— Завтра я полечу домой, — сказала Хелен.
— Я отправлюсь с тобой, — ответил Курт и повел отца прочь. Пожилой мужчина сначала отшатнулся, бормоча что-то о бомбах — это Хелен поняла даже по-немецки, — потом уступил и позволил Курту помочь ему.
— Вы — настоящее сокровище, Макен, — сказала девушка дворецкому, когда они остались одни в гостиной.
— Спасибо, мисс Хелен.
— А чем ваш отец зарабатывал себе на жизнь?
Макен удивился вопросу.
— Он был дворецким у барона.
«Потомственные слуги!»
— А ваш сын или сыновья, Макен?
— Сын. Он — глава правительственного ведомства в Бонне.
Дагмар попросила разрешения войти, когда Хелен утром следующего дня паковала вещи.
— Я должна вас поблагодарить, — сухо сказала она.
— Не обязательно. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь замуж за Курта? Я приехала сюда, чтобы попытаться раскрыть похищение.
— Вы меня успокоили. Вы сводите моего Кюртхена с ума. — Она присела в сторонке на стул и принялась наблюдать, как быстро и ловко Хелен складывает вещи. — Мы решили спасти свое имя, это важнее всего.
— Так я и думала, — холодно ответила она.
— Джозеф просил меня выделить ему из фонда два миллиона, — сказала Дагмар. — Я сочла это эгоизмом и отказала. Правда, он хотел их для своего сына.
— Могу я дать вам совет? — спросила Хелен, прекращая сборы, чтобы посмотреть на Дагмар.
— Он, несомненно, меня обидит, но все же говорите.
— Любовница Джозефа одевается, как герцогиня Виндзорская — очень дорого и со вкусом. Вы же одеваетесь, как королева Мэри, с чьим внешним видом я знакома благодаря моим английским коллегам. Вы одеваетесь очень старомодно. Отдайте себя в руки одного из этих «голубых» мальчиков, которые вечно крутятся вокруг богатеньких женщин в надежде стать Пигмалионами. Лучшей местью станет ваша замечательная жизнь: женщина Рихтера будет гнить в немецкой тюрьме, а вы — щеголять в красивых нарядах. Вы будете счастливой, держу пари.
Высокомерие не позволило Дагмар дать резкий ответ.
Хелен продолжила сборы.
— Вы отметили на карте дом той женщины? — спросила Дагмар.
— Да, — сказала удивленная Хелен.
— Можете отдать мне карту? Она понадобится мне для полиции.
Хелен залезла в свою вместительную сумку, вытащила оттуда карту и развернула ее.
— Вот этот дом, — показала она.
— По крайней мере теперь я знаю, что он делал со своими доходами.
— К разговору о домах… Этот дворец… — начала Хелен.
— Будет продан, — закончила Дагмар, поднимаясь со стула. — Надеюсь, я больше вас не увижу — никогда. Но все-таки спасибо вам.
Хелен и Курт прилетели домой в воскресенье и попрощались в холле Талисман-тауэрс.
— Я вымотан, — сказал Курт, касаясь рукой подбородка Хелен.
— Сильнее, чем во время похищения?
— Определенно. Моя бедная сестра! Она совершенно раздавлена.
— Когда будешь говорить с ней, передавай мои сожаления по поводу случившегося.
— Обязательно.
Дома, оглядывая свою симпатичную, правда, довольно аскетичную ванную комнату, Хелен подумала, как же она не похожа на созданную Людвигом Баварским, однако из-за этого ванная теперь нравилась ей еще больше. Вот если создать нечто среднее между тем и этим…
— Двоеженство! — воскликнул Кармайн в понедельник утром. — Сходится. Похоже, в свое время это была идея фрау Рихтер. — А потом Джозеф придумал, как обеспечить своего законнорожденного сына, поскольку его незаконнорожденные дети получают и так довольно много, а в будущем получат еще больше.
— Двоеженство, очевидно, стало возможно из-за идеологического разделения нации на две части, которые прервали всяческие контакты между собой. Я предполагаю, что фон Фалендорфы не спросили у Джозефа, был ли он женат в Восточной Германии, а он, конечно же, сам об этом промолчал, — сказала Хелен.
— Они не будут возбуждать дело, — заметил Ник.
— Определенно, — согласилась Делия.
— Но и так все не оставят, — продолжила Хелен. — Задета их честь, а барон — не тот человек, который готов подставить другую щеку. Как и баронесса. А Дагмар еще злопамятнее.
— Слава Богу, — сказал Кармайн, откидываясь в своем кресле, — что все их действия будут происходить в Германии, а не в Америке. Заметьте, как поспешно семья вытолкала Курта обратно на другую сторону Атлантики.
— Тем самым ограждая и дистанцируя его от своих дальнейших действий, — добавила Хелен.
— Ты видел вечерние газеты? — спросила Дездемона во вторник вечером, когда Кармайн вернулся домой.
Кармайн был весь на нервах — существовала вероятность, пусть и малая, что Додо ударит сегодня.
— Нет, — ответил он, делая глоток аперитива.
В комнату вошла Прунелла и со вздохом облегчения плюхнулась на стул.
— Теперь, когда Джулиан открыл свое воображение, я хотела бы, чтобы оно у него было менее богатым, — с улыбкой сказала она. — Капитан Немо меня совершенно достал. Вы знали, что на самом дне океана живет раса рыболюдей? Я все могла бы вынести, если бы только они не выпускали такие пронзительно свистящие, супер-пупер смертельные лучи.
