Я вежливо улыбаюсь, выдерживая его взгляд, и тянусь к маленькой школьной сумочке, болтающейся у меня на бедре. Его взгляд следует за движением, затем возвращается к моему лицу, все еще сбитому с толку. Я вытаскиваю наличные, которые он дал мне в пятницу вечером, и подношу их к нему. Его хмурый взгляд становится глубже. Моя улыбка становится шире, затем я полностью разрываю зрительный контакт и иду к столу, за которым сидят несколько членов моей молодежной группы и обедают.
Люк поднимает взгляд, когда я приближаюсь. Его бутерброд замер на полпути ко рту. Поскольку я смотрю прямо на него с выражением решимости на лице, он кладет бутерброд, и мило улыбается освобождая для меня место.
— Наконец-то возвращаешься к нашему столику? — он предполагает.
Я качаю головой. — Нет, я не останусь. Я просто хотела дать тебе это, — говорю я ему, протягивая свой заработок по присмотру за детьми.
Он хмуро смотрит на деньги, потом снова смотрит на меня. — Что…?
— Я слышала, что случилось с твоей машиной, и мне было от этого ужасно, — объясняю я, опустив взгляд, не совсем в силах встретиться с ним взглядом.
— Ага, — бормочет он.
— Недавно я получила немного дополнительных денег. Я планировала потратить его на то, что мне не нужно, но мне кажется правильным использовать его, чтобы вместо этого помочь другу.
Сияя то на меня, то на Люка, Грейс говорит: — Какое благословение.
Я киваю и снова смотрю на Люка. — Я знаю, что это не покрывает весь ущерб, который был нанесен, но… я просто хотела…
Он не заставляет меня закончить. Кивая головой, когда деньги переходят из моих рук в его руки, он говорит: — Спасибо, Зои. Тебе действительно не нужно было этого делать.
— Я чувствую… — “Ответственность”. — Я не могу этого сказать, потому что это касается Картера. Как бы я, вероятно, ни была готова выдать Картера за его преступления, я не готова. Я даже не думаю, что они приживутся. Этот город освободил бы Картера от обвинения в изнасиловании, так что, что за небольшая грубость, если он ведет команду на чемпионаты, правда?
Фу. Грубость.
Отряхнувшись, я прочищаю горло и слабо улыбаюсь. — Я хочу. Пожалуйста, дай мне знать, если я могу что-то еще сделать.
Теперь, когда моя миссия выполнена, я как можно быстрее отхожу от своего старого стола и поворачиваюсь обратно. Прежде чем отправиться к выходу, я решаю подойти к столу Картера. Ясно понимая, что я только что сделала, он не выглядит даже отдаленно удивленным. Он выглядит довольно взбешенным, и от того, что я так близка к его темпераменту, моя кровь вскипает. У меня в голове всплывает мысленный образ, как он хватает меня, толкает на стол и тащит прямо сюда на глазах у всех. Мое тело пульсирует в ответ, но я пытаюсь избавиться от этого и оставаться сосредоточенной.
Он действительно сломал (изменил) меня, не так ли?
Не обращая внимания на жару, я обхожу стол и останавливаюсь позади него. Обхватив его рукой сзади, я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: — Оказывается, у меня все-таки нет денег на это платье. Думаю, тебе придется найти другую дату для «возвращения домой».
Картер слабо качает головой, но ничего не отвечает. Все его друзья сидят за столом. Никто из них не знает, что только что произошло, но все бросают на меня взгляды — кто-то сбит с толку, кто-то догадывается и совершенно ошибается, кто-то соскучился по тому, что мы с Картером вообще расстались. В любом случае, Картер не позволит мне опозорить его перед его друзьями, поэтому он не может сказать мне ни хрена о том, что я только что сделала.
Я знала, что он этого не сделает, поэтому я чувствую себя довольно самодовольной. Я встаю, и моя рука выпадает из-под него. Затем я слегка улыбаюсь ему и подмигиваю, как он это делал на уроке истории, обхожу вокруг стола и выхожу прямо из столовой.
*
В остальное время ничего ужасного не происходит. Я хожу в школу, учусь и работаю. Насколько я вижу, Картер не совершает никаких дополнительных преступлений. Однако я не думаю, что выиграла войну так легко, поэтому даже его молчание заставляет меня беспокоиться о том, что он планирует.
Он еще не обналичил свой второй призыв к добыче. Я знаю, что он планировал приберечь “третий раз” для «возвращения домой», но теперь я не пойду с ним на встречу, так что ему лучше выбрать другое время и место.
Мне пришло в голову, что я должна была дать ему строгое ограничение во времени, когда заключала эту сделку. Например, “три раза” в течение следующих четырех недель. Я не была в состоянии обсуждать условия — или даже думать об условиях — но теперь, когда обстоятельства таковы, мне интересно, как долго Картер сможет тянуть меня за собой во втором и третьем “случаях”. Я предполагаю, что это было не очень благородное соглашение с самого начала, так что, возможно, мне не нужно выполнять свою часть сделки… но даже если это было сексуальное соглашение, это меня не устраивает. Мне не нравится нарушать свои обязательства, и я знаю, что Картеру это тоже не понравится.
