– Кстати, и как ваша защита? Не тяжко в ней в такую-то жару, а, Олег Николаевич? – не без иронии спросил Бутусов.
– Ну, камень прилетевший мне в голову на подходе, вы помните, – ответил я.
После чего показал две отметины от осколков на груди и вмятину на каске. То, что эти прилёты были от своих же, из-за моей чрезмерной ретивости, я говорить конечно же не стал.
– М-да. По всему выходит, что вас четырежды должно было либо упокоить, либо отправить на госпитальную койку. А вы в строю, и готовитесь крутить япошкам козью морду.
– Так и есть, Пётр Дмитриевич. Так что, дорого, не без того. Но оно того стоит.
– Если озаботиться защитой в первую голову для нижних чинов, то соглашусь. А хорониться самому, когда твои подчинённые смотрят смерти в лицо… неправильно это, – покачав головой, не согласился он.
– Глупо это, Пётр Дмитриевич. Потому как драться много ума не нужно. А вот спланировать всё должным образом, организовать, обеспечить, отдать нужные приказы, тут уж нужен не только ум, но и многолетний опыт. Вы больше двадцати лет отдали службе, год за годом нарабатывая практический опыт. И там, где иному нужно будет ломать голову, вы решите всё походя. Но вместо того чтобы использовать свои сильные стороны, вы в первых рядах пошли на штурм.
– А сами-то чем лучше, Олег Николаевич? Это ведь вы предложили именно такой порядок штурма. Обеспечили всем необходимым. И как результат, мы не просто захватили высоту, но при этом понесли более чем скромные потери.
– Во-первых, придумать, не значит осуществить. Отдай мне все бразды правления, и я не уверен, что сумел бы разобраться со столь большим хозяйством. Наверняка дров наломал бы. Во-вторых, я, в отличии от вас, не постеснялся облачиться защиту.
– Хм. Уели. Ладно, разберёмся с этим делом, а там непременно подумаю над вашими словами.
Рядом ухнул большой чемодан, стенки блиндажа тряхнуло, с потолка просыпалась земля, в помещении повисла пыльная взвесь. Прилети такой в перекрытие, тут бы нас и похоронили. Японцы конечно молодцы, но могли бы устроить укрытие и в три наката. Тогда бы полевые мортиры до нас точно не добрались бы. А вот эдак, когда и мина в сто двадцать миллиметров со второго, а порой и с первого раза управляется, оно как-то неуютно.
Впрочем, настроение мне это не испортило. Мне в очередной раз удалось совершить то, чего не было. Только если у Цзиньчжоу я внёс в победу весомый вклад, то здесь обошлись практически без меня. Я предоставил средства и дал пару подсказок. В остальном аборигены обошлись без моего участия. Моё нахождение здесь ни о чём не говорит. Пусть и не простой, но всё же солдат, с дробовиком в руках не может играть сколь-нибудь значимую роль. Кондратенко, Белый и Бутусов управились сами. И это главное.
Глава 14Старуха опять отступает
– Господин капитан первого ранга…
– Явился, блудный сын, – хмыкнув, оборвал меня Эссен.
Командир «Севастополя» поднялся и протянул мне в приветствии руку.
– С возвращением, Олег Николаевич, – с улыбкой произнёс он.
– Спасибо, Николай Оттович, – ответил ему я.
– Отвели душу? – хмыкнул хозяин каюты, указывая мне на стул.
– Повоевал, – кивнул я, опускаясь на указанное место.
– А ведь Хуинсан наша, а, Олег Николаевич, – не без иронии констатировал он.
– Наша, и не только она, – вынужден был признать я.
– Хотя, справедливости ради, если бы не ваши миномёты и не поддержка генерала Белого, то я сомневаюсь, что всё получилось бы. Да ещё и при столь скромных потерях. Хотя, до меня дошли слухи, что Стессель едва не задохнулся от возмущения, едва прознал о том, сколько было израсходовано снарядов ради овладения тремя высотами. Если не ошибаюсь, там получилось, что-то около тридцати тысяч.
– Больше сорока, Николай Оттович. И в основном трёхдюймовые мины, которые не стоили казне ни копейки. Но японцы в бою у Цзиньчжоу израсходовали примерно столько же, вот только потери их при этом были много больше наших, фронт для атаки, меньше, а при взятии горы Хуинсан мы численно уступали обороняющимся. Для современной войны подобный расход боеприпасов, это нормально. И не понимать этого преступление, или глупость, что гораздо хуже.
– Поосторожней со словами, мичман. Сделаем вид, что вы ничего не говорили, а я не слышал, – строго припечатал Эссен.
– Есть, – коротко ответил я.
Как и предсказывал Бутусов, первую попытку японцев вернуть свои позиции нам пришлось отбивать самостоятельно, опираясь только на наличные силы. Два миномёта, четыре трофейные горные пушки и чуть больше трёхсот пограничников. Но мы выстояли и в первый раз, и в последующие два.
Мне оставалось лишь материться, наблюдая за тем, какие мы несли при этом потери. И кого теряли! Это ведь не линейная пехота. Да, опытный пехотинец, это золото, вне всяких сомнений. Но в тот момент Кондратенко разбрасывался алмазами. Даже при условии, что он видел в пограничниках штурмовиков, ему именно в этом качестве и следовало их использовать. Заменить гарнизон горы на линейные роты, и пустить зелёные фуражки на штурм соседней высоты.
