Прекрасная улыбка осветила ее льдистые глаза.
— Ты говоришь каждый день, едва учуешь запах ужина. Я тоже тебя люблю. И спасибо, спасибо тебе за Прунеллу.
Дездемона занялась приготовлением своего «маринада», как она его называла, а Кармайн, поцеловав разрумянившуюся жену в щечку, выскользнул из кухни и направился в детскую.
Его младший сын спокойно спал в своей кроватке. Когда Кармайн наклонился поцеловать его, вдыхая неповторимый запах с любовью опекаемого младенца, две пухленькие ручки поднялись к его лицу и приоткрылись глазки, еще слишком сонные, чтобы распахнуться во всю ширь. Папа улыбнулся, и глаза закрылись, а руки безвольно упали. У обоих его сыновей были очень необычные глаза, причем у Александра Джеймса Дельмонико еще интереснее, чем у Джулиана: серебристо-серый зрачок с черной каймой делал взгляд пронзительным и даже выбивал из колеи. Глаза Алекса напоминали Кармайну глаза Кемаля Ататюрка. Нельзя сказать, что неприятное сравнение; Ататюрк считался основателем современной Турции; во время Первой мировой войны он разбил преобладающие численностью англо-французские войска на Галлипольском полуострове. Алексу не грозила нелегкая судьба этого человека, но все же… И здесь Дездемона, ну точно. Ее гипертрофированное чувство справедливости каким-то образом проявлялось в его сыновьях.
Потом он прошел обратно в небольшую гостиную, которая примыкала к кухне, чтобы пропустить стаканчик перед ужином и расслабиться. «На мне — благословение Божье», — уверился Кармайн, принимая от Дездемоны бокал.
Он больше не мог ждать. Didus ineptus с помощью отмычек проник в расположенные на втором этаже апартаменты Меланты Грин и привычно осмотрелся — он здесь уже был. Меланта была еще одной аккуратной и чистоплотной девушкой — как он ненавидел беспорядок! Она жила отдельно и полагала, что черный пояс по дзюдо защитит ее от всех неприятностей, поэтому, пока остальные девушки навешивали дополнительные замки, по-прежнему пользовалась только дверным засовом, открывающимся ключом. Это сработало бы, окажись грабитель новичком, но он-то хорошо разбирался в замках.
Сегодня все пройдет иначе. Кусок липкой ленты, чтобы заклеить рот, будет, но веревку заменят наручники и цепи. Довольно уместно, даже очень. Его первая чернокожая женщина и первый эксперимент с цепями, хотя эти цепи и отличаются от тех, в которые заковывали ее предков-рабов. Правда, не цвет кожи подтолкнул его взяться за цепи.
Так как в спальне не нашлось места, где разложить инструменты, Додо принес из гостиной складной карточный столик. Выложив на него все, что нужно, он положил под подушку пистолет двадцать второго калибра с глушителем и снова отправился в гостиную, взяв с собой клейкую ленту и наручники. Там мужчина начал неторопливое преображение из обычного парня в Didus ineptus: сложил одежду стопкой и положил ее на свои теннисные туфли, удалил с тела несколько накладок и после, с восхищением поглядывая на свое тело в большое зеркало, висящее на двери в спальню, нанес на себя грим, который в точности соответствовал цвету его кожи. Надев хирургические перчатки, он стер свои отпечатки со всех мест, до которых успел дотронуться.
Без четверти шесть он был полностью готов — черный капюшон наброшен на голову — и притаился за входной дверью. Додо знал, что эта девушка владеет навыками самообороны, поэтому важно было не дать ей шанс использовать вес его тела против него же. Она вошла без пяти минут шесть. Не прошло и нескольких секунд, а лента уже залепила ей рот и наручники защелкнулись на запястьях. После этого он ударил ее кулаком в челюсть. Колени девушки подогнулись. Он оттащил ее, находящуюся в полубессознательном состоянии, в туалет, стащил с нее трусы и усадил на унитаз. Он поневоле пришел в изумление, увидев, что эти трусики оказались кружевными и красного Цвета. Девушка застонала.
— Писай, Меланта, — сказал он. — Ты не двинешься отсюда, пока не пописаешь.
Бессильно наклонившись вперед, девушка опустошила мочевой пузырь. Разве в новостях не было сказано, что насильник молчит с жертвами? Почему он говорит с ней?
Идея использовать цепи пришла ему в голову, когда он увидел ее кровать, довольно старомодную, на прочных столбиках, с латунными украшениями и перемычками. Пока девушка не пришла в себя, он прикрепил цепи от наручников к изголовью кровати.
— Время маникюра, — сказал Додо.
На ноги девушки были надеты носки, а ногти на руках быстро подстрижены. После чего насильник вышел из спальни, чтобы взглянуть на ее книги: сотни книг! Меланта училась на последнем курсе медицинской школы Чабба. Нашел! Эта книга отлично подойдет к его коллекции! Он вернулся в спальню, пододвинул кресло и уселся в него.
Меланта застонала, он тотчас оказался рядом.
— Проснулась? — спросил он, хлопая ее по щекам. Закатившиеся было глаза девушки теперь прояснились, она судорожно задышала.
— Да, я — Didus ineptus, — сказал мужчина. — Пришел, чтобы проделать с тобой массу разных вещей.
