Стыдно? О-о-очень. а еще ржачно, и главное — необходимо попасть в клуб. Как говорится: «глаза боятся — руки… ноги делают», поэтому приходится отыгрывать роль и мне. Вместе со Спартаком.
Пока массовик-затейник раздумывает, как бы нам пройти, засовываю ему в рот красный шарик, что болтался на его шее на повязке. Толкаю парня вперед и игриво шлепаю по заду плоской шлепалкой с мелкими шипами. После хватаю за волосы и, дернув к себе, языком прохожусь по щеке и уху. Леня давится смехом: «Да, детка, сделай мне больно…».
Не знаю по какой категории проходимости нас оценивают, но пропускают и даже денег не спрашивают. Приятный сюрприз, ведь на тематических вечеринках выделиться редко у кого получается.
В клубе шумно, ярко и жутко. Везде подвесные клетки. Девицы и парни в них раскрепощенно отжигают, подогревая народ к танцам. Наземные платформы для танцоров go-go тоже больше походят на специальные комнаты тематиков. Цепи на стенах, металлические постели, столбы для подвешивания, распорки… Сами костюмы поражают воображение, а точнее попрекают нравственные убеждения, что лучше быть скромнее. На девчатах кроме зажимов, которые болтаются на сосках, и полосок-трусиков — лишь шпильки-платформы, ну или ботфорты. На ребятах, как правило, кожаные, латексные шорты, или нитки-трусы только с ячейкой для хозяйства…
О, боже мой! Засилье откровенности и голых тел! Жуть жуткая, смех смехотворный, разврат развратный.
Наверное, это я отсталая и плохо понимающая моду, ведь народ в экстазе! Толпа, разодетая в разнообразные наряды в стиле БДСМ, двигается в такт зажигательной музыки. Какое-то всеобщее помутнение, слово в воздухе витает наркотик, а посетители его вдыхают, теряя голову от экстаза. «Парфюмер» и не грезил о подобном…
Как бы то ни было, я пришла веселиться и отрываться, поэтому чопорные замашки откидываю прочь. С толпой нужно сливаться. И я, черт возьми, дико хочу развлечься!
Пока соображаю, что да как, Ксения берет в оборот бедолагу Антоху, который даже под воздействием алкоголя не перестает быть стесненным ботаником. Подругу это явно не волнует. Она толкает парня в самый эпицентр разврата и порока, где тотчас принимается танцевать. Вернее, бессовестно извивается вокруг Тохи, нет-нет, да и заставляя тоже двигаться. Антон откровенно конфузится, но подруга знает, за какие нитки дергать, чтобы помочь партнеру ощутить себя свободнее, и вскоре парень нервно, зажато, но начинает танцевать.
— Ирк, ты это, если надумаешь сексом заняться — только предложи! — шокирует Спартак с таким невинным видом, что на миг задумываюсь, а в себе ли друг. Может, я пропустила нечто важное? Причем сильнодействующее и явно наркотическое.
— Лень, расслабься, — осаживаю друга. — Вокруг полуголые тела. Витает экстаз… Ты найдешь лучший вариант!
— Думаешь? — хмурится Спартак, допивая очередную порцию горячительного. — Лады, — дергает плечом, а потом ссылается на полный мочевой пузырь и плавно покидает зал в поисках уборной.
Несколько минут разглядываю толпу, музыка проникает в мозг, и зарядом прошибает нервы. Атмосфера праздника и разврата делает свое черное дело — я тоже вместе с остальными извиваюсь под музыку. Через секунду присоединяется Анюта. Даже немного теряюсь, вот никак не привыкну, что знакомая способна на подобное! Она удивительно грациозна и гибка. Ее движения вызывают зависть, восхищение, а еще смущение. Нюта под влиянием спиртного реально становится развязной. Радует лишь то, что на вечеринке все такие…
Час, второй… С легкими перерывами, минутными передышками и болтовней со своими, мы с Анькой входим в кураж и, поддавшись общему безумию, с удовольствием танцуем парой.
— У-у-у, какие горячие цыпочки, — эйфорию нарушает мужской голос. Причем интонация настораживает. Я мигом оцениваю троих парней, что окружают нас с Анютой. Подвыпившие, с явным настроем развлечься не смотря ни на что, уверенные в себе и своей неотразимости. В общем, отталкивающие личности, от которых за версту несет грубостью, наглостью, самодовольством и неприятностями.
Анька танцует самозабвенно, словно не замечая прилипал, поэтому мне приходится ответить за двоих:
— Мальчики, свободны, — отрезаю уверенно и твердо, чтобы никто не усомнился в словах и поступках. — Мы с моей девушкой самодостаточны!.. — Уже было отворачиваюсь, но вызывающий тон заставляет вновь обратить внимание на прилипал:
— А кто из вас актив, а кто пассив?
Несколько секунд обдумываю, как ответить так, чтобы и конфликта не раздувать, и от навязчивых парней избавиться:
— По настроению, и сейчас оно у нас — активно танцевать! Только вдвоем! — выделяю последнее и делаю вид, что, как и Аня, увлечена танцем и музыкой.
— А у нас настроение примкнуть к вашему дуэту и развлечься впятером, — слышу грубоватое.
Краем глаза замечаю, что парень шагает к нам, хватает за руку Нюту. Подруга только сейчас возвращается к реальности — возмущенно открывает рот, но тут раздается новый голос:
— Я что-то не понял, кто это мою девушку хапает? — Невысокий, худощавый. Дерзкая темная челка. Черные глаза в прорезях маски буквально буравят прилипалу. Кривая ухмылка. Это, пожалуй то, что хорошо разглядываю в кожаном костюме и маске а-ля нижний.
