Включив свои пластиковые блестящие туфли на каблуках, она объявляет: — Я отвожу своих животных на завтрак, но мы сэкономим вам место.
— Как тактично, — сухо говорит Картер. — Мы спустимся через минуту.
“Мы”?
Мама Картера мягко улыбается мне и закрывает дверь, как только Хлоя выходит из комнаты.
С широко раскрытыми глазами я приподнимаюсь на локте и смотрю на Картера. — Это было так странно.
— Что?
Мои глаза расширяются еще больше. — То! Твоя мама привыкла находить случайных девушек в твоей постели?
— Она к этому не привыкла, но она не думает, что я девственник. Гости дома ее не беспокоят. — Стянув с живота одеяло, он садится на край кровати и потягивается. — Нам следует спуститься вниз. Хлоя вернется, чтобы забрать нас, если мы промедлим. Она напористая маленькая задница.
Я сажусь, натягивая на себя простыни, а не роняя их. — Я не собирался оставаться на завтрак. Я не думаю, что вы планировали это, не так ли? Я имею в виду, твои родители были на игре прошлой ночью, и я не встретила их. Неловкое утро после завтрака звучит гораздо менее идеально.
— Неловко не будет, — пренебрежительно говорит он, вставая ко мне спиной, чтобы я отвлеклась на любование его задницей и забыла об ужасной перспективе сидеть там с его родителями. Они оба узнают, что их сын трахнул меня прошлой ночью. Как это может быть не неловко?
Следуя его примеру, несмотря на мои колебания, я слезаю с кровати. Я действительно предпочла бы принять душ, прежде чем мы спустимся вниз. Прошлой ночью Картер снова вошел в меня, несмотря на то, что я просила его выйти. Он рассудил, что выходить бессмысленно, и проигнорировал меня, когда я все равно попросила его сделать это. Следовательно, мои бедра все еще кажутся немного липкими, и я не могу представить, что сижу там с его родителями и младшей сестрой, все еще чувствуя Картера между моими ногами.
— Мне нужно принять душ. Я могу быть быстрой, но, учитывая, что ты обязан и полон решимости сделать свою маму бабушкой, я хотела бы произвести лучшее первое впечатление, чем это.
Картер давится смехом, но поскольку он сказал мне, что Хлоя придет за нами, если мы будем медлить, я не жду его ответа.
*
После самого быстрого душа в мире я надеваю вчерашнюю одежду и спускаюсь вниз с Картером. Еще одна причина, по которой мне не следует идти на этот завтрак, заключается в том, что я не могу пойти в церковь в том, что на мне надето, поэтому сначала мне придется зайти домой.
Я пишу Грейс, чтобы сообщить ей, что могу немного опоздать, пока Картер ведет меня в столовую. Я еще не была в этой комнате, но его дом довольно большой, так что есть довольно много комнат, которых я не видела.
Столовая серо-белая, с люстрой, висящей над столом, темным паркетным полом и стеной с окнами, пропускающими поток света с большого заднего двора. Я вижу садовую мебель, но мой взгляд снова возвращается к столу. Спиной к нам стоит темноволосый мужчина. У него широкие плечи, как у Картера, зрелая версия его телосложения, и он одет в первозданный темно-синий костюм. В его руках раскрытая газета, и за столом тихо. Мама Картера только что села, так что она смотрит на нас с еще одной слабой улыбкой, садясь на свое место. Хлоя сидит и протыкает яйца вилкой, но ее милое маленькое личико хмурится, выражая свое неудовольствие.
— Доброе утро, — говорит Картер комнате, ведя меня прямо мимо стола в соседнюю комнату. Это кухня, большая кухня. Хотела бы я иметь такую кухню.
В центре зоны приготовления пищи находится остров с деревянной поверхностью, отполированной и блестящей. Вокруг него стулья, и я бы предпочла поесть там, но это, наверное, было бы грубо.
На прилавке за островом есть причудливая кофемашина и ряд блюд для завтрака. Картер открывает шкаф и берет две тарелки, затем передает одну мне.
— Ух ты, а твоя мама каждое утро так готовит завтрак? — Я спрашиваю его.
— В большинстве случаев.
— Моя мама покупает «Поп-Тартс» [Прим.: Поп-тартс — название печенья, наиболее популярный бренд компании Kellogg. Представляет собой два слоя запечённого теста, между которыми находится сладкая начинка], — говорю я, криво улыбаясь, глядя на дымящуюся посуду.
Картер избалован и недооценивает этот завтрак. Ну а у меня текут слюнки, когда я зачерпываю всего понемногу и кладу на тарелку. Я даже не знала, насколько я была голодна, но, черт возьми, все это выглядит и пахнет так хорошо.
Картер смотрит на мою тарелку и ухмыляется. — Голодная?
— Мне нужно дополнительное питание, — сообщаю я ему, поднимая брови. — Наверное, я ем за двоих.
— Господи Иисусе, — говорит он, закатывая глаза.
— Если я буду продолжать говорить об этом, может быть, до тебя наконец дойдет, что тебе нужно надевать проклятый презерватив. Я знаю, ты получаешь удовольствие от того, что игнорируешь меня, когда я говорю тебе не делать что-то сексуальное, но отказ надевать презерватив не должен включаться в твое отклонение.
— Мне нравится быть внутри тебя без презерватива.