Ей-ей, так было бы гораздо лучше. Ведь, как ни парадоксально, но при штурме горы мы потеряли народу меньше, чем в обороне. Ведь теперь от опытных и подготовленных бойцов ничего не зависело. Им оставалось лишь сидеть и ждать накроет ли их, или нет. Учитывая же то, что японцы снарядов не жалели, позиции на горе буквально перепахали.
К вечеру Кондратенко сумел-таки организовать штурм соседней высоты, и овладеть ею. Пусть и вышло не так чисто, как с Хуинсан, несмотря на нашу поддержку с фланга, тем не менее, о безвозвратных потерях в известной мне истории речи не шло.
Наблюдая успех своего соперника, Фок решил не отставать от него, и организовал наступление на участке полка Савицкого. Шестидюймовые мортиры, плюс наша поддержка с фланга, и роты четырнадцатого полка овладели-таки высотой. Пусть и ценой немалых потерь.
Захват трёх доминирующих высот на левом фланге японцев, и неудачные контратаки, вынудили генерала Ноги отступить и на правом. Таким образом, к двадцать четвёртому июня, нам удалось вернуть позиции утраченные десять дней назад. Трёхдневные бои подошли к концу, а я посчитал, что в настоящий момент вдоволь насытился адреналином, и пришла пора возвращаться.
– Николай Оттович, а как обстоят дела с модернизацией затворов главного калибра? – спросил я о насущном.
– Полагаете, что без вас и вода не осветится? – хмыкнул Эссен.
– Если бы и впрямь так думал, то стоял бы над душой у Толбухина тыкая пальцем, как и что нужно делать.
– Очень хорошо, что вы этого делать не стали, потому как он подобное не стерпел бы, а мне потом с вами разбираться. Помните, да, что вас считают моим любимчиком и выскочкой?
– Так точно.
– А ещё завидуют. Потому что я вас отпустил на берег, ещё и с Романом Исидоровичем поговорил, чтобы он позволил участвовать в деле добровольцу.
– Уже завтра мы сможем смонтировать фильм и экипаж «Севастополя» первым увидит новую картину.
– И вам станут завидовать ещё больше, – покачал головой Эссен.
– Не показывать? – с наивным видом, спросил я.
– И тогда вас возненавидят, – хохотнул он.
– Куда не кинь, везде клин, – наигранно вздохнул я.
– Это точно, – тряхнул головой каперанг. – Сделаем так. Сегодня даю вам день на отдых, а завра, прошу на борт. Модернизацию завершат уже к вечеру, а завтра, как и просили, можете приступать к занятиям с расчётом кормовой башни. Учебный план мною составлен. Командиром плутонга кормовой башни я назначил мичмана Бухэ. Трус, бездарь, неисполнительный и в принципе человек на корабле лишний. Вот ей богу, списал бы в экипаж, а на его место поставил бы вас. Но уверен, что вы непременно взбрыкнёте и сбежите с броненосца.
– Так и будет, Николай Оттович, – с самым серьёзным видом подтвердил я.
– Знаю. Ну всё. До завтра, Олег Николаевич.
Выходной, это очень хорошо. Но для начала не помешало бы управиться с кое-какими делами. В первую очередь, это конечно «ноль второй» его ремонт уже подходит к завершению, и я надеюсь, что никаких неожиданностей не случилось. Как и дополнительных расходов.
Увы, но как бы колоссальны по сегодняшним меркам ни были бы мои выигрыши, от них уже практически ничего не осталось. Вот же дебилы, в генеральских и адмиральских погонах! Как же они мне дороги. Не будь такими идиотами, глядишь и мне дышалось бы полегче, и сделать нам удалось бы побольше.
Одна только подвижная батарея «Квантун» чего стоит. Этот недобронепоезд едва ли не в одиночку умудряется удерживать левый фланг обороны. Образно говоря, конечно. Но мощь его орудий отрицать трудно, и то, что никакие полевые укрепления не выдерживают натиск их фугасов в том числе. А уж как перемалывают блиндажи переделки из сегментных снарядов, это и вовсе любо дорого. Тонны каменистого грунта и обломки дерева взмывают устрашающими рыжими султанами. Однако дальность стрельбы ограничена семью верстами, и толку от этой мощи на порядок меньше, чем могло бы быть. А вот если бы проложили железнодорожные ветки… Впрочем, я уже не раз говорил об этом.
Хорошо. Допустим полноценное железнодорожное полотно это сложно, дорого и требует больших трудозатрат. Но отчего не устроить противопехотные минные поля? И ведь всё необходимое есть под рукой. Деревянный корпус по конкретному образцу может сколотить и десятилетний малец. Ведь я продемонстрировал эффективность этого оружия. Однако, их превосходительства глянули на нормы расхода на версту фронта и осуждающе закачали головами. Это ж сколько взрывчатки уйдёт, страх один!
Есть командиры, которые берут на себя инициативу и используют переданный мною динамит, вывезенный из Дальнего. Другие договариваются с интендантами частным порядком отдавая на смазку свои кровные. Но это всего лишь на уровне рот, которые можно по пальцам пересчитать. Батальонное командование о подобной самодеятельности даже не задумывается. А один полковник, мало, что приказал разминировать, так ещё и капитана снял с командования, инициировав в отношении него служебную проверку. Смешно? Да обхохочешься!