— Хорошо, — она ещё раз вздохнула. — Я постараюсь.
Деревья перед ними расступились, обнажая небольшое пространство, уходящее вниз примерно на высоту человеческого роста — и там, в овраге, между мелких камней тёк быстрый журчащий ручей. Вода в нём была абсолютно прозрачной, и Каролина, спустившись вниз с помощью Моргана, с удовольствием набрала её в ладони и сделала глоток.
Несмотря на температуру воздуха, вода оказалась почти ледяной. И пахла талым снегом.
Зажмурившись от удовольствия, Каролина сделала ещё глоток… а когда открыла глаза, заметила, что Морган стоит рядом и внимательно смотрит.
— Ты не умеешь брать силу у воды, верно? — уточнил Рид, и Каролина, выплеснув в ручей остатки влаги с ладоней, поднялась на ноги. Покачнулась — одна из ступней неожиданно соскользнула, и девушка едва не упала в ручей. Но у Моргана оказалась отличная реакция — он легко подхватил Каролину, по-хозяйски прижав к себе и ожидая ответа.
— Да, — ответила она с неловкостью, не зная, отчего больше смущается — то ли оттого, что не умеет брать силу у воды — а ведь это самый простой из природных источников! — то ли потому что Морган прижимает её к своему крепкому телу и даже не думает отпускать. А его большая ладонь так приятно лежит на её талии, что хочется продлить это прикосновение.
— Как так может быть? — нахмурился Рид, глядя Каролине в глаза. — Твой учитель должен был научить тебя этому с самого начала. Когда в ребёнке просыпается сила шамана, его наставник первым делом ведёт ученика в лес к воде. Сначала нужно научиться работать с водой, а потом со всем остальным.
— Я не знаю, какими соображениями руководствовался Шах, — ответила Каролина тихо и вздохнула, потому что Морган наконец разжал руки, выпуская её из объятий.
— Садись, — почти приказал Рид, кивая на большой камень, который лежал неподалёку. Он был высокий и сухой, покрытый мхом, будто ковром. — И рассказывай. Всё, Каро. Даже если Шах заставлял тебя сворачивать головы птицам и резать горло кроликам.
Она вздрогнула — и Морган схватил её за руку, вновь помешав упасть в ручей.
— Ты… откуда ты знаешь?.. — просипела Каролина и схватилась за собственное горло свободной ладонью.
Её худший кошмар.
Шах и все животные, которых она убила, до сих пор приходили к ней в самых мрачных и тёмных снах.
***
Откуда он знает?
Морган не удержался от лёгкой усмешки. Каролина, несмотря на то, что пережила в свои двадцать с небольшим лет больше, чем иные люди за всю жизнь, оставалась на редкость наивной. И да — с логическим мышлением у неё было не очень. Иначе она не полезла бы убивать, а затем привораживать канцлера Альтаки, да и сейчас быстро бы сообразила, что иначе и быть не может — Морган ведь шаман. Как он может не знать, откуда чёрные шаманы берут силу?
— Каро, — произнёс Рид спокойно и усадил-таки девушку на камень. Каролина смотрела невидящим взглядом — скорее всего, находилась в кошмаре прошлого. — Ты ведь знаешь, чем чёрные шаманы отличаются от остальных. Обычные шаманы берут энергию природы, могут зачерпнуть своей жизненной силы, но немного и редко. А чёрные используют чужую лифу. Они могут работать и иначе, но чаще всего не хотят, поскольку такой вид шаманства намного эффективнее, но и опаснее. Шах принял тебя в своём доме, пообещав вылечить брата, но как бы он его вылечил, никого не убивая?
Каролина кивнула, бледнея. Закрыла глаза, кашлянула, глубоко вздохнула — и начала рассказывать, не открывая глаз.
Видимо, так ей было легче.
— Да, всё правильно. Кристофер, мой брат… Он родился очень слабеньким и раньше срока. Мама с папой делали всё, чтобы его спасти. Крис несколько месяцев лежал в Главном госпитале Мальтерана, его пересмотрело множество врачей, но все они в один голос твердили — слишком маленький, прогресса никакого нет. Пока ребёнок под «колпаком», в магической коме, он живёт, но его невозможно держать так вечно. Родителей уговаривали отключить приборы, отпустить… Но они не могли. И решили попробовать последнее средство — пошли к шаману.
Каролина замолчала, так и не открывая глаз. Её ладони лежали на коленях, и Морган заметил, как она нервно сжимает ткань нижней рубашки, как дрожат её тонкие пальцы.
— Перед этим я начала видеть странные сны, — продолжила она очень тихо. — Будто брожу по лесу, ищу кого-то, но никак не могу найти. Мне всё время казалось, что моя цель то спереди, то сзади, и я бесконечно плутала в тумане. Позже я узнала, что это был так называемый зов ученика — во мне проснулся шаманский дар и начал звать того, кто мог меня научить.
— Верно, — сказал Морган, как только Каролина вновь ненадолго замолчала. — Но есть небольшая деталь, которую Шах, скорее всего, тебе не сказал. Раз ты плутала по лесу и не могла найти дорогу — значит, твой зов почувствовали сразу два шамана. Шах и кто-то ещё, кто тоже мог тебя научить. Скорее всего, этот шаман был обычным, и он оказался слабее — раз в результате ты осталась у Шаха.
От удивления Каролина открыла глаза и посмотрела на Рида тяжёлым и больным взглядом человека, которому не хочется, но необходимо вспоминать что-то на редкость неприятное.
