— И что в нем необычного? — не то чтобы прям интересно становится, просто Гришка от нечего делать не впаривал бы мне «дичь».
— Ну, — облокачивается на длинный прямоугольный стол-ресепшн. — Во- первых, то, что я увидел в его исполнении — потрясающе качественно, во- вторых, и это самое интересное, кадр — она! — вот на этих словах он даже головой качает для убедительности.
— Вот как? — искренне изумляюсь, правда, на душе подозрительно гадко, и сердце странные кульбиты совершает. Видел много девчонок-скейтеров, довольно сильных, выносливых, упрямых, но ни одна не тянула на уровень, о котором говорит парень.
— Вон, — кивает в сторону, — это чудо сейчас на слаломе катается.
Непроизвольно кошусь в дальний угол ангара, где и раскинута самая сложная горка.
Возле нее особенно много народу толпится. Оценивают, болтают, шепчутся, кивая на катающихся. Миг — и вверх взмывает худощавый скейтер в свободных брюках и толстовке с капюшоном. На самой пиковой амплитуде зависает. Мда, красиво, да и высота, фигура, как говорил Гришка — достойные. Делает несколько оборотов вокруг оси, и ухает вниз. Приземление гасит умеючи, четко, и уже на следующем подъеме совершает вращение доски.
Ладно. Решаю позаниматься сам. Мне не до зевания по сторонам, даже на работу гения без яиц.
Уже, было, иду к карману, где есть сидения, чтобы бросить сумку, как раздается вибрация. Выуживаю телефон из кармана джинсов, на экране высвечивается «Морж».
Бл’*\ только его не хватает для полного счастья!
X*** полоса так и прет, но Славка — друг, какие бы ошибки ни совершал в прошлом.
Проклятье! Давненько он не звонил… Может, важное что, да и за квартирой его приглядываю.
Нехотя отзываюсь:
— Здоров!
— Здоров, Верст, — раздается подозрительно счастливое. — Как дела? Где сам?
— Да ничего. В городе, — отвязываюсь стандартными фразами. — А ты? — спросить нужно, ради приличия.
— Только сегодня вернулся, — с толикой бахвальства сообщает Славка. Ого, значит, пора хату возвращать! — Сразу захотел спасибо сказать, — продолжает друг.
— Да не за что, братан, — киваю мыслям. — Только не сорвись.
— Что ты, — поспешней, чем стоит, убеждает друг. — Чист, трезв…
— Круто, — не знаю, о чем еще говорить.
Так уж получилось, что Славка был в нашей тусовке еще со школьной скамьи, но уже в последнем классе сильно увяз в запрещенных веществах и алкоголе. Мы его пытались вразумить, но дело вышло из-под контроля, и парня поймали на воровстве.
Посадить не могли, поэтому отправили на принудительное лечение. Ясное дело, что он быстро вернулся к старому.
Потерял почти всех друзей. Родители не выдержали такого горя и уехали, предоставив парню самого себя. Их не сужу, понимаю — они не смогли сражаться с тем, что победить невозможно. Лишь сила воли и неиссякаемое желание самого Славки могли бы его спасти. Вот только… не хотел он. Ко всему прочему, крепко увяз еще и на тотализаторе, где пытался раздобыть денег.
Остался один на один со своими проблемами. Ну, почти — его я не бросил. Идиот, но не бросил, хотя даже Артем пытался воззвать к моему разуму.
Самое интересное, что я ему ничего не должен. Ни черта! Но, бл***, мое понимание дружбы, преданности, крепости верного плеча — сыграли злую шутку.
Пару лет назад Морж позвонил. Просил о встрече. Я согласился. Славка выглядел жутко: худой, как жердь, нервный, подрагивающий, голову в плечи вжимал, лицо избито.
Он плакался, что крепко влип. Что хотел избавиться от зависимости, но ему не позволяли. Слишком много должен… Слишком беззащитен. Если не раздобудет денег — его убьют…
Сумма была астрономической по тем временам. Помню, тогда единственным спасением показалось разменять квартиру Славки на меньшую площадь. Он же должен был где-то жить?! Спасибо, Артемыч тогда подсуетился, в кругах нужных пообщался. Квартиру за приличные деньги сбыл, да однушку Моржу купил — ту самую, в которой сейчас живу я. Вернее, обитаю, пока нет хозяина…
Второй раз — Славка взял партию для сбыта, но на него облаву устроили. Сбросил товар… В общем, Морж бы совсем без жилья остался, но по срокам не получалось найти деньги и продать квартиру, и я плюнул на гордость, на принципы и… нарушил закон.
Приехал на сделку с бандитами и предложил главному синтезировать партию наркоты. Они меня продержали пару дней, пока проверяли, кто я, да что могу. Не подстава ли? Не мент ли?
Потом дали неделю. Держали в ангаре, где пришлось спешно работать — мне эти твари пригрозили смертью мамы. Помню, когда оказался на свободе, сам Славке морду набил. Из-за того, что я ему помог, под угрозой оказался родной для меня человек!
Он зарекся, что больше ни-ни. Но мы не поверили. Вот тогда-то на общем совете мы и решили его отправить в лечебницу. Он пообещал, что пройдет курс.
Мы сбросились, кто сколько мог… Отослали…
А я за его квартирой присматриваю, как и когда получается. Вот пришел срок ключи отдать.
— Хотел встретиться, — нарушает поток мыслей голос Моржа. — Поблагодарить.
