Я не знаю, что сказать. Я хочу убрать боль из своих слов и заставить его чувствовать себя лучше, но я также не хочу давать ему ложную надежду.
— Я все еще забочусь о тебе, — осторожно предлагаю я. — Я просто не могу быть с тобой. Хотел ты того или нет, но ты подорвал мою способность доверять тебе. Знать, что ты недобросовестен по отношению к другим людям, это одно, но ты прав, чтобы я могла принять весь твой багаж, мне нужно было быть исключением. Мне нужно было быть той, к кому ты относишься как к товарищу по команде, той кто участвовала в шутке, которую ты разыгрываешь над миром, а не той, кому ты лжешь и против которого замышляешь заговор. Для меня это нарушение условий сделки, Картер. Мне нравилось чувствовать, что ты уважаешь меня и прикрываешь мою спину. Я бы тоже прикрыла твою. Но я на это не подписывалась. Я не подписывалась, чтобы быть похожей на любую другую незначительную девушку, которая тебе безразлична. И если это все, что я есть, то все в порядке. Я не могу диктовать, как ты должен ко мне относиться. Я не говорю, что я особенная, но если я такая же, как все, то мне это неинтересно. Ты не можешь снова заинтересовать меня, потому что я никогда не хотела этого с самого начала.
Горячий взгляд Картера прожигает меня. — Ты для меня не просто еще одна девушка, Зои. Разве ты не видишь этого? В мире, полном фальшивого дерьма, ты единственная настоящая вещь. Я безмерно тебя уважаю. То, что произошло с Эрикой, было до того, как мы официально начали встречаться. Я знаю, что это формальность, я знаю, что это все еще чертовски отстой, и я прошу прощения за это. Но это не то, из-за чего мы с тобой должны расстаться. Мне плевать на Эрику. Она мертва для меня. Я никогда больше не буду с ней наедине, даю слово. Я забочусь о тебе, забочусь о нас, забочусь о будущем, которое я вижу у нас, и я не позволю тебе выкинуть все это в чертово окно, когда мы только начинаем. Если бы ты не могла справиться со мной, это было бы одно, но не более того. Не над ней.
Я знаю, что спорить с Картером бесполезно. Я и раньше металась с ним в битве воли, но я устала, мне грустно, и с меня покончено. Я больше не хочу играть с ним в эти игры. Я не хочу защищать свое мировоззрение и исследовать его. Я просто хочу, чтобы он ушел и позволил мне вернуться к своей жизни.
Поскольку я знаю, что он уже ожидает, что единственная причина, по которой я это делаю, — это то, что он причинил мне боль Эрикой, я предлагаю ему остальную часть истории. — Ты слишком сильно отвлекаешь, Картер. Я так погружаюсь в тебя, что все остальное отодвигается на второй план, и это никогда не прекращается. Это никогда не замедляется. Это не просто ухабистая дорога, ведущая к отношениям, а затем все успокаивается. За каждым углом таится темная тайна. Я так многого еще не знаю о тебе, и… после этой истории с Эрикой я просто на пределе возможностей. У меня не осталось достаточно интереса, чтобы продолжать обсуждать с тобой вещи. Извини, если это звучит жестоко, но знаешь что? Меньше недели назад ты поставил свои прихоти выше меня. Я должна поставить свое будущее выше тебя. Я должна поддерживать свои оценки на высоком уровне, чтобы я могла окончить школу являясь лучшей в нашем классе, получить эту стипендию и убраться к черту из этого города. Это мой единственный шанс, и я действительно верю, что если останусь с тобой, я его упущу. Я знаю, тебе нравится идея будущего со мной, но мы были вместе около 5 минут, Картер. Вероятно, между нами ничего не вышло бы, и тогда что мне остается? Я утонула бы в океане сожалений, потому что позволила своему школьному парню отвлечь меня своей бесконечной драмой, и мой фокус ускользнул. Я не могу этого допустить. Я не буду.
— Сколько раз мне говорить тебе, что я не собираюсь разрушать твою жизнь? — он спрашивает.
— Вот в чем проблема, Картер. Неважно, сколько раз ты это говоришь, потому что я не могу в это поверить. Я думаю, что ты многое, и я наслаждалась … что бы это ни было между нами. Я не знаю, что это говорит обо мне, но у меня есть. Проблема в том, что ты на скользкой дорожке, и я тоже вижу будущее между нами, но я думаю, что мое будущее сильно отличается от твоего. На данный момент я не вижу версии своей жизни, в которой ты не являешься моим крахом.
Качая головой, Картер говорит с явным раздражением: — Ты не чувствовала этого до того, как увидела это гребаное видео. Ты можешь вести себя так, будто у тебя есть все эти веские причины, Зои, но ты была готова сделать всё это до того, как Эрика все испортила. Эти оправдания - ерунда. Ты можешь учиться и быть в отношениях. Буквально все остальные справляются.
— Неважно, веришь ли ты мне, — заявляю я, покончив с объяснениями. — Неважно, нравятся ли тебе мои причины. Наши отношения закончились, как и этот разговор. Теперь, пожалуйста, уходи. У меня был самый длинный день в жизни, я устала и хочу лечь спать.
