Аида вспомнила слова Астрид, мол, брат прежде был счастлив. Вот, что она имела в виду, вот настоящий Уинтер. Теперь понятно, почему сестра так переживала, когда он сильно изменился. В последнее время Аида ни с кем не чувствовала себя так хорошо.
Их разговор прервался, только когда официант унес тарелки и пообещал вернуться с десертом. После недолгого молчания Уинтер вдруг выпалил:
–Я ее не любил.
Аида посмотрела ему в лицо:
–Сук-Йин?
–Нет, жену.
–А.
–Ты сказала, что мне не стоит винить себя в аварии, и я стараюсь. Но меня беспокоит, что когда мы поженились, ни я не любил Полину, ни она меня.
Неужели он правда об этом заговорил? Невозможно! Аида не издавала ни звука, опасаясь, что Уинтер замолчит, но, казалось, ему нужно было услышать что-то в ответ, поэтому ей пришлось спросить:
–Так зачем ты на ней женился?
–Хотел угодить матери и считал, что после свадьбы чувства усилятся. Но мы даже не могли толком поговорить. И чем сильнее отдалялись друг от друга, тем больше я помогал отцу с бутлегерством, что только ухудшило дело. Полина ненавидела этот промысел. Ее семья была из пятидесятников. Знаешь таких?
–Религиозные фанатики, впадающие в экстаз и несущие всякую тарабарщину.
–Святоши. Когда мы познакомились, Полина не была действующей прихожанкой, но, похоже, я оказался таким воплощением зла, что ей захотелось вступить в секту. Жена терпела подпольный промысел моего отца, но на то, что по ночам я заключал нелегальные сделки, закрыть глаза не смогла. Как-то Полина призналась, мол, не знает, что хуже: не спать по ночам и волноваться, как бы меня не убили, или выяснить, что я все-таки остался жив.
–Какой ужас!
–Вот поэтому я никогда особо не стремился домой, а бывал где угодно, только бы не встречаться с ней. Полина обвиняла меня в неверности, но это ложь. Аида, я никогда в жизни ей не изменял.
–Меня тебе убеждать не надо.
Уинтер поскреб щеку и замолчал на некоторое время, глядя на мерцающую свечу:
–Мы не просто делали друг друга несчастными. Хуже всего то, что мы понапрасну тратили время друг друга. Несколько месяцев ухаживаний и свадьба, влетевшая моей семье в копеечку. Мы переплюнули даже Уильяма Рэндольфа Херста [24], но оказались полными противоположностями. Полина терпеть не могла жирную пищу, секс, ругательства, спиртные напитки… и шутки. Клянусь богом, я никогда не слышал ее смеха, ни разу. Не думаю, что она вообще умела смеяться.
–Уинтер, да она просто милашка.
–Я… – Бутлегер изумленно запнулся, затем расхохотался. – Да, пожалуй. Мне все это нравилось, а Полина лишила меня всех радостей жизни. Особенно когда решила вернуться в церковное общество и начала посещать богослужения каждые выходные. Я считал, что это сделает жену счастливее, но другие прихожане просто уговаривали ее развестись со мной, потому что я известный преступник.
Аида обвела рукой ресторанный зал:
–Мы тут все преступаем закон, так как на столах стоит спиртное. Ты скорее Робин Гуд, возвращающий то, что отобрало правительство, а вовсе не Джек Потрошитель.
Уинтер скрестил руки и оперся на край стола:
–В любом случае надо было просто ее отпустить. Даже не знаю, почему я этого не сделал. Наверное, считал неудачный брак личным поражением. Мы сильно поссорились, и я сказал, что о разводе не может быть и речи, что я никогда этого не допущу.
–Что же она сделала?
–Ничего. Это случилось за две недели до аварии.
–Ой.
–Если бы я просто отпустил Полину, то ее тетушка не пригласила бы нас на ужин, где вся семья моей жены пыталась нас убедить, будто мы катимся в ад, что и вызвало последний приступ ярости моего отца. Вот поэтому я чувствую себя виноватым: я не дал ей уйти, хоть и не любил. Отпустил бы – все бы остались живы.
Вернулся официант с бисквитным тортом и еще одной бутылкой вина. Подождав, пока обслуга уйдет, Аида ответила:
–Я понимаю, почему ты чувствуешь себя виноватым. На твоем месте я бы ощущала то же самое, но не стоит продолжать себя казнить. Нельзя, чтобы одно мгновение определило всю оставшуюся жизнь.
–Легче сказать, чем сделать.
–Полина решила выйти замуж, ты не вел ее к алтарю под дулом пистолета.
Уинтер поглаживал ножку бокала с вином.
–Верно, но не позволив уйти, я все равно принуждал ее.
–У нее были обе ноги и голова на плечах. Если бы хотела – ушла бы.
–Не каждая думает, как ты.
–К моему большому сожалению, разумеется, но ты не можешь винить себя в недостатках ее характера. Нельзя же и дальше жить, позволяя человеческим ошибкам определять твое будущее.
–Да, ну…
–Нет ничего важнее настоящего. Этой минуты. – Аида постучала ногтем по столу. – Не то, что случилось вчера, не то, что произойдет завтра. Как-то ты спросил меня, как я могу быть счастлива, переезжая с места на место. Вот ответ: я живу настоящим, наслаждаюсь тем, что есть, а не страдаю по тому, что потеряла или чего еще не имею.