Она не могла закричать или просто ответить ему — клейкая лента на рту выполняла свое предназначение. Но девушке и не нужно было задавать ему свой самый важный вопрос, он уже ответил на него, заговорив с ней. Didus ineptus собирается ее убить.
Он насиловал ее каждый час, анально и вагинально, обычным способом и с помощью кулака, снова и снова затягивая на шее удавку, отдыхал в кресле за чтением книги, а потом снова приступал к делу. Он щипал ее, пихал и бил.
— Я не извращенец, — сказал Додо девушке. — Все, что я использую, — части моего тела.
Постепенно, из-за удушья, разум Меланты стал погружаться в небытие, и он почти пропустил творившиеся с ней изменения, слишком увлеченный процессом. Она лежала на животе, следующее натяжение удавки станет последним в ее жизни. Он перевернул ее на спину, длина цепей это позволяла, и скинул капюшон. Ее отекшие глаза уже ничего не видели. Но она должна смотреть ему в лицо, когда будет умирать! Так как сейчас длился завершающий акт его экспериментов, он остановился и натянул презерватив. Погрузившись в нее и продолжая душить, он наблюдал, как жизнь медленно покидает девушку, пока не понял, что перед ним осталась лишь мертвая оболочка. Эта сучка опередила его! Оргазм так и не наступил.
Когда он отошел от кровати и бросил на карточный столик презерватив, у входной двери раздался глухой звук открываемого замка. Додо запустил руку под подушку и извлек оттуда пистолет.
— Меланта? Привет, радость моя, — раздался мужской голос.
Вошедший уже дошел до середины гостиной, когда Додо выстрелил ему в горло. Мужчина осел на пол, издавая булькающий звук. Подойдя ближе, Додо встал над ним и выстрелил промеж глаз.
Вернувшись в спальню, насильник снял с умершей девушки наручники, сложил свое снаряжение в рюкзак, не забыв убрать в один из его карманов выбранную книгу. Из-за цепей вес снаряжения заметно увеличился, но оно того стоило. Он не достиг этого, но позже достигнет, прочтя ее книгу. Однако сейчас его мучило разочарование.
В четыре часа утра Didus ineptus выскользнул из дома и, скрючившись в три погибели, перебежал через лужайку на заднем дворе в тень забора, в конце которого был высажен ряд небольших сосен. Переждав некоторое время, он убедился, что его никто не видит, и на четвереньках переполз за забор. Там мужчина встал и перебежал через дорогу в тень растущих вдоль улицы кленов. Отсюда до Персимон-стрит, где он оставил свою машину, рукой подать. Добежав до машины, Додо забрался внутрь, но поехал не сразу. Нет, он подождет, пока улицу не заполнят урчащие машины, только тогда он уедет. Хорошая была ночь — все продумано до мелочей. Раньше его всегда одолевала мысль: справится ли он с неожиданно появившимся человеком? Теперь он знал ответ. Справится. Даже не вспотев.
Тела обнаружили только в полдень, когда один из коллег зашел к Меланте, чтобы узнать, почему она не присутствовала на утреннем обходе: девушка должна была представить профессору Баумгартен на рассмотрение эпикриз, причем незамедлительно.
Хелен снова была возвращена к делу Додо.
— Не считайте это своей победой, — холодно намекнул ей Кармайн. — Мне просто нужна рабочая сила, а вы в курсе дела. Но не смейте вновь провернуть какой-нибудь трюк, типа вашей выходки с Эйбом Голдбергом. Попробуете повторить — в ту же секунду вылетите с работы, а ваш отец узнает все подробности.
Хелен ничего не ответила и лишь поспешила с докладом к Делии. На ее счастье, жена Ника свалилась с серьезным заболеванием, и он взял отпуск по семейным обстоятельствам. Видя его сильнейшую к ней антипатию, Хелен решила: как только Ник вернется к работе, она постарается свести их препирательства к минимуму. Дай Бог, чтобы Имельда Джефферсон поправилась!
В сопровождении двух женщин Кармайн приехал в Кэрью на Спрус-стрит. Как бы он хотел увидеть здесь Ника, но это было невозможно. Чернокожие жертвы? Бессмыслица какая-то.
Хелен увиденное в гостиной повергло в шок, однако она с облегчением поняла, что ее желудок способен выдержать и такое. Даже патрульный выскочил наружу, где его вывернуло наизнанку, но только не Хелен Макинтош!
— Расскажи мне, что ты видишь, Хелен, — приказал Кармайн.
— Чернокожий мужчина лет двадцати пяти. Ему сначала прострелили горло, а потом прикончили выстрелом в голову. Если бы сначала стреляли в голову, не было бы необходимости в выстреле в горло. Это отличный стрелок — точно попал в горло мужчины с расстояния около пяти метров, явно чтобы заставить того замолчать. Контрольный выстрел сделал стоя прямо над жертвой — пуля вошла прямо, а не под углом. Полагаю, мужчина был другом изнасилованной и у него имелся собственный ключ, — добавила Хелен. — Время смерти предположить не рискну.
— Я предположу, — раздался голос Патрика О'Доннелла. — Мед-эксперт уже проверил температуру печени жертвы и изучил оба пулевых отверстия. — Глядя в глаза Кармайна, он сказал: — Он умер примерно в два утра, братишка. Не раньше. Может, чуть позже.