Рядом с ним еще двое и девушка. Один светловолосый, на лице тоже маска. Рослый и статный, его, если судить по кривой усмешке, очень забавляет ситуация. А второй чуть ниже, но гораздо мускулистей. Короткие темные волосы, прямой нос, узкие губы поджаты в линию. Внешность отдаленно знакомая, но мерцание света и полумрак не позволяют разглядеть пристальней, и при всей накаченности в нем ощущается грация и хищная опасность. Парень спокоен, точно слон, вальяжно обнимает девушку, которая одета, к слову сказать, куда скромнее меня и Анюты — в латексный комбинезон на молнии, с глубоким вырезом.
— Так вы не оставляйте «своих» бесхозными, — бросает дерзко один из прилипал, — а то в такой вечер очень хочется прибрать к рукам, что ярче и интереснее.
— А вы руки не распускайте и слушайте, что вам девушки говорят, — худой защитник ступает к Ане и рывком притягивает к себе.
— Киса, ты как? — интересуется участливо.
Секундная пауза.
— Мяу, — неуверенно отыгрывает роль Анька после волнительной заминки. И ведь так в тему… к костюму и маске, что на подруге.
— Твой котик задержался, — продолжает ворковать парень, словно она, и правда, его пара. — Прости, — бросает виновато.
— Мур, — все в таком же тоне отзывается Нюта и томно ведет оголенным плечом.
— Кис, ну прости, — игриво подмигивает парень, носом потеревшись о щеку девушки. — Можешь меня наказать, — звучит заманчиво-многообещающе.
Чуть не падаю от наглости и простоты парня, но ответ подруги пригвождает к месту:
— С особым пристрастием, котенок, — бархатно мурчит Анька. Ластится, точно мартовская кошка, сжав его хозяйство в кулак. Спаситель ойкает, но мужественно выдерживает ласку новоиспеченной девушки.
Даже не знаю, что ощущаю больше — стыдно или неудобно… Я шокирована, зато Анюту уже явно не остановить. Она, не обращая внимания на других, в объятиях «котика» исполняет брачный, грязный, развратный танец. Лишь радуюсь, что на моем лице маска. Она скрывает краску, что жжет кожу…
Не в силах смотреть на парочку, не сгорев от смущения, отворачиваюсь и тотчас утыкаюсь в грудь второму из «друзей». Высокому, даже не смотря на мой довольно приличный для девушки рост.
Медленно поднимаю голову и встречаюсь с самыми красивыми глазами, которые меня сразу же гипнотизируют своей необычностью и жутко обворожительной хитринкой. Дыхание сбивается, сердце едва не выскакивает из груди, ноги становятся ватными.
Глупая мысль, что знаю этого парня, ускользает. Он по-хозяйски берет меня за запястья и интимно определяет руки к себе на шею так, словно я его девушка, и сейчас он собирается показать, как надо правильно обнимать партнера во время танца.
Выходит чуть коряво, так как я судорожно сжимаю плоскую шлепалку с шипами. Парень оказывается в кольце моих рук, но его это нисколько не смущает, скорее забавляет. Он коварно, обольстительно улыбается, да так, что не сразу нахожу, что ответить.
— Малыш, — парень нагло притягивает меня за ягодицы настолько близко, что ощущаю себя героиней фильма «Грязные танцы» в объятиях Патрика Свейзи. — Почему, как только я отлучаюсь, твой обворожительный зад находит неприятности? — сказано вкрадчиво и чарующе волнительно. Парень неторопливо начинает танцевать, а меня разум покидает от дерзости и интимности движений.
— Мой зад совершенно не занимается поиском неприятностей, — отзываюсь, удивив себя и отметив, что голос не подводит. Звучит ровно, сухо. — Они сами к нему притягиваются, милый Карлсон…
Парень прищуривается, его ладонь беззастенчиво скользит по моему заду, а голос звучит проникновенно и лишь для моих ушей, пощекотав кожу:
— Карлсон?
Мурашки дружным строем несутся по телу, но я не позволяю эмоциям довлеть над собой:
— Малыш? — парирую в тон.
Он принимает мой сарказм с кривой ухмылкой и еще более тесным объятием, если такое возможно. Гаденькое тело с радостью откликается на выходку наглеца. Хотя во мне гормоны бушуют, поэтому ситуацию воспринимаю критически. А на самом деле — культурно отдыхаем и смотримся не развратней других. Со стороны выглядим парой. Ну, подумаешь, парень лапает… Никто ведь не в курсе, что я даже имени его не знаю.
Наш странный танец продолжается. Словно завороженная, смотрю на «спасителя», пытаясь откопать в памяти очень важную деталь. Кажется, вижу хвост, вот-вот его нащупаю, но дыхание парня сбивает с правильной, разумной дорожки, а руки, что шарятся по мне на грани непристойного, вызывают до неприличия большое стадо мурашек.
Хочу озвучить сомнение по поводу происходящего, но язык не слушается — есть только мы и атмосфера близости… с наглым Карлсоном. Да и вообще, признаться, в эти минуты все окружающее становится мелким, несущественным и далеким, что опять наводит на мысль: последняя бутылка пива была лишней. Однозначно, ибо алкоголь делает вопиюще неправильную ситуацию романтической и такой… геройски-сладкой.