— Я не хотел… — блеет Морж, губы подрагивают, в глазах панический страх.
— Я не знал…
— Слушай, — рычу зло, — запомни раз и навсегда. Это последний раз, когда я помогаю тебе. Если выкрутимся — забудь, что мы были друзьями! Забудь, что я есть вообще! — ярюсь, не в силах сдерживаться. — Нравится тебе дерьмо — так и купайся в нем сам. На хрен нас окунать?!
— Я… — бормочет Славка насупленно. — Я… Сам выкручусь, — цедит сквозь зубы. Дергает ручку машины и выскакивает наружу. Бегом одолевает несколько домов и скрывается за углом одного из многих кафе.
— Идиот, — плююсь негодованием.
— Может, не стоило с ним так… грубо, — подает голос Штык. — Друг ведь.
— Друзья своих под поезд не кидают… — это все, что могу сейчас ответить.
— Можно ссать кипятком, — рассуждает холодно Артемыч, — но нам дело решать надо, под которое подписались.
— Спасибо, братан, что мы смогли срок оттянуть, — благодарю Зура. — Это уже что-то.
— Ага, — задумчив Темыч. — Ладно, пока ничего толкового в голову не идет, я побежал. У меня дел — море. Подготовка, и т. д. Верст, с тебя видос, и, надеюсь, он порвет сеть! — тычет грозно пальцем. — На просмотрах можно поднять денег. Причем прилично, но это дело не трех недель… Я поищу средства, но вернуть придется с процентами.
— Да-да, — киваю скупо. — Это понятно. Еще раз спасибо!
Только Зур покидает машину, поворачиваю ключ в замке зажигания и тачка робко гудит. Выруливаю на дорогу — мы с Ромкой едем прочь от клуба.
Часть 2 Глава 39 (Статус: снова холост, но в активном поиске… тачки)
Глава 39
Игнат
— Тебя до дома или к залу? — кидаю через плечо Штыку — помню, что он с сумкой был.
— К залу, — отзывается мрачно друг, глядя в боковое окно.
— Слушай, братан, — еще толком не знаю, что скажу, но язык опережает, — помощь твоя нужна. Деликатное дело…
— Говори, что делать.
Да, я — тварь, но обязан срочно порвать с Леркой. Причем задним числом… Мда…
Нравится она мне. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Не дай бог Голем или ему подобные обидят. Я себе не прощу! И Славке не прощу…
Пока слов для разговора не нахожу, звоню матери:
— Ма, слушай, — некогда обмениваться банальностями, да и расстались мы не очень. — Я дома поживу. Долго… — добавляю, чтобы отрезать всякие уточнения.
— Игнат, — мама делает паузу. — Ты волен жить, где хочешь и сколько захочешь. Дома — я буду очень счастлива, но скажи, это из-за…
— И да, и нет, — отрезаю, понимая, на что намекает родительница.
— Случилось что-то более серьезное? — голос мамы дрожит.
Сворачиваю с главной дороги:
— Не телефонный разговор… но ты… никому чужим не открывай. На звонки неизвестных абонентов не отвечай. Увидишь кого подозрительного — сразу меня набирай.
— Сын, — секундная заминка. — Мне надо волноваться?
— Сегодня буду, — отрезаю сухо и сбрасываю вызов.
Несколько минут едем молча, а когда останавливаюсь за тройку домов до дома Ионовой, поворачиваюсь к Ромке:
— В общем, нужно помочь расстаться с Лерой.
— Так это неправда? — в глазах друга вижу укор и недоумение.
— Для ушей Голема ляпнул, — оправдываюсь сухо. — Ну тут выбора особо нет
— придется рвать!
— Чем помочь? — недовольно ворчит Штык.
— Она сейчас должна быть на работе, но… на тот случай, если окажется дома… пойдешь ты. Ключ дам. Похватай все мои вещи, какие увидишь. Сомневаешься — оставляй. Так вот… книги, рыльно-мыльное… В доме не должно остаться ничего, что бы на меня указывало. Много не будет. В основном книги, тетради…
— А-а-а, — кивает понятливо Штык, — догнал, ты не хочешь ее подставлять?
Ум — не сильная сторона брата, но бл**’ иногда «капитан очевидность» поражает своим логическим мышлением.
— Мгм, — скупо киваю. — Меня не должны видеть рядом с ней. Так хоть будет шанс, что ее не тронут.
— А если она дома? — хмурится Ромка.
— Тогда разрешаю гадости про меня сказать, мол… что у другой завис, нужны срочно конспекты, и прочая хрень. Это будет даже лучше. Она сама поможет собраться, — это добавляю с натянутой улыбкой, потому что сказанное на самом деле очень подло звучит. — В идеале, конечно, чтобы ты за ней приударил, я ведь знаю, что ты был к ней неравнодушен. — Штык резко отворачивается, глядя в сторону, но явно в никуда. — Но это тоже не айс, — рассуждаю вслух. — Ты ведь понимаешь, что как и я под прицелом Голема, — это добавляю скорее для друга, чтобы у него бредовой мысли броситься защищать Ионову не мелькнула. То же ведь подстава!
Открываю бардачок, выуживаю маленький блокнот, что мама всегда с собой берет на тот случай, если Муз посетит, и нужно будет записать мысль.
Нахожу ручку за козырьком водительского сидения и быстро чиркаю: «Лер…» — несколько секунд думаю, что такого написать. Не могу врать про несуществующую любовь или какие-то причины, вынуждающие рвать отношения. Не буду рассказывать про других — глупо… Нужно что-то такое, чтобы было просто и ясно. — «Ключи в почтовом ящике», — отрываю записку, из кармана куртки достаю парный ключ от домофона и квартиры Ионовой. Протягиваю Штыку.
