— Я накосячил, — перебираю мягко, — прости, виноват… Телефон…
— Это неоправдание, — бурчит под нос Ионова.
— Знаю, — опять поднимаюсь и останавливаюсь в полушаге от двери: — Хочешь, сегодня отпразднуем?
Лерка чуть мнется, но уже через пару минут совсем оттаивает, даже улыбается:
— Ну не знаю… Смотря как.
— Вот как решишь, так и будет! — позволяю ощутить себя важной для меня.
— А подарок? — вздергивает хищно брови.
— Что пожелаешь, — принимаю игру.
— Расскажешь, что случилось?
— Посмотрим, как пойдет, — криво усмехаюсь.
Лерка мнется еще недолго. Коротко шагает в сторону, пропуская в квартиру.
Захлопывает за нами дверь, обходит меня:
— Раз так, — скользит пальчиком по кожаной куртке к воротнику, — пойдем гулять по магазинам! — Благоразумно молчу, хотя понимаю, что подруга издевается. Имеет право. — Выберу себе подарок, а тебя помучаю! Я просто обязана тебя проучить! — уже не скрывает своих карательных намерений.
— Не уверен, что выдержу такую экзекуцию, — невнятно соглашаюсь, понимая, если попытаюсь увильнуть — Лерка точно обидиться, да так, что одним походом по магазинам уже не отделаюсь. — Но постараюсь загладить вину.
Запечатлев на моих губах мстительный и предостерегающий поцелуй, Ионова спешит в комнату. Собирается на удивление быстро.
В самый огромный ТЦ города прибываем уже ближе к вечеру. Мне нравится Лерка. Искренне хочу загладить вину, поэтому терпеливо хожу, куда ведет, смотрю, куда и на что тыкает, с тупой ухмылкой слушаю поверхностную болтовню. Благо много не требуется — кивай, плати, улыбайся.
От нескольких часов прогулки устаю так, как ни разу не выматывался на тренировке. Бл*'*, лучше бы на велике погонял, машине, мотике или скейте! Но делать нечего, подруга желает покупок и мести — терплю!
В кафешке забиваюсь в дальний угол, мол, так удобнее, обстановка интимнее. Лера многообещающе улыбается, глазки строит. Вроде перекусить успеваем нормально и даже отдохнуть, но настроение изрядно портит Королек. Своим неуместным появлением. Чуть зубами не скриплю. Тоже мне — мимолетное виденье… Она с Ксенией под ручку по нашему этажу прогулочным шагом двигается. У каждой по фирменному пакету из бутика дорого нижнего белья, о чем свидетельствует лейбл. Совершенно не разбираюсь в моде и брендах, но Лерка как-то баловала меня собой в… не помню, как именно выглядело белье, потому что меня на тот момент куда больше занимала девушка без него. Но Королька был бы не против рассмотреть в какой-нибудь ажурной херне.
Внутри "червяк" ворочаться предательски начинает. Нешуточный интерес — глянуть, что за кусок разврата купила… Еле прогоняю мерзкие картинки откровенных "симпатяжек", что могут неплохо смотреться на Ирке, ну и мне бы пришлись по душе… на ней.
И само собой, по "счастливой" случайности. Королек заходит в кафе, уже было и столик занимает, но наткнувшись на мой пристальный взгляд, заметно бледнеет и поспешно ретируется, да и подругу с собой утаскивает.
Правильно, беги!.. Целее будешь!
Лерка тоже их замечает.
— Блин, она что специально? — зло шипит змеей.
— Ты о чем? — деланно зеваю, словно ничего не вижу и не слышу, да и, вообще, только просыпаюсь.
— Да выскочка! Твоя соседка, — выплевывает негодование Лера. Кивает на выход, куда уже стремглав торопится Ирка с Ксенией.
— Аха, — не сдерживаю смешка, — город такой маленький, что мы постоянно сталкиваемся.
— Она тебя преследует, — резюмирует холодно Ионова, в глазах опять плескается обида, недоверие и гнев.
— Малыш, что за бред? — бросаю снисходительно. — Не накручивай. Она ребятами не увлекается, — зачем такое говорю, не знаю, но хочется гадость сказануть. — Она по книгам, учебникам и пробиркам сохнет…
— О-о-о, — морщится Лера, — третья лабораторная крыса!
— Осторожно, малыш, — криво хмыкаю, — я ведь тоже тот еще крыс!
— Ах-ах, — теперь хихикает Ионова. — Только вход в лабораторию забыл. Подсказать? — хитро блестят глаза подруги.
— Ты мне лучше подскажи путь в постель… А то ведь спать охота, — надоедает играть. — Того и глядишь в чужую упаду.
Лерка перестает смеяться, серьезнеет:
— Тебе от меня только секс нужен…
— Я этого не скрываю, а еще ты мне нравишься.
— Угу, — кивает Ионова.
Ближе к ночи, точно осел, нагруженный вьюками, тащу покупки в квартиру подруги. Лерка всю дорогу тарахтит, как счастлива, как отлично прогулялась, как сладко отомстила…
А что добивает, уже на подходе к дому останавливается возле прямоугольной коробки, что на крыльце ютится близь двери в подвал. Склоняется:
— Боже… какой хорошенький, — протягивает нежно и выуживает мелкого тощего котенка. Поднимает на уровень лица, чуть крутит: — Верст, ну скажи, что он миленький… На тебя похож.
— Лер, — запинаюсь, — бл***, мне нечего сказать. Я… тощий, облезлый…
— Дурак, ты, Селиверстов. У него глаза серые, как у тебя. Давай возьмем, а?