Мне не понравится, если я буду в Пенсильвании, обустраиваюсь на свой первый семестр в колледже, и я получу сообщение от Картера из Нью-Йорка, в котором говорится, что мне лучше отправиться в путешествие на выходные, потому что пришло время для нашего второго раунда математики.
Если я когда-нибудь заключу с ним еще одну сделку, мне нужно установить более четкие условия. Я дала ему слишком много свободы действий в этом вопросе. Это может стать настоящей головной болью, если он этого захочет.
К тому времени, когда наступила пятница, я думаю, может быть, все уже позади. Может быть, он понял, что это тоже неправильный способ вернуть меня, и придумывает новую идею…
Или, может быть, он просто сдастся вообще. Я не горжусь тем фактом, что мне немного грустно об этом думать. Я знаю, что мне не понравится, когда он уйдет. Учитывая, что он так долго жил без девушки, и он не любит девушек, я надеюсь, что так будет до конца учебного года. Тогда он сможет отправиться в колледж, и мне не придется быть свидетелем этого. Пока мы вместе учимся в школе, мне приходится жить в страхе перед тем днем, когда я увижу его с кем-то еще, увижу, как он смотрит на нее так же, как он смотрел на меня, и знаю, что он делает это не только для того, чтобы разозлить меня, как ситуация с Дженной.
Я не сплю большую часть вечера четверга, беспокоясь об этом и о контрольной по математике, поэтому по дороге в школу я обязательно останавливаюсь и выпиваю кофе со льдом. Я в любом случае очень рано вышла утром, так что у меня есть время для дозы кофеина. По пути я пишу Грейс и спрашиваю, не хочет ли она, чтобы я захватила ей один, но она не отвечает. На всякий случай, если она следит за своим потреблением сахара сегодня, я не приношу ей кофе.
Когда я прихожу в школу, я чувствую наивно хорошее настроение. Сегодня пятница, поэтому мне нужно продержаться всего несколько часов, а потом выходные. Даже лучше, мне не нужно работать сегодня вечером, так что я действительно должна идти домой после школы, а так как завтра не будет школы, я могу немного отдохнуть сегодня вечером. Завтра я буду учится дома, так как мне еще предстоит надрать задницу фанатке Картера, говоря академическим языком.
Я замечаю машину Грейс на парковке с пустым местом рядом с ней, поэтому я сразу паркуюсь, чтобы кто-то другой не занял место. Близко к зданию — еще одна победа. Я не могу сдержать улыбку, когда выхожу из машины… по крайней мере, пока не вижу, как Грейс плачет в своей.
Мое сердце падает, и я захлопываю дверь, надеясь, что шум привлечет ее внимание. Она поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Даже издалека и через окно я вижу, что ее глаза красные и опухшие, а нос красный.
Я торопливо подхожу к машине и открываю дверь со стороны водителя. У нее даже машина не заведена, поэтому воздух не дует, а ее машина — это печка. — Грейс, что случилось?
Нюхая носовую салфетку, она смотрит на меня. — Мне жаль. У меня очень плохая пара дней.
Наклоняясь, чтобы быть ближе к ее уровню, я спрашиваю: — Почему? В чем дело?
— Скаут ушел со двора прошлой ночью. Мы никогда не выпускаем его за пределы огороженной территории, он слишком маленький и гоняется за машинами.
Задыхаясь, собирая кусочки воедино, я пытаюсь сообразить, как деликатно спросить. — Его… сбили?
Она всхлипывает и смахивает слезы с уже покрасневших щек. — Я не знаю. Мы не смогли его найти. Мы искали его повсюду прошлой ночью. Мой папа сказал, что, возможно, он найдет дорогу домой, но когда мы проснулись этим утром, все еще ничего. Он может быть где угодно, и он, наверное, такой напуганный и голодный… — Образ его голодного и испуганного должно быть разбило ее сердце, потому что она снова заливается слезами.
— О, Грейс. — Я наклоняюсь и обнимаю ее. — Ты должна была написать мне, я бы пришла и помогла тебе найти. Я помогу сегодня, после школы. Не волнуйся, мы найдем твоего щенка.
— А если его сбили? — она плачет мне в плечо.
— Я уверена, что его не сбили. Кто-нибудь мог увидеть его на дороге.
— Я вообще не понимаю, как он выбрался. Прежде чем оставить его там, я прошла через забор и убедилась, что он не вырыл ни одной дыры, которую я пропустила. Ворота закрыты, досок нет. Я была так осторожна.
Меня наполняет ужас, потому что в любом случае это плохая ситуация, но в моем сознании всплывает вечеринка в доме Эрики. Картер знал, что хочет, чтобы я была на вечеринке той ночью, но сколько бы он ни просил, я отказывалась. В конце концов, он использовал Грейс и мою защиту, чтобы привести меня туда, угрожая Грейс, если я не появлюсь.
Он бы не обидел собаку, верно? Не думаю, что стал бы, он же не монстр, но похитить собаку? Он может это сделать. Держать его — и эмоциональное благополучие Грейс — в заложниках, пока я не сдамся и не приду ей на помощь.
Черт возьми, Картер. Несправедливо, что у него есть все эти способы победить меня. Он играет так грязно, и он знает, что я не могу сравниться с ним. Он знает, что я не сдамся, поэтому он знает, что будет побеждать каждый проклятый раз, пока он это делает.