерв. Это аксиома. То есть утверждение, не требующее доказательств. Что-то типа вроде знаменитого высказывания Козьмы Пруткова: «Нельзя командовать шепотом — это доказано опытом». Не зря же в любом, даже самом захудалом книжном магазине на самом видном месте будет полка с печатной продукцией: «Как стать стервой. Практическое руководство», «Дневник стервы», «Словарь стервы», «Стерва в большом городе» и еще что-нибудь подобное. И эти книги пользуются большим спросом. Все женщины хотят стать стервами, но далеко не всем это удается. Да, можно выучить приемы, отработать походку, взгляд, умение специальным образом поджимать губы или, наоборот, раздвигать их кончиком языка в нужный момент. Но если кто-то скажет вам, что можно научиться быть стервой — знайте, это подлый обман. Стервой нужно родиться. Это такой же талант, как идеальный музыкальный слух, хороший голос или умение рисовать. Можно научить человека водить кисточкой по холсту, бренчать на рояле, даже петь на дружеских вечеринках. Но, согласитесь, такое умение не имеет ничего общего с настоящим божественным даром.
Разница между прирожденной стервой и женщиной, специально обученной соблазнять мужчин, такая же, как между настоящей благоухающей розой и сбрызнутым духами бумажным китайским цветком. Да-да, половина успеха — это самая настоящая химия. Организм стервы излучает специальные химические соединения, которые, попадая в нос мужчины, заставляют их поворачивать головы, провожать взглядом и сходить с ума. Вторая половина успеха — это уже врожденный талант особым образом двигаться, смотреть, говорить, уметь вовремя ориентироваться.
Кудесники из организации Павла Игнатьевича Дугина отлично разбирались в органической химии. Лора, бывшая прирожденной стервой, регулярно получала от руководителя антикоров флакончики с теми самыми химическими соединениями, способными переворачивать мозги у мужчин. Единственным представителем сильного пола, на которого ухищрения Лоры не действовали, был Андрей Ларин. Да и то, возможно, только потому, что знал о существовании этих заветных флакончиков. А вот остальные не знали. В том числе и Анатолий Бахрушин. Впрочем, как и его непутевый сын Виктор.
Хромированный «Хаммер» с навешанными на него всевозможными «кенгурятниками», дугами с разноцветными фарами и прочими прибамбасами, зарулил на стоянку возле кинотеатра — место, где обычно собиралась в дневное время «золотая молодежь» города. Журчал фонтан. Тройка девиц в мокрых, прилипших к голому телу майках пытались изображать на его парапете что-то вроде канкана.
Все места на стоянке были плотно заняты машинами. «Хаммер» прополз вдоль них, а затем нагло въехал на бордюр и припарковался посреди газона.
— А ты, Жека, все потешался надо мной — на хрена я на «Хаммере» езжу? Мол, по большому счету внедорожник нужен только фермеру, чтобы по дерьму кататься. А вот въехал бы я на этот долбаный бордюр на таком же долбаном «Ламборджини»? Ты подумал? У нас в России только «Хаммер» стоящая машина. Кто больше и наглее, от того все и шарахаются.
— Ну не скажи, Витек. И «Ламборджини» тачка клевая, особенно для того, чтобы телок снимать.
— В «Ламборджини» так не потрахаешься, как в «Хаммере». У меня здесь, если что, сексодром на десять человек разложить можно. А в «Ламборджини» бабе придется ноги в окошко высовывать, и задница в потолок стучать будет.
— Тоже прикольно, — нашел свои плюсы в итальянской машине Жека.
Витек распахнул дверцы, врубил на всю катушку музыку. Став на подножку, махнул танцующим девицам рукой.
— Эй, а вы под мою попрыгайте!
Девицы не обратили на него внимания. Возможно, не услышали из-за шума фонтана.
— Ну и хер с ними, — резюмировал Витек, садясь на водительское сиденье.
Дневное время он не любил — предпочитал в эти часы спать. То ли дело вечер или ночь.
— Тоска, — произнес он, глядя на свое отражение в зеркальце заднего вида.
— Может, за город рванем? — предложил Жека.
— А там что?
— Хоть прокатимся. Девчонок снимем.
— Ага, и нажремся к вечеру так, что отрубимся. Давай лучше коксу нюхнем.
— Что, прямо здесь? — насторожился Жека, покосившись на полицейского, прохаживающегося перед входом в кинотеатр.
— Ты его боишься? — рассмеялся Витек. — Да если я захочу, он мне сам «дорожку» насыплет и трубочку поднесет.
— Давай нюхнем, — согласился Жека, — все веселее будет. А то у меня сейчас мир выглядит так, будто в патрон тусклую-тусклую лампочку ввернули, а как нюхну, словно прожектор включается. Все такое цветное, веселое, сексуальное.
Жека прекрасно знал, где лежит в машине дурь. Витек ее никогда не прятал. Он раскатал на приборной панели солидный кусок фольги, высыпал на нее белый порошок, подровнял кредиткой и подал металлическую трубочку Бахрушину-младшему. Тот пригнулся, вставил трубочку в нос, зажал вторую ноздрю большим пальцем и принялся сосредоточенно втягивать в себя кокс. Не успел он дойти до конца дорожки, как кто-то похлопал его по ноге. Витек, хоть и хорохорился, что не боится полиции, все же вздрогнул, зажал трубочку в кулаке и повернул голову. У раскрытой дверцы стоял низкорослый мальчишка лет семи. Голубые глаза, широко посаженные на веснусчатом лице, выражали искренний интерес.