Дездемона протянула ей бокал красного вина и дала Кармайну вечерний выпуск нью-йоркских газет; в Холломене газеты выходили только по утрам.
— В обеих газетах, — сказала она присаживаясь. — Только в «Пост» статья побольше.
Кармайн прочитал на первой странице заголовок: «Джозеф фон Фалендорф, зять похищенного профессора Курта фон Фалендорфа, застрелен в Мюнхене перед семейным заводом в этот вторник на рассвете».
— Ах ты, черт! — воскликнул Кармайн, читая статью.
Никто из руководства «Фалендорф фарбен» не знал, что Джозеф делал там в такое время, даже управляющий директор — Дагмар, которая понятия не имела, когда Джозеф покинул их спальню. По словам единственного свидетеля, перед Джозефом затормозил «фольксваген», из которого выскочили двое мужчин и застрелили его из автоматических пистолетов. Хейнрих Мюллер, рабочий завода, направлявшийся туда, чтобы запустить новое оборудование, проявил себя настоящим героем. Вместо того чтобы спрятаться, он безуспешно пытался помочь Джозефу, который умер у него на руках спустя несколько минут. За это время он успел несколько раз сказать «Курт!». Мюллер свидетельствовал, что убийцы были похожи на турок и произнесли несколько слов по-турецки. Для написавшего статью журналиста было очевидно, что Джозеф счел, будто его перепутали с Куртом.
— Ну и что ты думаешь? — спросила Дездемона.
— Что все это придумано, как и рыболюди Джулиана, — ответил он поднимаясь.
— Отправляешься к Хелен?
— Нет! Она подождет до завтра. Я навещу Делию. Позвони ей, пожалуйста. Сейчас в эфире говорят только об этом, и все радиоприемники грузовиков настроены на полицейскую волну, а я хотел бы держать свои передвижения в секрете.
— Ужин?
— Я буду дома вовремя. Если не успею — оставь для меня.
— К счастью, у нас сегодня стейк, поэтому мы подождем. Прунелла выглядит так, словно девочкам сегодня самое время напиться.
— Это бутылка отличного «Шамбертена». Сильно не увлекайтесь!
Так как Делию не пугала получасовая поездка из пригорода на работу и обратно, она обосновалась в Миллстоуне, где могла себе позволить просторные апартаменты в прибрежной части с видом на бухту Басквош. Выбрав для дома изумительное сочетание голубого, розового и терракотового цветов, Делия обставила его присланной из Оксфорда мебелью, которая прежде украшала дом матери. Стены представляли собой открытый альбом с фотографиями Карстерсов, Сильвестри, Черутти и Каннигхемов; на столиках рядом с фарфоровыми светильниками из Дрездена красовались лампы с гелиевыми наполнителями и повсюду лежали вышитые маргаритками салфеточки с кружевом по краям. Это был дом.
К моменту прибытия Кармайна Делия уже прочла газеты и прослушала новости по местной радиостанции. И еще она успела приготовить ему стаканчик аперитива.
— Кто это сделал? — спросил Кармайн.
— Я до конца не уверена. Кто бы он ни был, придумано все отлично. И Хейнрих Мюллер оказался там «как бы» невзначай. Необходим был свидетель, чтобы указать на убийц-турок.
— Почему именно турки? — спросил капитан, делая глоток.
— Потому что в Германии их пруд пруди, — объяснила Делия. — Туркам легче дается немецкий, чем другие европейские языки, вот они и приезжают в Германию в поисках работы. Данная тенденция будет только усиливаться, хотя она и сейчас уже вызывает негодование среди рабочего класса Германии. Турки стали подходящими мальчиками для битья.
— Понимаю. А Хейнрих Мюллер?
— Получит хорошее продвижение по службе. Он оказался под рукой в нужное время! Я также думаю, что мужчины, похожие на турок, на самом деле могут быть турками. Но очень сомневаюсь, что Джозеф умер с именем Курта на устах — он вряд ли умирал так медленно. Не знаю, насколько умен сам Мюллер, но, вероятно, он в достаточной мере сообразителен и понимает, что ему предложили особую работу — побыть свидетелем. Если в дальнейшем он получит с этого хорошие дивиденды, то не будет интересоваться, кому все было нужно и зачем. Дагмар привлекла его хорошими посулами.
— Но кто же все это организовал, Дилс?
— Фон Фалендорфы. Кто именно — та еще головоломка. Не наш Курт, это точно. Семья позаботилась сплавить его из Европы. Но кто: барон, баронесса или Дагмар — я не знаю. Делаю ставку на Дагмар.
— Разбитое сердце и все такое?
— Разбитое сердце скорее всего. Брошенная женщина со всеми вытекающими последствиями. Со слов Хелен, Джозеф был безумно привлекательный мужчина, обходительный и очаровательный, как Кэри Грант. Она простила ему одну неудавшуюся аферу и надеялась, что больше он предательства не допустит. Но он посягнул на жизнь ее младшего брата! Узы крови против любви. Брр! — Делия даже содрогнулась. — Я выбрала бы кровные узы.
— Я тоже. А что думают обо всем этом немецкие полицейские?
— Виноваты турки. И похищение Курта тоже спланировали турки.