–Простите.
Аида пожала плечами:
–Что мне еще остается, кроме как начать с нуля в Новом Орлеане? И, к твоему сведению, я не хочу уезжать.
–Так останьтесь.
–Мне надо зарабатывать на жизнь.
–Наймитесь работать на коммутаторе или секретаршей.
–У меня нет опыта. Я даже не умею печатать. И смог бы ты выполнять обыденную работу после должности у Уинтера? После той свободы, которую он тебе дает?
Бо какое-то время смотрел на нее, а потом покачал головой.
Когда Бо вышел в третий раз, Аида потеряла счет времени и уснула. А очнувшись, поняла, что ее несут вниз по лестнице, крепко прижимая к теплой твердой груди.
–Поосторожнее с ногами, – пророкотал знакомый голос у плеча.
–Уинтер?
–Я с тобой.
Ее голос был слаб и звучал словно откуда-то издалека:
–Знаешь что? Меня накачали опиумом.
–Ты еще и ранена. Мы подлатаем твою ногу, когда вернемся домой.
–Я спасла пальто.
–Вижу.
–Я просто не понимаю, почему это произошло.
–Кто-то хотел избавиться от тебя, и они очень постарались не делать все напрямую. Могу поспорить, неслучайно это произошло после нашего посещения храма. Нас видели вместе.
–Думаешь, дело в том тонге, о котором рассказал мистер Ву? В «Улье»? – спросила Аида, закрывая глаза. Его объятия такие крепкие и надежные, а ей так… хотелось… спать.
Уинтер поцеловал Аиду в макушку и прошептал:
–Кто бы это ни был, обещаю: когда они мне попадутся, им не жить.
Глава 24
Аида снова почувствовала сонливость от лауданума и впала в забытье, ненадолго приходя в себя в машине, прижимаясь вспотевшим лбом к плечу Уинтера, который держал ее у себя на коленях.
Вновь пробудилась она уже в лифте дома Магнуссонов. Уинтер опять нес ее на руках.
–Так и привыкнуть недолго, но мне нужно найти дешевый отель. И, возможно, придется одолжить у тебя пару долларов, – хрипло прошептала Аида.
–Ты никуда не пойдешь. Если придется запереть тебя на чердаке в башне, то я это сделаю. Считай себя моей пленницей, – ответил Уинтер.
Она слишком ослабела, чтобы спорить.
–А пленницам положены ванны? Потому что меня тошнит от запаха дыма, въевшегося в одежду. Он жжет глаза.
–Да, пленницы принимают ванны.
–Ты меня помоешь?
Кто-то кашлянул. Аида повернула голову и увидела холодную как лед Грету в домашнем халате и с шарфом, повязанным на голове. Экономка управляла лифтом. Чудесно. Один бог знает, что она обо всем этом подумала.
Кабина со скрипом остановилась.
–Благодарю, Грета, я позвоню, если ты понадобишься. Поспи, – сказал Уинтер.
Аида почувствовала запах апельсинового масла. Мимо словно в тумане проносились стены, обшитые деревянными панелями. Затем ее внесли в великолепную теплую спальню с полами из розового дерева, креслами у окон и роскошным ковром сине-зеленого цвета.
–Что это за место?
–Моя комната.
–О-о, она даже лучше «Фэрмонта». Нам следовало встречаться здесь.
Уинтер усадил Аиду на самую большую кровать, которую она когда-либо видела. Покрывала были откинуты, простыни смяты. Лампа «Тиффани» со стрекозами отбрасывала тусклый свет на комод. Бутлегер попытался снять с Аиды пальто:
–Придется отослать его в чистку, чтобы избавиться от запаха дыма.
–Мне надо узнать, уцелело ли что-то после пожара.
–Пока не думай об этом, – велел Уинтер, встал на колени и осмотрел ее ногу: – Небольшая припухлость, возможно растяжение. Ты можешь ею шевелить?
Аида послушалась. Было тяжело, но вся боль ощущалась будто бы издалека.
Тут, к ее удивлению, послышался новый голос:
–Хотите, я вызову врача?
Бо. Он поставил аптечку первой помощи на комод из красного дерева с гладкими линиями современного искусства. Сумочка Аиды свисала с одной из ручек.
Уинтер покачал головой:
–Врач просто прикажет поднять лодыжку повыше и даст Аиде еще успокоительных, которые ей не нужны. Я вызову кого-нибудь утром. А ты пока оповести всех на складах о пожаре, если вдруг кто-то попытается снова провернуть этот трюк.
–Я уже позвонил Фрэнку. Вам стоит знать еще кое-что.
Уинтер тяжело вздохнул:
–Что именно?
–Помните предсказателя из храма? В то же время, как квартиру Аиды подожгли, мистер Ву выпрыгнул из окна своей квартиры. Самоубийство.
Аида даже пришла в себя на мгновение:
–О нет!
–Боже! – воскликнул Уинтер.
–Чарли следил за ним. Сказал, что видел, как Ву бросился в квартиру, будто пытался от чего-то убежать. Чарли проверил лестницу, окна – ничего. Затем услышал крики на улице и, когда вышел, увидел старика на обочине. Соседи уже его нашли. Чарли остался, пока не приехала полиция, на случай, если бы появился еще кто-то. Но так ничего и не увидел.
–Призраки или какая-то черная магия, – пробормотал Уинтер.
–Об этом я и подумал. Чарли встревожен. Он также слышал, как Ву, вбегая в квартиру, все повторял: «Пчеловод, пчеловод».