— Дядя, а что вы это нюхаете? Вкусно?
— Да пошел ты. Весь кайф испортил, — разозлился Витя, — проваливай отсюда, пока мы добрые.
— А я к вам по делу, — абсолютно серьезно произнес мальчишка, подавая Бахрушину-младшему заклеенный конверт.
На нем крупными печатными буквами было написано — «ВИКТОРУ БАХРУШИНУ» и чуть ниже помельче — «лично в руки». Сынок владельца химического завода буквально выпал в осадок. Последний раз письмо, написанное на бумаге, да еще в конверте он получал от покойной ныне бабушки на день рождения, когда ему стукнуло пять лет. Теперь же вся его корреспонденция состояла исключительно из постов «ВКонтакте», эсэмэсок и мэйлов. Виктор и сам не смог бы точно сказать — сумеет ли он написать несколько слов от руки.
— Ну так я пошел, — сказал мальчишка.
— А кто просил передать? — заинтригованно поинтересовался Бахрушин-младший.
— Тетя одна. Краси-и-ивая такая.
Самозваный почтальон пошел прочь от машины, даже не сделав попытки получить чаевые за доставку.
— Пацан, на тебе сто рублей! — крикнул вслед ему Витек. — Старался же.
— А мне уже заплатили, — бросил через плечо мальчишка.
— Кто?
— Да тетя та — красивая.
Теперь уже и Жека рассматривал конверт.
— Интересно, — чисто по-мальчишески проговорил он. — И кто это тебе прислал?
— Ты же сам слышал — тетка какая-то.
— Для этого пацана и ты дядя. Так что и тетка телкой оказаться может. Открывай.
Витек неумело надорвал конверт.
— Ты само письмо-то не порви.
— Не учи ученого.
Бахрушин-младший вытащил из продолговатого конверта лист бумаги формата А-4. На нем от руки печатными буквами было выведено послание:
«Витек. Приходи сегодня в 14.10 в ресторан „Седьмое небо“. Увидишь что-то интересное. Прихвати с собой бейсбольную биту. Знаю — она у тебя есть. Твоя доброжелательница».
— Доброжелательница… — наморщил лоб Бахрушин-младший, — это такая, что добра мне желает, что ли?
— Ну а кто же еще? А бейсбольная бита зачем?
— Хрен ее знает. В этом ресторане обычно мой папашка обедает. Так у него повелось.
И тут на глазах у молодых людей стало твориться что-то непонятное. Чернила, которыми была написана записка, постепенно поменяли цвет с синих на зеленые, затем на красные, потом на желтые, а секунд через пять и вовсе исчезли. Витек держал в руках чистый лист бумаги и тупо на него смотрел.
— Ничего себе! — проговорил он.
Жека забрал лист, посмотрел его на просвет, понюхал.
— Бумага как бумага, а куда буквы исчезли?
Молодые люди Артура Конан Дойла не читали. А потому и понятия не имели, что такое симпатические чернила. Если до этого Витек еще сомневался — наведываться ли ему в ресторан «Седьмое небо», то незамысловатый фокус с исчезновением букв окончательно склонил его к мысли это сделать.
— Пойдем? — спросил Жека.
— А то!
— Тогда надо домой за бейсбольными битами сгонять.
— Не суетись. Они у меня всегда в багажнике…
…Лора легко сбросила белый шелковый плащик, даже не заботясь о том — подхватит ли его кто-нибудь. Знала, что если в радиусе пяти метров есть мужчина, то обязательно поспешит к ней. Так и случилось. Гардеробщик ресторана «Седьмое небо» вылетел из-за стойки и успел поймать в воздухе почти невесомую одежду. Спрятав номерок в сумочку, напарница Ларина первым делом отправилась в дамскую комнату. Там, стоя перед зеркалом, она извлекла небольшой флакончик без надписи, отвернула пробку и нанесла по капле желтоватой жидкости, почти не обладавшей запахом, сперва за одно ухо, затем за другое. Потом прыснула в вырез блузки.
— И чего это все мужики на меня засматриваются? Красивая я баба — стерва, — сама себе вслух сказала Лора.
Она буквально вплыла в зал ресторана. В обед тут было довольно людно. Служащие офисов, расположенных в центре города, любили здесь обедать за приемлемую плату. С правой стороны располагались столики попроще — для обычных смертных. Слева — для «випов».
— У меня заказано, — проворковала напарница Ларина метрдотелю.
Тот тут же учтиво кивнул и повел Лору к ее столику. Все присутствующие мужчины медленно поворачивали головы, провожая взглядом роковую красотку, мерно покачивающую бедрами при каждом шаге.
— Благодарю вас, — Лора присела на отодвинутое метрдотелем кресло и принялась изучать меню, вернее, делала вид, что изучает.
Вскоре она отыскала взглядом Ларина, сидевшего в части зала для простых смертных. Причем узнала по стакану морковного фреша, стоявшему перед Андреем. Ларин устроил небольшой маскарад. Приклеенные усы, парик, длинные волосы доходили до плеч. Выглядел он как постаревший хиппи, не расставшийся с привычками молодости. Потертые джинсы, выцветшая желтая куртка.