Впрочем, сейчас я праздновал победу. Мне… Нет, Кондратенко и Белому удалось отбросить японцев, заставить их спешно окапываться и подтягивать силы, потому что я ни я буду, ели генерал Ноги не опасается контрнаступления…
Я сошёл с броненосца прямиком на набережную, и тут же передо мной вырос Казарцев.
– Здравия желаю, ваш бродь. Катер подан, – вытянулся он передо мной.
– Здравствуй Илья. Как у вас тут?
– Всё как надо, ваш бродь. В мастерской грозятся, что уже завтра, много послезавтра можно будет проводить ходовые испытания.
После того памятного штурма, он и Родионов провели на позициях ещё сутки. Засняли атаку, причём Дмитрий умудрился как-то влезть в рукопашный бой, и Илье пришлось постараться, прикрывая друга, увлёкшегося киносъёмкой. Но кадры должны получиться эпичными.
Здесь и сейчас ни у кого ничего подобного нет и в помине. Мой кочегар оказался просто гениальным киномехаником. Судя по словам Тидемана и Форже, публика с нетерпением ожидает каждый новый фильм об обороне Порт-Артура. Даже первые по сей день находятся в прокате и собирают полные залы. Всё за то, что у меня на банковском счёте должна собраться уже солидная сумма.
После участия в штурме я отослал эту сладкую парочку обратно в Артур, трудиться над починкой и профилактикой катера. А то эдак увлекутся и потеряю я киношника самородка. А у меня на него, между прочим, далеко идущие планы имеются. Глупо не воспользоваться таким серьёзным насосом для выкачивания денег из представителей обеспеченных слоёв населения.
Ну и такой момент, что кино является мощным пропагандистским инструментом. А уж звуковое, так и подавно. И мне известны необходимые для этого технологии. В смысле, в моей голове хранятся нужные сведения, которые я могу выдать на-гора. А вот разбираться со всем этим придётся уже кому-то другому.
Я устроился в небольшом паровом катере, от механической мастерской. Это Горский озаботился разъездным транспортом, как только осознал, что оказался оторванным от городской жизни. Тигровый полуостров это настоящая глухомань, пусть и самое безопасное место в крепости. А он, как бы не бирюк, у него и сердечная привязанность появилась. И вообще, развеяться порой не помешает. Вот и озаботился простенькой паровой машиной, которую установил на обычную шлюпку.
Скорость смешная, едва ли семь узлов, но если сравнивать с хождением на вёслах, то я за вот этот чадящий тихоходный агрегат. Потому как всё одно получается куда быстрее. Опять же, лето в этих краях жаркое, так что грести запаришься.
– Куда сразу править, в Невские мастерские, или к Аркадию Петровичу? – спросил Иванов.
Горский абы кому свой катер не доверит. Паровик, он в принципе особой надёжностью не отличается и требует постоянного ухода, а уж собранный на коленке, так и подавно. Но мой машинист сомнений у инженера всё же не вызывал, вот и позволил ему воспользоваться своим разъездным транспортом.
– Давай сначала к Горскому наведаемся, – приказал я.
– Слушаюсь, – ответил Иванов, и кивнул Казарцеву, который тут же отдал швартовы.
Катер запыхтел перегретым паром и взбив воду за кормой начал отваливать от снеки, закладывая левый разворот и обходя «Севастополь», спокойно стоявший у набережной. Ещё одно изменение, которое произошло без моего непосредственного участия.
Десятого июня эскадра вышла в море, вроде как с намерением прорываться во Владивосток. Незадолго до этого, я сделал всё возможное, чтобы не оказаться на борту броненосца. Эссен недоумевал по поводу моего поведения, однако препятствовать моему желанию не стал. Временно откомандировал меня в распоряжение Лощинского, и повёл броненосец на прорыв. А вечером того же дня, эскадра вернулась, так и не приняв бой, с вышедшим ей на пересечку японским флотом.
В известной мне истории «Севастополь» при приближении к крепости подорвался на мине. Здесь же, ничего подобного не случилось. Хотя мина и была обнаружена с помощью параваного трала. Её расстреляли из сорокасемимиллиметровой пушки. Рвануло знатно, но совершенно безвредно.
А всё оттого, что Эссен отнёсся к появившейся новинке со всей серьёзностью, и вблизи крепости неизменно пускал трал. То есть, это событие обошлось уже без моего непосредственного участия. И я мог с уверенностью утверждать, что это очередное отступление старухи, вызванное воздействием самих аборигенов. Да, не без моего влияния, но оно всё же было не решающим.
И вот теперь возврат горы Хуинсан, и других утраченных позиций. Впрочем, смотрел я на броненосец с суеверным страхом. Потому что отлично помнил какая судьба постигла крейсер «Боярин» и его экипаж. Правда с «Енисеем» старуха обошлась не так жёстко. Глядишь и тут не станет лютовать. Хотя, куда больше я надеялся на то, что броненосец всё же избегнет страшной участи. Хотя бы потому что, сам намеревался быть на его борту, в предстоящем бою…
К самому берегу катеру подойти не получилось, сейчас отлив и большая часть внутреннего рейда оголилась. Поэтому мы пришвартовались к вынесенному далеко от берега причалу. Пришлось озаботиться таковым, чтобы иметь возможность как подвоза необходимых материалов, так и вывоза готовой продукции.
