Второй танк дал пулеметную очередь. И Корзинкину обожгло плечо. И он затих на комьях глины у свежевырытого окопа… Очнулся же от крика Ткаченко:
— Наши танки подходят! Командир… вы что, ранены?
Дальше он ничего не помнил. Только бесконечный, радостный грохот наших танков. Он замирал и нарастал с новой силой, и в этом захватывающем звучании не было ничего похожего на немецкий, бессмысленный звук камнедробилки. Танковый рокот тянулся ласковым бинтом. Он клал виток за витком на рану Корзинкина, грел окоченевшие руки, пальцы ног. Корзинкин собрался с силами и встал, но земля начала проваливаться, и он упал бы снова, если бы его не поддержали Ткаченко и Миша Спиров…
И вот он лежит на топчане в редакционном вагончике и старается уловить этот звук… Но вместо радостного танкового рокота слышно размеренное уханье «американки» в соседнем вагончике.
Потом Корзинкин услышал знакомые шаркающие шаги. Приоткрыл глаза. Перед ним стоял редактор.
— Корзинкин, как вы?
— Хорошо, — пересохшими губами ответил раненый корреспондент.
— Вы ничего не знаете о Волчьем логе?
— Я был там…
— Что же вы молчали? Звонили из политотдела. Приказано дать материал о героях Волчьего лога… Рассказывайте, рассказывайте. Там, говорят, одна рота…
— Одна, — тихо подтвердил Корзинкин, — семь бойцов.
— Может быть, вы что-нибудь путаете? — Редактор наклонился к Корзинкину. — Рота — семь бойцов?
— Я не путаю, — твердо сказал Корзинкин. — Сделайте одолжение, записывайте… Подбито два танка… Уничтожены пятьдесят гитлеровцев… Рубеж удержали до подхода наших танков…
— Вооружение? — спросил редактор.
— Какое там вооружение! — отозвался Корзинкин. — Бутылки с горючей смесью. Гранаты. Был ручной пулемет, да патроны скоро кончились. Запишите фамилии бойцов: Ткаченко, Миша Спиров, Ильин, Прокофьев, Каханов. Еще там был Володечка… его так все звали. Голубоглазый, кудри остригли…
— Какие кудри? — спросил редактор. — Фамилия его?
— У него не было фамилии. И еще один боец. Хмурый. Я с ним не успел познакомиться. Трое погибло в бою. Двое ранено… Двое остались в строю…
— Хорошо, — сказал редактор, — мы дадим заметку в номер. Политотдел требует. Как фамилия командира роты?
Корзинкин открыл глаза и посмотрел на редактора:
— Я не знаю его фамилии.
— Не запомнили? Надо записывать, — проворчал редактор. — Всех бойцов запомнили, а командира… В следующий раз сразу записывайте фамилию командира.
— Хорошо, — сказал Корзинкин. — Учту.
«Как это я, в самом деле, забыл спросить у ребят фамилию командира роты?» — с досадой подумал Корзинкин.
В вагончике было тихо. Только сквозь тонкую стенку было слышно, как в походной типографии ритмично ухает «американка». А где-то за лесом в такт ей ухали орудия наступающей армии.