Не люблю живность. У нас и дома никого нет. Как-то в детстве были и кошки, и собаки, но… после их смерти больше никого не хотел. Слишком переживал, ведь терять тех, к кому прикипаешь — жутко больно.
— Хре'” мысль, — резюмирую сухо.
— Игнат, — умоляя, хлопает ресницами Лера и делает щенячий взгляд. — Прошу…
Обещал сегодня праздник… Назвался груздем — полезай в кузов! Недовольно киваю:
— Только не надейся, что я с ним буду играть или что-то убирать за ним. А еще, не дай бог, какую-то мою вещь испортит!
— Он будет паинькой, — мурчит Лера и одаривает меня жгучим поцелуем. — Это твой новый дом, — тянет ласково, только оказываемся в квартире. Присаживается и котенка опускает на пол: — Ну же, смелее, — легким шлепком побуждает шагнуть.
— Бл’**, ты ему еще зад вылижи, типа мамка, — давлюсь сарказмом, не выдержав душещипательной картины. — И вообще, я кушать хочу! — заявляю мрачно, не в силах наблюдать сюсюканье. Я бы пендаль для ускорения прописал.
— Игнат, мы же только из кафе! — недоумевает Лерка.
— И? — не понимаю к чему клонит.
— Хорошо, — шумно вздыхает подруга и тотчас умилительно: — Ой, Верст пописал!
Бросаю удивленный взгляд на свой пах и ноги:
— Да нет вроде, — резюмирую сухо. — Еще года в три научился справлять нужду, куда положено.
— Да я не о тебе, — отступает Ионова, открывая обзор на тощего уродца, который с брезгливым видом отходит от лужи, чуть ножкой встряхивая.
— Ты, — запинаюсь, — назвала ЭТОГО, — коротко головой указываю на ссыкуна, — Верстом?
— Угу, — довольный кивок.
— Мне это совершенно не льстит, если не поняла, — добавляю строго. — И с какого перепугу решила, что это кот?
— Он такой милый… не может быть девочкой, — хмурится Лерка.
— Убийственная логика, — соглашаюсь колко.
— Ладно, иди вещи в комнату отнеси, — благоразумно уходит от назревающего скандала Ионова, — а я придумаю поддончик вместо туалета для котенка. Ну и тебе покушать.
— Лучше в другом порядке, — бурчу, перешагивая лужу и ступая в комнату. — Я главный нарцисс, и не желаю, чтобы внимание, которое привык получать, доставалось другому. Бл***, Верст… — чертыхаюсь, сгружая пакеты возле шкафа.
Когда возвращаюсь в коридор, следов тощего уже не видно — Лерка прибрала. Снимаю куртку, мою руки, иду на кухню, где Ионова готовит ужин. Сажусь — подруга так передо мной пишется, что хмыкаю:
— Ты решила меня на трахательную диету посадить?
— Почему? — невинно хлопает ресничками, явно понимая, о чем говорю.
— Да я еду просил, а ты… эротическую прелюдию устраиваешь. Горишь?.. — А вот это уже льстит. Даже руки чешутся проверить догадку.
Лерка поворачивается, подпирая задницей разделочный столик возле плиты, всем видом показывая, что не против досрочного "десерта", как между нами с тихим скрипучим "мяу", шаркая когтями по ламинату, нет-нет, да и поскальзываясь, вклинивается рыжее недоразумение.
— Ой, — вновь становится идиотским голос Ионовой, а лицо чокнутой мамаши, умиляющейся своему чаду. — Он тоже кушать хочет.
— Бл***, я жрать хочу! И трахаться хочу, — не скрываю злых эмоций. — Обо мне думать нужно… Тощий блохастик переживет, он рожден в жутких уличных условиях, а я нет! Привык к вниманию, уюту, ласке…
— Игнат, ты жутко избалованный, — с улыбкой примирительно бросает Лерка, распахивает створку подвесного шкафчика над раковиной. Выуживает блюдце. Ставит на стол, открывает холодильник. Тянется к молоку…
— Знаю и не притворяюсь кем-то другим, — отрезаю недовольно. Еще собираюсь выговорить обиду, но затыкает подозрительная тяжесть на ноге и загадочный скрипо-треск. Сказать, что торопею — ничего не сказать, по брючине карабкается наглая котяра. Причем с таким упорством вонзает когти в ткань, что они ощутимо достают кожи. Первый порыв, скинуть гаденыша, усмиряю — все же подкупает его сила воли и стремление вскарабкаться так высоко. И даже молчу, что оставляет отметины на ноге. Когда живность чуть не срывается, повиснув на лапе, неожиданно для себя подхватываю. Удерживаю на расстоянии вытянутой руки: — Прививки ему надо сделать и ошейник противоблошиный купить, — брезгливо подмечаю.
— Ага, — радуется Лера, уже налив молока и двигая блюдце по полу к стене, где, по сути, самое подходящее место для "стола" животного.
— Но это без меня, — отметаю любую мысль, что собираюсь заниматься такими проблемами. — Ауч, — шикаю, ведь блохастику надоедает висеть в ладони и он решает когти в меня всадить, да еще и назубок опробовать ближайший палец. — Бл”’, он бешеный, — злость против воли сметает новое чувство. Даже губы сами собой растягиваются в улыбку. Кладу живность на коленку, но отпустить не получается — мелкий завязывает весьма болезненную игру с моей рукой, обхватив ладонь точно кальмар, и вонзая в кожу все имеющееся острое "оружие".
Нешуточную битву, — после которой, между прочим, несу потерю значительней рыжего тошнотика, ведь теперь руки в царапинах и кровавых точках, — прерывает Лерка:
— Ребят, заканчивайте, кушать пора!