— А обычно зов слышит кто-то один?..
— Чаще всего — да, — кивнул Морган, погасив в себе желание пожалеть девушку, погладив её по голове. — Шаман и ученик встречаются во сне, а потом находят друг друга и наяву. Неполадки случаются, только если зов «расслаивается», как было у тебя. Или если ученик и наставник далеко друг от друга. Так было у моей дочери Тайры и наследницы. Тай во снах никак не могла найти к ней дорогу, плохо слышала голос и блуждала в тумане.
— И как они встретились? — Каролина явно хотела сменить тему, но Морган не купился.
— Потом расскажу. Давай дальше про Шаха.
Она слегка поморщилась, вновь закрыла глаза, сжала в кулаки ткань рубашки на коленях и продолжила:
— Шах мне сразу не понравился. Он похож на ворона в человеческом обличье. Длинные чёрные волосы, жёлтые глаза, длинный нос, выражение лица у него вечно было пренебрежительным, высокомерным даже. Людей он откровенно презирал, не верил ни во что хорошее и светлое. Не знаю, откуда в нём была такая сильная ненависть, но мне кажется: если бы ему дали возможность извести всех одним щелчком пальцев, он сделал бы это с лёгкостью, не сомневаясь ни мгновения. И я поначалу не поверила, когда Шах сказал маме, что Кристофер выживет. Что он может спасти моего брата. Но взамен хочет, чтобы ему отдали меня на год.
Каролина сглотнула, побледнев ещё сильнее, и Морган не выдержал — сел перед ней на колени, плюнув на то, что опускается прямо в ледяной ручей, и положил руки поверх её сведённых судорогой ладоней. Девушка вздрогнула, отпустила наконец ткань рубашки, но вместо неё вцепилась в Моргана так, будто боялась, что откроет глаза — и вновь окажется в прошлом, рядом с Шахом, от которого она совершенно точно не видела никакого добра.
А Рид неожиданно вспомнил собственную ситуацию и, пока Каролина собиралась с мыслями, рассуждал о том, смог бы он вот так — пожертвовать дочерью ради новорождённого сына? Одно дело — убивать посторонних людей, как делал Морган, и совсем другое — отдать родную дочь. Как потом спать, как жить, глядя ей в глаза?
— Шах сказал, что собирался с тобой сделать?
***
Каролине никогда в жизни не было настолько тяжело говорить. Однако с каждым словом она ощущала себя так, будто вскрывает старые гнойники. Да, больно, неприятно, мерзко, но необходимо.
С кем ещё делиться всей этой гадостью, как не с Морганом?
— Возможно, он сказал бы, — произнесла Каролина, не удержавшись от всхлипа. — Но мама не спрашивала. Наверное, она боялась услышать ответ. Она тогда просто посмотрела на меня умоляюще — и я сразу поняла: не смогу не согласиться. Я, конечно, сама хотела спасти брата, но цена… Да и не простили бы меня родители, если бы я заупрямилась. Это было очевидно, и мне кажется: если бы я тогда не согласилась моментально, мама сказала бы мне это. Но хорошо, что ей не пришлось угрожать… Мне и без этого тяжело вспоминать, как я дала согласие и Шах отправил маму восвояси, заявив, что я остаюсь у него на год. Ровно через год, в тот же день и час, за мной надо будет прийти, а до этого никаких встреч. И вещей мне не приносить — всем он меня сам обеспечит.
Каролина сглотнула, вспоминая волну паники, которая накрыла её сразу после ухода мамы. Она усиливалась, стоило только посмотреть на многозначительную усмешку Шаха.
— Он не бил меня, — сказала она ещё тише, чем раньше, — но это был единственный плюс. В остальном… относился ко мне хуже, чем к животному. Ела я на полу, приборов он мне не выдавал, кормил только мусорной кашей, которую приходилось лакать из миски, будто я на самом деле собака. Иногда, очень редко, он кидал мне недоеденные куриные кости. Поначалу я брезговала, но где-то месяца через три стала обгладывать с них мясо — кашу видеть уже просто не могла… Спала я на матрасе, брошенном на пол, жёстком и вонючем. Шах никогда его не стирал. Я пыталась сама, но у меня не вышло выполоскать из него всю вонь. Одежда… Шах дал мне только одно платье на смену. Бельё не дал вовсе, сказав, что хватит с меня и одной тряпки. Я старалась стирать каждый день — всё быстро пачкалось, так как дома у Шаха я не сидела на месте, а убиралась. Только готовить он мне не позволял — я делала лишь кашу, которую ела сама. Часто болела. Шах объяснил, что всё это — и мои неудобства, и болезни, — плата за жизнь брата. Как думаешь, это правда, Морган?
Рид ответил, не задумавшись:
— Если Кристофер действительно был на пороге смерти — да, Каролина, правда. Шах должен был взять очень высокую плату. Возможно, если бы ты не была шаманом с проснувшейся силой, он поступал бы с тобой гораздо хуже. Но Шах, как я понимаю, рассчитывал оставить тебя у себя.
— Да, — с трудом кивнула Каролина, содрогнувшись от отвращения. — Я узнала об этом в день перед возвращением домой. Шах признался, что, если бы я не оказалась безнадёжной ученицей, он не отпустил бы меня, а вырастил и женился на мне. Очень ругался, говорил, что такой бездарности в жизни не видел. А я стояла и радовалась, что оказалась безнадёжной, думая только о том, что с удовольствием отказалась бы от этого шаманского дара…