Вернувшись в дом Джейн, отпер входную дверь и наступил на доставленную почту. Подобрал ее и, не рассматривая конверты, бросил всю в утилизационный бак. На кухне опорожнил банку овощного супа в кастрюлю, добавил туда во время готовки черного перца, острой соевой приправы, чешуек чили и порошка карри. Вылил суп в тарелку, положил кастрюлю в раковину и принялся есть у себя за столом, поглядывая на роман Иэна и думая о Джо. Мысли о нем все время сводились к одной: в этом нет никакого смысла, в это просто невозможно поверить, это слишком сбивает с толку. Может, это три мысли, но все они казались мне одной. Казалось, словно бы жизнь – это рассказ, и автор наплевал на фабулу, что не совсем годилась, мешала острому чувству неверия.
Где-то после трех я послал Иэну сообщение. Складывать его мозаику при первом прочтении мне доставляло удовольствие, но я не слишком старательно вдумывался в нее, теперь же, похоже, нужно было вникать. Я надеялся, что при втором прочтении приду к решению, что тайне можно оставаться и не разгаданной. Сюжетная линия шпионажа вилась вокруг фальшивой компании по изготовлению географических карт под названием «География»[54], которая действовала по нескольким адресам в разных концах Флит-стрит.
«География» была подлинной компанией, – написал я ему. – У нее на самом деле были – в разное время – конторы в домах 55, 63, 111 и 167 по Флит-стрит. Не уверен, что полностью понимаю зачем – или как – вы используете это. Это существенно?»
Сообщение я отправил прежде, чем успел удалить его. Воображал себе, как возразит на него Иэн, наверное, просто на последний вопрос, на употребление слова «существенно».
Закрыл ноутбук, внушая себе, что нужно дождаться ответа Иэна, прежде чем продолжить работу над романом. В спальне Джейн, пряча ноутбук, я поглядывал на манекен и заметил, что на нем другое платье, серое, помнится, купленное мною в модном бутике; осмотрел книги на полках, а потом пожалел об этом. Снял с полки второй роман Джо, который дал почитать Джейн. Раскрыл – и увидел на титуле надпись, сделанную Джо для меня.
«С благодарностью за твою помощь и поддержку. Всего наилучшего ххх». Пришлось присесть на краешек кровати Джейн. Я уставился на книгу, которую держал в руках, а потом поднял голову. На какой-то миг наши взгляды с Джейн-манекеном сошлись, прежде чем я отвел свой в сторону.
Иэн не ответил ни в тот день, ни на следующий. Я сделал в уме нужную закладку и продолжил редактирование. Еще я заглянул наконец в Фейсбук и потерял весь день. Читал все посты и комменты подряд. Отметил, как много народу выставило посты, кто их выставил и сколько «лайков» они получили. Мне выставляться не хотелось, потому как не хотелось чувствовать себя участником какого-то состязания в изъявлении своих близких отношений с Джо, в выражении величайшего чувства утраты, в желании отхватить больше всего «лайков». Обычно мне не по себе видеть, как люди пишут в Интернете о смерти своих родителей или своей собаки. Если честно, я ничего этого не читаю (пошли они ко всем чертям с матерями со своей жалостью к себе и пошли ко всем чертям их собаки) – и никогда не комментирую. Умри мой отец на двадцать лет позже, я б и не подумал извещать об этом в Фейсбуке. Это дело вкуса. И здравомыслия. Но я не осуждал наших общих друзей, написавших о Джо, и неизбежным было то, что я последую их примеру, пусть и неуклюже. Вот я и написал что-то скоренько и вышел из браузера, потому как последнее на свете, что мне хотелось бы увидеть, был чей-нибудь «лайк» под тем, что я написал.
Прогулка вдоль канала в Хакни не принесла мне ни отдохновения, ни возможности подумать обо всем хорошенько: все внимание пришлось сосредоточивать на том, чтобы не оттеснил меня с дорожки вдоль канала нескончаемый поток мотоциклов, бегунов и прогуливающихся парами. Все же должно оставаться место еще и для решительно настроенного flвneur[55]. На подходе к Бродвейскому рынку я видел, как люди переходили над каналом по мосту, и среди них заметил мужчину с малость поредевшей шевелюрой и обритыми волосами по бокам головы. Потом люди прошли мимо перед ним, а потом, когда они скрылись, он тоже скрылся или стал невидим с места, где я находился. Чтоб в том месте уйти от канала, нужно было дважды пройтись назад по трапу шириной пятнадцать-двадцать ярдов[56], затем повернуть назад на 180 градусов. Я бегом одолел трап, пока добрался до улицы, Джо (или мужчина, похожий на Джо) затерялся в толпе ранних вечерних прохожих и выпивох, собравшихся после работы, невзирая на зимнюю стужу, возле многих пабов.
Я крутил головой, разглядывая двери и сборища гуляк у ресторанов, клерков, сочащихся из своих контор и тянущихся к продавцу жареных каштанов. Как раз когда уже готов был бросить это, я увидел голову знакомой формы, удалявшуюся от меня между выгуливавшим собаку и мужчиной, толкавшим по переулку мотоцикл к автобусной стоянке.
– Иэн! – крикнул я, но он не обернулся.