— Тебе понравится гораздо меньше, когда через пять лет ты объяснишь своей жене из Колумбийского университета, почему ты платишь алименты какой-то девушке, которую ты знал в Техасе.
— Я женюсь через пять лет? На другой? Почему ты все еще в Техасе? Я чувствую, что ты оставила многое из пропущенных лет здесь. В любом случае, ты могла бы просто сделать аборт и жить дальше, — отмечает он.
— Оба выходных дня я провожу в церкви, Картер. Ты действительно думаешь, что я сделаю аборт, потому что ты не удосужился закончить это? Неа. Я бы родила ребенка и прокляла бы тебя навеки.
— Ты все равно хотела, чтобы один или два ребенка играли в кучах листьев. Иисус, тебя ничего не радует? Как будто мы женаты.
— В следующий раз, когда ты трахнешь меня без презерватива, я куплю себе рубашку для беременных «ребенок на борту», и это все, что я когда-либо буду носить рядом с тобой.
— Ты настоящая заноза в моей заднице, ты знаешь это? — спрашивает он, открывая ящик и хватая столовое серебро.
Я хватаю немного, пока он ее открывает. — Подожди, пока не вступят в силу мои гормоны беременности.
— Черт возьми, ты не беременна.
— Нет, спасибо тебе, — бормочу я.
Картер качает головой, ставит тарелку и подходит ближе. Я отодвигаю свою тарелку как раз вовремя, чтобы он приблизился. Его грудь касается моей, и он хватает меня за шею, притягивая к себе для поцелуя. — Не обсуждай нашу будущую семью за завтраком, — говорит он мне, отстраняясь. — Я уверен, что ты можешь догадаться, но мои родители были бы явно менее удивлены.
— Ты знаешь, когда ты будешь явно менее удивлен? Когда я отправлю тебя в магазин в 3 часа ночи, потому что мне хочется огурцов определенной марки.
Картер делает шаг назад, снова закатывает глаза и хватает свою тарелку. — Давай, женушка.
— А у меня уже спина болит от твоего отродья. Надеюсь, ты собираешься помассировать мне спину позже.
— У тебя также ноги отекают? Может быть, мне стоит купить тебе целый день в спа-салоне.
— Я имею в виду, это меньшее, что ты можешь сделать для матери своего ребенка.
Картер идет впереди меня, качая головой, но я позволяю шутке умереть, так как мы возвращаемся в столовую. Я должна рассказать о нем его родителям; может быть, они могли бы убедить его, что безопасный секс — это единственный секс, которым мы должны заниматься, потому что я, кажется, не справляюсь.
Хотя, очевидно, я этого делать не буду.
Отец Картера поднимает взгляд от газеты, чтобы оглядеть меня, и я тут же вижу, откуда у обоих детей такие взгляды. Картер и Хлоя оба любят своего отца и почти не получили физических характеристик от своей матери.
— Мама, папа, это Зои, — предлагает Картер, опускаясь на свое место рядом с Хлоей.
Я улыбаюсь его маме, затем его отцу. — Зои Эллис. Приятно познакомиться с вами обоими.
— Я Анджела, — говорит мне его мать. — Это отец Картера, Кевин.
Отец Картера не здоровается со мной, но когда я смотрю на него, его взгляд останавливается либо на моей груди, либо на моей майке «Лонгхорн». Я надеюсь, что последнее, и вздыхаю с облегчением, когда мгновение спустя он говорит: — Зои Эллис, а? Держу пари, Джейк этому не рад.
Я сажусь, неловко глядя на Картера.
Картер пожимает плечами. — Не спрашивал его. Плевать.
— Тебе должно быть не все равно, — заявляет его отец. — Отстранение Джейка могло сбросить весь ваш сезон.
— Мог бы, если бы команда зависела от его таланта. Поскольку он зависит от меня, у нас все в порядке, — отвечает Картер.
Его взгляд скользит мимо Картера и возвращается ко мне. — Ну, в любом случае, хорошо, что ты прояснил все это недоразумение.
Мои пальцы сжимают вилку, как будто это лезвие ножа, который я собираюсь воткнуть в яремную вену отца Картера. — Никакого недопонимания не было. Джейк вел себя не совсем по-джентльменски, и мне это не понравилось. В любом случае, я также рада, что это позади.
— Может быть, чрезмерная реакция, чтобы испортить последний футбольный сезон мальчика, — говорит мне Кевин.
— Я так не думаю, — возражаю я с болезненно вежливой улыбкой. — Лично я думаю, что его поведение оправдывало тайм-аут. Поскольку это единственное наказание, которое, казалось, повлияло на него, я рада, что тренер отнесся к этому серьезно и убрал то, что Джейку нравилось.
— Его наказали? — спрашивает Хлоя.
Я киваю. — В точку.
— Бьюсь об заклад, ему это не понравилось. Я бы не хотела, чтобы меня наказывали, — сообщает она мне.
— Нет, я бы тоже не хотела, — соглашаюсь я, обращая на нее внимание, так как ее общество гораздо приятнее. Из-за отца Картера мои щеки уже покраснели от защитного раздражения, и это не та нога, с которой я собирался начинать. Картер мог бы предупредить меня, что его отец был на стороне противников Зои и размахивал вилами. Я бы не только не пришла на этот завтрак, я бы вообще избегала встречи с его родителями, по крайней мере, до конца сезона.