Закончив свою пылкую речь, Аида увидела, как Уинтер пристально изучает ее со странным выражением лица. Что-то в его взгляде согрело ее.
–Давай заведем роман.
–Что?
–Роман, – повторил Уинтер. – На некоторое время ради общества друг друга и секса.
От жара в груди Аиды ее щеки порозовели.
–А…
–Мы друг другу нравимся, или, по-твоему, с ума сходим. Мы свободны, и я прошел проверку с поцелуем, – деловым тоном продолжил бутлегер.
Аида фыркнула:
–Ты так в этом уверен?
Уинтер вскинул бровь.
–Ты выдумал эту проверку, – возразила Аида. – Я всего лишь призналась, что мои бывшие любовники отвратительно целовались.
–Вот поэтому я привожу следующий довод: разве тебе не хочется быть с тем, кто хорош в постели? Я настоящий мастер.
–Да уж, от скромности ты не умрешь, – ответила зардевшаяся медиум, оглядываясь и убеждаясь, что никто рядом не подслушивает.
–Я просто говорю правду.
–Мне казалось, такие вещи происходят без всяких планов и переговоров.
Уинтер провел рукой по затылку:
–А может, и следовало их составлять. Ты сколько еще пробудешь в городе? Месяц?
–Да, около того.
–Времени маловато, но ты ясно дала понять, что тебя не интересуют долгосрочные отношения из-за переездов. И, бог свидетель, меня они тоже не привлекают после неудачного брака.
В голове раздался циничный голосок, и Аида озвучила возникшую мысль:
–Ты желаешь получить очередную Сук-Йин.
–Ни в коем случае. Сплошное притворство. – Уинтер глотнул вина. – Хотя не уверен, что у нас с Полиной было по-другому. Она тоже любила мои деньги.
–Деньги это хорошо, меня они привлекают. Я в восторге от здешней обстановки, – подначила Аида, разглядывая ослепительные люстры. – Да и пальто мне чертовски нравится.
Уинтер усмехнулся и отсалютовал ей бокалом:
–Но гордость для тебя важнее, вот в чем разница.
–Возможно.
–Я больше не хочу говорить о прошлом. Ты ведь только что посоветовала мне жить настоящим.
–Да, посоветовала.
–А сейчас я хочу тебя в своей постели. А ты меня хочешь?
Аида облизнула пересохшие губы. Никто еще так с ней не говорил, поэтому она не могла понять, нагрубил ли ей Уинтер или просто оказался удивительно честным.
Он опустил взгляд и провел большим пальцем по изгибу запястья Аиды:
–Я лежу по ночам и думаю о тебе, с самой первой встречи. А ты?
В сердце Аиды разгорелся пожар. Уинтер смотрел так пристально, что в голове у нее засверкали огоньки. Если он не прекратит говорить ей такое, то свет все затмит, она ослепнет и закричит что есть силы: «Да!»
Тем не менее, залпом выпив содержимое бокала в два глотка, Аида сумела произнести обычным голосом:
–Да.
–Можешь сейчас не отвечать, ты… – Он перестал ее поглаживать и застыл. – Да – в смысле ты обо мне думаешь, или да, ты согласна на роман?
–И то, и другое.
Уинтер расплылся в улыбке, словно кот на верфи, заметивший на суше извивающуюся рыбку. Аида поняла, что пропала.
Глава 16
Аида и Уинтер ушли из Пальмового двора, не съев десерт. Бутлегер словно парил над землей, но разум все еще на полшага запаздывал, не в силах воспринять происходящее. Пара остановилась в главном вестибюле, чтобы пропустить коридорного с двумя багажными тележками.
Аида почти прошептала:
–Как мы это устроим? Ко мне нельзя, миссис Лин не разрешает приводить мужчин.
Уинтер потянул Аиду в сторону:
–Мы могли бы поехать ко мне, но еще рано. Придется прятаться от Греты и Астрид, иначе попрекам не будет конца. Домашние все еще судачат, как ты заявилась ко мне в кабинет.
–Устроимся в твоей машине?
Уинтер посмотрел на нее сверху вниз. Ни за что он не возьмет ее в автомобиле.
–Мы, конечно, дали бы Йонте повод напрячь свой не такой уж острый слух, но я не согласен.
Аида осмотрелась:
–Мы ведь сейчас в гостинице.
Бутлегеру не надо было повторять дважды:
–Оставайся здесь и не шевелись. Ни с кем не говори. Я сейчас вернусь.
Он поспешил к стойке портье, а затем кинулся обратно с золотым ключом от номера и верхней одеждой. В глубине души Уинтер боялся, что спутница его не дождется, но она стояла на том же месте, словно экзотическая богиня с веснушками, вся такая золотая и блестящая. Вовсе не сон и не плод его слишком живого воображения. Не призрак. Уинтер дотронулся до ее голого плеча, чтобы убедиться, и жар нежной кожи едва не заставил его упасть на колени и вознести благодарственную молитву.
–Лифты вон там, – показал он, схватив ее за руку, будто Аида могла улетучиться.
Поднимаясь на верхний этаж, Уинтер наблюдал, как медиум смеялась над шутками лифтера. Внешне она была открытой и беззаботной, как обычно, но так сжимала сумочку, что невольно выдавала свою тревогу. Магнуссон тоже волновался.
Их номер находился на самом верхнем этаже в конце коридора. Соседнее помещение пустовало. Уинтер дрожащей рукой отпер дверь.