Я пробежал несколько шагов, и он начал оборачиваться на звук моего преследования. У этого мужчины волосы были острижены коротко по всей голове. Ни даже намека на шевелюру. Встал ко мне лицом, готовый к драке. Я резко остановился.
– Прошу прощения, – сказал. – Я принял вас за своего друга Джо.
– Вы уж к чему-то одному придите, черт вас побери, – заворчал он. – Вы Иэна кликали.
– Разве?
– Ну да.
– Прошу прощения. Я имел в виду Джо. Вы не Джо. Вы похожи на моего друга Джо. Или со спины похожи. Я прошу прощения. Послушайте, я ошибся.
Мужчина скривил верхнюю губу, обнажая крохотные зубы, и тряхнул головой: мол, отвали. Невесть почему рука моя потянулась и тронула его за плечо.
– Отвали, приятель, – буркнул он уже спокойнее, и все ж я почувствовал, как напряглось его плечо от моего прикосновения, и резко опустил руку.
– Прошу прощения, – вновь выговорил я.
Глаза его сверкнули.
– Слышь, приятель, – произнес он, придвигаясь ко мне и понижая голос, придавая тому больше угрозы. От него пахло дымом и чем-то сладким. – Тебя нет, и дружка твоего нет. – Потом он уперся обеими руками мне в грудь, с поразительной силой пихнул назад и ушел.
Я поднялся на ноги и смотрел ему вслед, от потрясения и возбуждения меня шатало.
Иэн наконец-то ответил на мое послание в тот день с утра, только что не шифровкой: в его сообщении не было текста, была лишь ссылка на статью о разногласиях между Раймондом Карвером[57] и его редактором Гордоном Лишем[58]. Отсутствие текста давало мне право на собственный вывод, который казался весьма ясным. Карвер считал, что Лиш чересчур вмешивается. Иэн хотел, чтобы я оставил в покое его прозу, перестал пытаться доработать его недоработки.
Все они располагались в паре минут ходьбы друг от друга, четыре места бывших флит-стритских контор компании «География лимитед». Первым я нашел дом № 167, большое безликое административное здание на северной стороне улицы, прибежище самых разных деловых контор. Дома на Флит-стрит пронумерованы последовательно, с пренебрежением к правилу о нахождении четных и нечетных по разные стороны улицы. Прямо через дорогу напротив дома № 167 находились дома № 55 и № 63; в первом располагался престижный ростовщик с низкопробным электронным адресом на вывеске (когда я проверил его в Интернете, то попал в несколько более презентабельную фирму, занимающуюся продажей драгоценностей, в Колчестере), а во втором – оптик. Меньше минуты пешком вправо, опять переход на северную сторону улицы – и дом № 111, точнее место, где должен быть дом 111. Громадный дверной проем увенчан фризом с изображениями пары херувимов по обеим сторонам увитого гирляндами глобуса и резными фигурами: дом 110/111 ныне объединен большой витриной бара-эспрессо. Справа от него сетевая бутербродная, которая, по данным Интернета, занимает дом № 109, тогда как слева от № 110/111 находится японский ресторан (тоже сетевой), занимающий опять-таки дом № 109 (опять-таки в соответствии с моими поисками). Бар же эспрессо, тем временем находящийся между бутербродной и японской сетью, находится, как считается, в доме 110.
Все это, неудовлетворительное и противоречивое само по себе, заставляет предположить, что закусочная сеть съела японскую или, наоборот, что дало им право на общий адрес, левая же часть дома 111 все еще никому не приписана. Справа от бутербродной, как я уже успел убедиться (в доме № 108), обосновалась оптическая фирма «Вижн экспресс». Ясно, что в ту сторону номера домов обозначаются в правильном порядке. Я оперся спиной о узенькую полоску стены между двумя лавками, торгующими мобильными телефонами на южной стороне улицы, и проверил свою почту. Все еще ничего стоящего от Иэна.
Попробовал действовать по-другому и поискал в Интернете дом 111 по Флит-стрит. Ответы пришли прозаические: служебные конторы. Однако северная сторона оставалась загадкой. Между японским рестораном и обувным магазином, в доме № 120, имелся проулок (Поппинс-Корт), въезд в который перекрывали три бетонных столбика. Так где был дом 111? Не говоря уже о номерах со 112 по 119.
У меня в кармане слабо зажужжал телефон. Красный сигнал появился в иконке «почта». Сообщение от Иэна. Я вошел в почту, открыл его послание среди входящих. В нем значилось просто, но совершенно непонятно:
«ДЛ-ККК».
Я уставился на экран телефона, стараясь постичь смысл Иэнова послания. Ошеломленный, поднял голову и посмотрел прямо перед собой. Люди потоком шли мимо в обе стороны – мутное разноцветное пятно и неумолчные обрывки бесконечных разговоров, пронизанные запахами начинок бургеров и сэндвичей, терпких духов, сигарет, печенья, выхлопных газов, а откуда-то из неподалеку приплывал сладкий аромат жарящихся каштанов. Казалось, невозможно что-то разглядеть сквозь все это: эти красные автобусы, черные такси, белые фургоны, весь этот коловорот курьеров и мотоциклов, сквозь соответствующие потоки людей в дальнем конце улицы, вырвать из этого ту самую отличительную форму головы, владелец которой нырнул в Поппинс-Корт и зашагал прочь от меня.