У Уинтера дернулась щека.
–Улей.
–Возможно, так себя называет их шеф?
–Скорее всего.
–В любом случае Ву в поджоге не виноват, хоть я его и не особо подозревал, – признался Бо.
–Несчастный ублюдок.
На Аиду накатила волна грусти. Ей пришелся по душе печальный старик-предсказатель, пусть он и отравил Уинтера. Может, бедняга воссоединился с женой в загробной жизни.
Уинтер тихонько поговорил с Бо снаружи, а потом отпустил помощника, закрыл дверь и опять сосредоточился на гостье:
–Ты не спишь?
Аида покачала головой. Уинтер снял с нее заляпанную лауданумом ночную рубашку, оставив в постели голой, а сам вышел в смежную комнату и начал готовить ванну.
На комоде теснилось несколько фотографий в рамочках. На первом плане семейный снимок на рыболовном причале: пара, почти наверняка чета Магнуссонов-старших, малышка Астрид, блондин примерно возраста Бо – брат-археолог – и Уинтер на несколько лет моложе, улыбающийся и прищурившийся на солнце. Без шрама.
Счастливые времена.
За этой фотографией стояло изображение поменьше: портрет потрясающей красавицы-блондинки. Длинные волосы подняты в высокую прическу, фарфоровая кожа и стоическое выражение лица.
Уинтер вернулся в спальню без обуви и рубашки, лишь в штанах и подтяжках на белой майке без рукавов. Крепкие широкие плечи и мускулистые руки боксера заставили сердце гостьи на секунду замереть.
–Кто это? – спросила Аида, показывая на фото блондинки в серебряной рамке.
–Никто.
Хм. Должно быть, Полина. Аида почувствовала притупленную ревность.
–Почему же эта фотография стоит рядом с твоей кроватью?
–А тебе-то что? Ты же через неделю уезжаешь. – Уинтер забрал фотографию и снова поставил на стол, а потом хотел взять Аиду на руки.
–Я могу идти, – раздраженно ответила та, отпихивая его ладони. С трудом поднявшись, она, пока Уинтер стоял к ней спиной, положила фотографию Полины лицом вниз.
Ванная оказалась просторной с блестящей белой плиткой и отполированными деревянными шкафчиками. Окно с фаустированным стеклом вместо залива, как в кабинете, выходило на южную сторону Пасифик-Хайтс. Ночной туман коронами венчал престижные дома на крутых склонах.
Слева в комнате стояла огромная блестящая ванная на когтистых ножках. Уинтер повернул серебряные краны, закрывая горячую воду. Не успела Аида возразить, как он поднял ее на руки и положил в воду. Лодыжка чуть-чуть заныла, но остальное тело охватила такая нега, что некоторое неудобство значения не имело.
–Слишком горячая?
Мышцы превратились в желе, Аида скользнула ниже по высокому бортику.
–Идеальная. Здесь могла бы поместиться машина.
Или гигант-бутлегер. От восхитительной воды по рукам и ногам пробегала дрожь удовольствия.
Уинтер наклонился и присел на деревянный стул рядом с гостьей.
–Положи раненую ногу сюда, – приказал он, постукивая по краю ванной.
Аида послушалась и скользнула глубже под воду. Уинтер осторожно промыл все ссадины мягкой мочалкой, убирая грязь.
–Уинтер?
–Да.
–У меня осталось всего три доллара. Все мои сбережения были в той квартире. У меня нет одежды, косметики, украшений…
–Я все возмещу. Ты бы не лишилась имущества, если бы не связалась со мной.
–Ты не знаешь наверняка.
–То есть тебя частенько пытаются убить? – спросил бутлегер.
–Ну, нет.
–А меня – да. Это тот же план косвенного уничтожения, что использовали на мне с призраками. Я виноват, и возместить утраченное – моя задача. Точка.
–Я не желаю подачек и верну тебе все, когда заработаю деньги. Велма все еще должна мне за одно выступление, а потом будет зарплата в Новом Орлеане…
Уинтер в ярости бросил мочалку на пол:
–Все еще думаешь о Новом Орлеане? Сегодня ты едва не погибла. Знаешь, как я испугался? Ты ведь могла сгореть заживо! Тогда бы мне позвонил не Бо, а миссис Лин с просьбой купить гроб для твоего обгоревшего трупа!
Аида резко вздохнула и неожиданно всхлипнула:
–А что мне еще делать? Другой работы я не знаю. – Хлюпая носом, она боролась с эмоциями, но те вырвались наружу: – Я не останусь тут, играя роль любовницы, пока не наскучу тебе, и ты не выберешь кого-нибудь поблондинистей, покрасивее и поэффектнее.
–Почему, черт побери, наше воображаемое расставание – моя вина?
Потому что сама Аида не представляла, что сумеет найти человека, которого хотела бы больше, чем Уинтера, но вслух сказала другое:
–Я стала известной, теперь меня приглашают владельцы клубов, а не наоборот. Мне не нужно проситься на работу или что-то доказывать. Если я не воспользуюсь этой возможностью, то время уйдет. Разве ты этого не понимаешь? Это все, что у меня есть, ничего другого я не умею.
Проглотив резкий ответ, Уинтер поднялся с табуретки. В разных глазах сияли гневные огоньки. Бутлегер ринулся прочь, и поверхность воды дрожала от его сердитого топота.
Уинтер едва сдержался, чтобы не запустить чем-то в стену. Чертов Новый Орлеан. Если он больше не услышит из ее уст название этого города, то будет доволен.