– Здравствуйте, Аркадий Петрович, – войдя в конторку, поздоровался я.
– Олег Николаевич? Ну слава богу, живы, – обрадовался мой компаньон.
Он порывисто вскочил со стула, и горячо затряс мою руку. Не играет. И впрямь рад тому, что костлявая обошла меня стороной. Признаться, он столь яро отговаривал меня от глупой затеи, что мы с ним едва не поссорились. Причём, по большей части по моей вине. Ну не было у меня разумных доводов, отчего морскому офицеру, зарекомендовавшему себя на море, лезть на сухопутный фронт. Да ещё и рядовым бойцом. Это не укладывалось в голове Горского. И я его понимаю.
– Не просто жив, но и прибыл к вам с результатами полевых испытаний нашей с вами каски.
– Вашей каски.
– Неважно, – отмахнулся я.
Нет, я не настолько беспечен и щедр. Долю от готовой продукции я конечно же предоставить готов. Чего не сказать о патенте. При последнем моём посещении Чифу я отправил моему частному поверенному посылочку, с документацией на оформление новых привилегий, не забыв отправить ему и денежный перевод.
– Вот, посмотрите, – выложил я перед ним избитую каску.
Вмятины и сколы в четырёх местах и одно отверстие с рваными краями. Компаньон посмотрел на меня вполне себе осуждающим взглядом, на что я лишь развёл руками, и начал пояснять.
– Это прилетел камень, полагаю, минимум сотрясение головного мозга мне было бы обеспечено. Эти три осколки, без понятия чем мне это обернулось бы, но как минимум ранение, как максимум вышло бы нехорошо. Дыра от пули. Удар по касательной, но без защиты точно прилетело бы в голову, а так считай дубинкой приголубили, пришёл в себя довольно быстро.
– Пять раз, и всё в голову, – покачал головой инженер.
– Вообще-то, тринадцать. Ещё пять осколков в грудь, и три в спину.
– То есть и бронежилет оказался к месту, – кивнул Горский.
– Как я и говорил, – жизнерадостно улыбнулся я.
– М-да. Можно подумать костлявая задалась целью достать именно вас. Или вы отплясывали кадриль на бруствере окопов.
Я на какое-то время я завис от этих слов. Допустим кадриль я не отплясывал. Да рисковал, не без того, но не больше тех, кто находился со мной рядом. Но именно на мне тринадцать отметин, которые должны были меня если не убить, то ранить. Может в словах инженера всё же есть доля истины. Неужели старуха решила избавиться от камешка, попавшего в её жернова и мешающего нормальной работе?
Хм. Интересная теория. Вот теперь ходи и оглядывайся. А то, эдак прилетит откуда-нибудь со стороны, или споткнусь, да приложусь виском о камень. Впрочем, если бы можно было так, то старуха уже управилась бы со мной. В таком случае, может существуют какие-то условия, при которых можно избавиться от возмутителя спокойствия…
– Чему быть, того не миновать, Аркадий Петрович. В любом случае сидеть в сытости и довольстве, это не моё, – подмигнул я инженеру.
– Это я уже понял.
– Я вот что подумал. Давайте изготовим партию, скажем в три сотни касок и передадим их пограничникам.
– Опять за ваш счёт?
– Ну, они сейчас уже не под рукой министерства финансов, а командование крепости на такие безделицы тратиться не станет.
– Хорошо. Сделаем.
– Что у вас с трофейными винтовками? Вам их доставили?
– И винтовки и тесаки к ним, и техническое задание по переделке. Думаю, за пару недель управимся. Хотя это и не наш профиль, но переделка не особо сложная. Укоротить ствол и тесак. Перенести прицельные приспособления и крепление штыка, сменить разметку на прицельной планке. Кстати, а к чему тесак-то укорачивать? – с недоумением посмотрел на меня Горский.
– В траншеях драться с громоздкой винтовкой неудобно. Карабин же, куда оборотистей.
– А при чём тут тесак?
– У него длина лезвия целых шестнадцать дюймов, а для штыкового боя хватит и восьми. Пехотной оглоблей с длинным штыком только от кавалерии отбиваться.
– А те, кому это оружие предназначается с вами согласны?
– Разумеется. Я уже обговорил это с Бутусовым. Он бы давно уже обеспечил своих карабинами, да нечем было. А тут такая гора трофеев. Вот он и согласился перевооружить своих пограничников единообразно, а русские винтовки передать командованию крепости. Благо, он сейчас не относится к министерству финансов.
М-да. Благо ли. Вот был бы отдельной структурой, глядишь и не понесли бы пограничники такие серьёзные потери не Хуинсане. Воевали бы по способности. А я бы забрасывал их в тыл к япошкам и организовывал бы отход. Но нет. Всех под одну гребёнку и в один окот. Идиоты!
– И эта переделка так же за ваш счёт? – уточнил Горский.
– А что ещё остаётся, – развёл я руками.
– Откуда вы только деньги берёте?
– Вам это действительно интересно?
– Главное, чтобы жандармов не заинтересовало.
– Они уже интересовались. Просто, так уж случилось, что я отлично играю в карты, что задевает за живое заядлых игроков, которые всё время пытаются меня обыграть. Пока безуспешно, что нам с вами на руку.