— Знаешь, тебе не обязательно этого делать, — говорит он, неожиданно успокаиваясь и встречаясь со мной взглядом. — Если ты думаешь, что твое достоинство требует такого ответа, то это не так. Я сделаю это для тебя. Я могу это исправить. Одна ошибка — это не то, кем я являюсь, и это, черт возьми, не является суммой наших гребаных отношений. Выбрасывать все это… это пустая трата.
Хотела бы я с этим поспорить, но не могу. Нет, я не могу быть уверена, что принимаю правильное решение, но я думаю, что велики шансы, что я буду сожалеть о том, что остаюсь с Картером, больше, чем когда-либо буду сожалеть о том, что уйду от него. Я не собираюсь говорить ему это. Я сказала достаточно, и мне действительно не хочется быть злой.
Вместо этого я встречаю его взгляд и просто говорю: — Извини.
Картер какое-то время наблюдает за мной, все еще держа мои бедра вместе. Наконец он качает головой и отпускает меня. — Отлично.
Мой желудок сжимается от его молчаливого согласия, но я напоминаю себе, что именно этого я и хотела. Меня до сих пор раздражает, что он не только делает то, о чем я его попросила, но и делает это так быстро. Теперь, когда он не со мной, не в моей кровати, он не задерживается. Он идет прямо к двери и открывает ее, готовясь уйти.
Неуместное разочарование подкрадывается ко мне, но только мимолетно. Я пихаю его, указывая себе на то, что я должна быть рада, что Картер хоть раз уважает мои пожелания. И я рада. Я имела в виду то, что сказала, просто… тихий голос в глубине моего разума шепчет, что, несмотря на то, что он утверждал, что видит будущее со мной, он определенно не очень сильно боролся за меня.
Ну что ж. Я не хотела, чтобы он дрался со мной, я хотела, чтобы он ушел, и теперь он ушел. Если какая-то часть меня все еще хочет перезвонить ему, это всего лишь импульс, который мне придется игнорировать.
Картер не прощается и не оглядывается. Я так сосредоточена на том, чтобы держать себя в руках, на том, чтобы защитить себя на случай, если он развернется в последнюю секунду, и только когда он ушел так далеко, что, должно быть, вышел за парадную дверь, я впервые почувствовала это.
Эта сумасшедшая поездка, которую я вела с ним… наконец-то закончилась. Мы с Картером действительно расстались, и помоги мне Бог, мне будет его не хватать.
40
Вторник проходит тяжело. Мои утренние занятия пролетают незаметно, а потом я снова вижу Картера в первый раз в качестве бывшей. Он ни разу не посмотрел на меня на уроке истории и не выглядит грустным. Он тут же пришел в себя, его маска снова встала на место, и он сидит там, как и несколько недель назад, в блаженном неведении о моем существовании.
С тех пор, как прошлой ночью он появился в моей спальне, мне пару раз пришло в голову, что, может быть, он будет прятаться после уроков, как он делал это раньше, когда преследовал меня, обнимал меня за плечо и слегка приставал ко мне, прежде чем я уйду, к моей машине на обед.
Он не делает ничего из этого. Он проходит мимо меня к столовой, и я спокойно иду к своей машине. Слишком много покоя. Я скучаю по его глупым домогательствам.
Захлопнув дверцу машины, оказавшись внутри, я наклоняюсь вперед и упираюсь лбом в руль, пытаясь сориентироваться. Я не могу быть единственной, кто опечалена разрывом, который я инициировала. Картер хотел остаться вместе, я та, кто сказала нет. Я не могу быть той, кто сидит в машине и чувствует себя отвергнутой, пока он смеется со своими друзьями за ланчем.
Стряхнув с себя легкую хватку страдания, я говорю себе, что у меня есть два дня. Два дня, чтобы погрустить и оплакивать отношения, которые едва случились, а потом я заканчиваю и продолжаю жить дальше.
Работа помогает скоротать вечерние часы, а среда проходит быстрее из-за вечерней молодежной группы. Это светлая ночь, и мы заканчиваем тем, что играем в игры. Я дважды надрала Люку задницу в аэрохоккей [Прим.: — игра с участием двух игроков. Цель игры — забить шайбу в ворота противника], потом мы сделали перерыв на перекус.
— Можешь быть помягче со мной в следующий раз? Подруга, ты зверь аэрохоккея, — говорит он мне, качая головой и садясь на диван рядом со мной.
Я улыбаюсь, глядя в свою тарелку. Сегодня вечером Грейс была на дежурстве по перекусу, и Грейс просто не может не делать слишком много. В прошлый раз, когда я была на дежурстве по закускам, я принесла печенье с шоколадной крошкой и галлон молока. Грейс устроила буфет с яблоками. Разнообразные яблочные дольки, три соуса — арахисовое масло, карамель и шоколад — и набор начинок, которыми можно посыпать сверху, для любителей приключений. Я стала авантюристкой. У меня есть ломтик Мекинтош [Прим.: Мекинтош (англ. McIntosh)— популярный в Северной Америке сорт яблок], смоченный в арахисовом масле, покрытый крошками крекера Грэма, ломтик, смоченный в шоколаде, покрытый измельченными Орео, и ломтик карамели Гренни Смит [Прим: Гре́нни Смит — сорт яблони, созданный в 1868 году в Австралии. Название сорта переводится как «бабуля Смит»], покрытый соленым арахисом. Я также взяла ложку детского зефира, для ровного счета.
— Не знаю, думаю, после всего этого сахара я могу быть еще более безжалостной, — говорю я ему.