— Чтобы она поняла, что ее не ограбили, а я сам ушел. На кухне, на столе положи. Ключ, когда дверь закроешь, брось в почтовый ящик. Квартира номер…
— Сорок семь, — бурчит Штык. — Я помню. Ты реально с ней рвешь? — уточняет, было сделав порыв выйти.
Догадываюсь, почему спрашивает. Он парень одинокий… Ухаживать за девушкой друга не будет, даже если влюблен без памяти, а вот если она станет свободной…
— Да.
— Уходишь в никуда, или к другой?
— К другой, но в никуда, — отзываюсь расплывчато, ведь это с какой-то стороны правда.
Ромка меня изучает недолго:
— Не боишься?
— Чего? — задумчиво.
— Сделать больно. Девчонка красивая, хорошая… Парней вокруг нее вьется стадо.
— Я буду рад, если она найдет свое счастье. И буду рад, если с кем-то близким и дорогим мне, — делаю паузу и гляжу в упор на Штыка, — присмотрит за ней. Но только не сейчас… опасно.
Ромыч махом забирает листок. Вытряхивает из своей сумки, которая стоит в ногах, спортивные вещи на сидение и покидает машину.
Не проходит и пятнадцати минут, как Штык возвращается с набитой под завязку сумкой. Он явно не мастер укладывать аккуратно — запихивал, как получалось, но и на этом спасибо.
Распахивает дверцу авто. Забрасывает сумку на заднее сидение и чеканит:
— Что увидел — загреб. Записку положил, ключи сбросил… А теперь валим отсюда быстро. Мне показалось, что за домом слежка.
Жму на газ, и машина срывается с места:
— Колеса или ноги? — поглядываю в зеркало заднего вида, но пока ничего подозрительного не замечаю.
— Ноги, — шикает Ромка. — Мужик в кожанке с тяжелым взглядом. Я только оказался возле подъезда, он сразу за угол юркнул. А когда выходил, другой за деревом курил и делал вид, что по телефону болтает.
— Уверен? Может, правда сторонние, но обычные…
— Ты мне не доверяешь? — одаривает обвинительным взглядом. — Думаешь, простых мужиков не отличу от бандитов?
Ромыч прав. Он какое-то время сам был в группировке. Я ему мозг долбал, чтобы перестал глупить. Благо, наша дружба для Штыка оказалась важнее легких, но кровавых денег.
— Прости, — трясу головой, и с сильно бьющимся сердцем веду машину, не забывая следить за дорогой и «хвостом».
***
Ближе к вечеру начинает звонить Лерка. Долго, часто, настойчиво.
Я повторяю материал, а телефон все гудит и гудит. Специально звук вырубаю, чтобы не мешал. Но ответить нужно, поэтому нехотя мажу пальцем по экрану:
— Да.
— Ну ты и козлина! — шипит в трубку яростно Ионова. — Трус! Поганец. Пришел, пока меня нет… Собрался… и по-тихонькому смотался…
— Лер, — протягиваю строго. Хочу утихомирить, но девушка в бешенстве и совершенно не слушает. Продолжает меня поливать грязью, что весьма заслуженно, надо признаться, а когда начинает выдыхаться, я все равно не спешу вклиниться в монолог.
— Ненавижу тебя! — запал медленно утихает. — Подло, вот так… Словно я… шлюха! Мог бы сказать в глаза, а не письмо оставлять!
Начинаю думать, что она права. Нужно было бы более грубо и обидно для Лерки сделать. Чтобы как отрезало, но мне нежелательно к ней приближаться. Вот и поступил, как поступил…
— Зря думала, что знаю тебя. Зря думала, что что-то значу, — давится слезами подруга. Молчу, да и что говорить? — Тварь! Неужели я недостойна правды? Ненавижу тебя… Что б ты…
— Это хорошо, — киваю своим мыслям. Я добиваюсь того, чего хочу.
Сбрасываю вызов и ставлю номер в черный список. Прости. Лер. Ты мне правда нравилась. Очень. Настолько сильно, что просто обязан уйти.
Читать дальше — нет сил. В голове — каша, на душе — помойка…
Шурую в ванну и принимаю душ. Контрастный, чтобы заставить организм перезагрузиться!
***
Ночью будит звонок от Ромки:
— Братан, — серьезен Штык.
— Да? — сонно бросаю, протирая глаза.
— Через три недели намечаются подпольные бои… Что, если мне попробовать?
— Сосем одурел? — сажусь на постели. — Ты молодой, неопытный. Не вытянешь…
— Пиз***, Игнат, я ведь помочь хочу!
— Штык, ты братан с большой буквы. Самый верный из нас всех, но это чистое самоубийство!
— Нет, я… я подтянусь. Я смогу.
— Штык, так нельзя. А как же твоя мечта? Ты с детства шел к чемпионскому титулу. У тебя скоро бой. Борисыч натаскивает тебя столько лет, и ты хочешь рискнуть своим будущим?!.
— Мы — семья, Верст. И если семье будет нужно, я потом и кровью доберусь до финала, а там… поставите деньги против меня.
— Что?!
— Да послушай ты, — рычит недовольно Ромка. — Я, конечно, не так умен, как вы с Темой, но я умею дружить. Я солью бой. Ради дела, ради куша…
— Штык, — сглатываю сухость во рту. — Это… сильно, но ты хоть представляешь… на что собираешься пойти?! Ты можешь потерять шанс завоевать титул.
— Короч, надо Артему тему передать. Деньги будут нужны. Он знает, где найти, а нам придется всем… ну, это… их отработать!