— Слушай, — заминка. Ну совсем нет желания срываться с тренировки, но о таком другу не скажешь. — Я немного занят… — глупо бубню, не находя слов для отговорки.
— Понятно, — заметно грустнеет тон Славы.
— Черт! — ругаюсь вслух. — Ты где? — проклинаю себя за слабость, но друга нужно навестить. И плевать, что давно нет общих тем для разговора. Что интересы разные, увлечения. Как бы то ни было, я ключи должен отдать — его же квартира. Только вещи свои заберу.
Морж тотчас приободряется. Называет парк, в котором сейчас смотрит на скейтеров. Мы договариваемся, и вместо продуктивной тренировки еду на встречу с другом.
Несколько часов выслушиваю Славку: его терзания, переживания, благодарность, истории, как и что было…
Признаться, когда в школе общались, круг наших интересов и знакомых пересекался, а теперь… толком не представляю, что обсуждать.
Мы сидим в летнем кафе возле открытой площадки, а когда мне становится ну прям вообще не комильфо, торопливо прощаюсь со Славкой. Передаю ключи, говорю, что завтра заеду забрать свои вещи. Ссылаюсь на занятость, усталость, приближающиеся экзамены…
Морж лезет с объятиями и клятвенно заверяет, что со старыми привычками точно завязано. Теперь он хочет начать жизнь заново!
Радуюсь за него и спешу домой к Лерке.
Мне еще готовиться к парам, и так много пропустил…
Часть 2 Глава 30 (Много трепа ни о чем, но планы грандиозные)
Глава 30
Игнат
К Лере домой тянет все меньше. И дело не в патологически ненормальном желании к другой или неправильном поведении Ионовой. Она-то как раз ни слова не сказала по поводу звонка, хотя я готовился к нападкам и даже припас несколько вариантов правдивых ответов. Проблема не в рыжем пр ижи вал ке-бл охасти ке…
Во мне что-то медленно, но верно ломается. Кажется, даже слышу натяжение невидимых нитей. Кишки неприятно скручивает в узел в преддверии… чего-то. Волнение разъедает душу, словно серная кислота плоть. Томительно ноет сердце, а внутри разгорается кромешный Ад.
Отчетливо понимаю — я не имею права причинять столько боли тем, кто мне дорог… И с садистским упорством продолжаю: маме, Лере, друзьям, себе!
Я жду, и в то же время страшусь того момента, когда случится перелом, когда терпение лопнет, когда произойдет ожидаемый взрыв.
Я точно по стеклу босиком хожу или по раскаленным углям! Ненавижу, когда чувства обостряются до предела. Ненавижу страх, что дам слабину и обнажу эмоции.
Истинные, которые никто не должен видеть…
Ира
— Как насчет «потрясти жирами»? — вот так, без на тебе «привет», без на тебе «как дела» огорошивает Ксения очередным звонком.
— Смотря, что под этим подразумеваешь, — отзываюсь осторожно, готовясь к паре — подруга позвонила как раз после окончания первой.
— Завтра открывается сезон пляжки, посвященный майским праздникам, — торжественно заявляет Ксю.
— Не холодновато?
— Наоборот, солнышко такое ласковое, песок не раскален до стекла… самое то… — больно мягко стелет подруга.
Хмурюсь; только на той неделе упорно доказывала физруку свою несостоятельность, как спортсмена.
— И? — подозрительно уточняю.
— Еще не забыла, чему тебя учила старушка Ксения?
— Хм, — деланно задумываюсь. — Что в парнях главное — кошелек?
— Капец, — смеется Ксю. — Как пошло.
— Тогда, — опять изображаю мыслительный процесс. — Что друзья для того, чтобы помогали в учебе?
— Ир, — давится смехом подруга, — да ты вообще за кордоном развратилась!
— О, да! — подыгрываю Ксения. — Так что сто раз подумай, а стоит ли со мной на люди выходить!
— Хм, — в свою очередь мычит в трубку Ксения. — Ну, если найдешь плавки и топик… То, пожалуй, рискну. Если не выиграем, так хоть задницами покрутим.
— Ты в солярий, что ли, ходила? — попадаю пальцем в небо, подпирая голову рукой и, зевая, поглядывая на готовящегося к лекции препода.
— Как ты догадалась? — торопеет Ксю.
— Ну, не думаю, что ты бы так стремилась после затянувшейся зимы иссиня-белым достоянием светить на весь пляж перед знакомыми.
— Блин, ты так хорошо меня знаешь, даже подумываю, прибить тебя, что ли?
— Э-э-э, — тяну примирительно. — Если избавишься от меня, у тебя блеклого фона моего зада не будет. Ты ведь приглашаешь, чтобы на моем фоне выглядеть более роскошно, разве не так?
— Так, — мурчит Ксения. — Согласна?
— Ну, если это мне спасет жизнь, то «да»…
— Это единственный шанс на спасение! — заверяет безапелляционно Ксю.
— Как команды? — даю понять, что не против.
— Сильные, — жалобно добавляет Ксения. — Много народу соберется. Открытие ведь. Лыжина Анька, Верка Синявская, Гамерик Инга, Стася Ивина, да полно желающих, и все на уровне играют.
— И что, тебе пары не нашлось? — ну так, на всякий случай интересуюсь, вдруг получится отмазаться.
— Такой бледной, как ты? — разгадывает мою хитрость Ксю. — Нет! А если честно, — голос становится ровным, — без тебя было никак. А раз ты вернулась, хочу всем зазнайкам спортивным нос утереть!