На миг задумываюсь, может ли это быть правдой? Глубоко в душе гнетет мысль — может, особенно если вспомнить друзей Шумахера и их наклонности, но в сердце теплится надежда — оговоры. Не может столь заботливый и внимательный парень быть тварью, берущей силой слабых девчат. Ладно наркотики и прочие мелкие нарушения, парень от безделья и нехватки внимания лезет на рожон. А насилие… Да они ему сами под ноги бросаются! Бери любую…
Родион богат и популярен. Девицы могли хотеть на его персоне просо нажиться и пропиариться. Закрепляю этот довод в сознании, но пометку узнать все у Шумахера ставлю.
Далее по списку значимости и «необходимо ответить» — Лианг. Опять волнуется и грозит, чтобы не забывалась.
Пишу: «Дай мне свободы!!! А не то в черный список поставлю».
Игнат продолжает молчать. Как бы мучительно горько и обидно не было, оно к лучшему. Надеюсь, что внял моим просьбам — теперь будет держаться подальше и делать вид, что не знакомы.
От бабули несколько звонков и от отца.
Запоздало вспоминаю о вещах и набираю.
— Ба, — как только на другом конце раздается взволнованное: «Ирочка?» — Здравствуй.
— Иришенька, как же ты… — задыхается чувствами бабуля. На миг прикрываю глаза. Сейчас не очень хотелось бы эмоции родственницы впитывать.
— Лучше, значительно. Ба, прости, у меня сейчас нет много времени на объяснения, но очень прошу, — небольшая пауза, — к вам Родион Шувалов заедет скоро. Если не сложно, собери мне кое-какие вещи в сумку и ему передай.
Молчание настораживает.
— Ба, — зову родственницу, а то вдруг связь оборвалась.
— Ты уходишь из дома? — все же подает взволнованно-сникший голос бабушка.
— Нет, — хмыкаю глупой мысли родственницы. — У меня нет сменной одежды, да и завтра игры по волейболу. Поэтому…
Прохожусь по пунктам, озвучивая, что мне нужно собрать. Правда, бабушка такая ответственная и скрупулезная, что для начала листок бумаги находит, ручку… Записывает…
Я ее люблю. Очень… В этом и заверяю, когда родственница перечитывает весь список, чтобы свериться, все ли верно. А еще папе привет передаю, и деду… и Амалии. Но как только сбрасываю вызов, прилетает СМС от Джи Линя:
«Тебе лучше меня не игнорировать».
«Я не игнорю. Я болею. Прошу, дай мне спокойно набраться сил».
«Мне стоит волноваться?»
Не знаю почему, но уверена в искренности тревоги парня.
«Уже нет».
«Завтра увидимся?»
«Нет. У меня соревнования по волейболу»
Отправляю и морщусь. Дура, вот зачем это написала? Первая мысль была оправдать свое нежелание встречаться с Лиангом. Вот и вспомнила о турнире. Только зря… Вдруг заявится в спортзал? Плевать, что не сказала где, Джи Линь город на уши поставит, но найдет.
Черт!
И словно в подтверждение моих мыслей о волейболе, прилетает сообщение от капитана команды: «Завтра в 9.00 в спортзале Педунивера. Студенческий или паспорт — для проходной».
Несколько секунд медлю и отписываюсь: «Ок». Мда, не хотелось бы завтра отстоять троянским конем. Поэтому пока есть время — нужно отлеживаться, да сил набираться. Но сон не идет, пока не возвращается Родион. Волнительно… Спасибо, Шумахер приносит лекарства достаточно быстро. Сумку с простыми вещами и рюкзак со спортивным оставляет на полу возле шкафа.
Теперь уже ложусь спать со спокойной душой. Завтра жуткий день, но это ерунда, ведь потом… будет еще хуже!
Часть 4 Глава 47 (Мяч в игру! Селиверстов — прочь из зала! Прочь!!!)
Ира
Не уверена, что доживу до окончания СВМА. Выжата, как лимон. Еще и волейбол как нельзя «кстати»… Мысли и сомнения терзают всю ночь. Кручусь, верчусь и без стимуляторов точно на иголках. Сотню раз подумываю над дельным советом Спартака, но отказаться не могу — не в моем характере.
«Как начнешь день — так его и проведешь», — беру за истину изречение и с утра встаю бодрее. Настраиваюсь, принимаю лекарства, горячий и ледяной душ для контраста. Сердце гулко ухает в груди, кровь носится по венам с ускорением, прям ощущаю прилив сил и энергии.
— Пахнет вкусно… — мурчит Шувалов, появляясь из-за угла коридора. С ленцой и уютной милотой только проснувшегося, взъерошенного и чуть помятого лицом парня. Прошлепывает босыми ногами по кафелю и останавливается в кухонном проеме.
— А ты куда так рано? — уточняет хмуро. Я быстро пью крепкий кофе. Еще… Такой, что аж глаза из орбит лезут. Кофе — не мой напиток, но сейчас необходим для коктейля под названием «энергетики для полутрупа!» Чудный напиток откопала у Родиона в верхнем кухонном шкафчике. Молотый, но настоящий… Пришлось учиться заваривать, благо турка для этого дела тоже легко нашлась. И доедаю бутерброд, — жизненно необходимо, — при том готовлю завтрак Родиону, хотя не уверена, что он просыпается рано.
— У меня же игры университетские.
— Позвони, скажи, что тебе плохо, — заводит странную песню Шум, мотив и слова которой известны, а вот причины ее воспроизведения не находят отклика в моей уже порядком возбужденной душе.
— Не могу, — откусываю очередной кусочек и делаю глоток обжигающего насахаренного напитка. — Команда на меня рассчитывает…
— Ир, ты никого не обманешь. Правда хреново выглядишь, — с таким чувством, что едва бутербродом не давлюсь. Никто мне еще не делал столь лестного комплимента.
— Спасибо, — бурчу с набитым ртом, — чувствую себя не лучше! — заверяю не без иронии.
Выключаю сковородку, яичницу на тарелку, ее на стол.
Жест рукой — это тебе.
— Спасибо, — парень глазами сопровождает мои перемещения, не без удивления оценив порыв ему угодить. — Во сколько начало?
— Жеребьевка в 9.00, - отмываю чашку и протискиваюсь в дверной проем, который и не думает покидать Шумахер.
— Надолго? — не спешит приступать к завтраку Родион, шагая за мной в прихожую.
— Четыре учебных заведения. Мужские и женские команды, — рассуждаю, обуваясь, — обычная практика — до вечера, если не до ночи…
Подхватываю рюкзак, но у дверей меня тормозит Шувалов — рукой в косяк:
— Где проходят?
— Педунивер, — не лгать же, особенно когда льдистые глаза морозят до мурашек.
— Я приеду.
— Угу, — киваю без радости, мечтая об обратном. Мы вроде оговаривали «дружбу» только для СВМА, другая жизнь не бралась в расчет. Но спорить сейчас нет времени. К тому же… я обязана парню. Сильно задолжала.
— Цветы, фанфары, ковровую дорожку? — нельзя не отдать должное, Родион пытается повисшее напряжение снять шуткой.
— Простой поддержки вполне достаточно.
Определяю дружеский поцелуй в щеку и, чуть помявшись, Родион отступает.
Зрителей много, даже не думала, что такой турнир пользуется популярностью. Обычный междусобойчик, а вызывает нешуточный интерес.
Хотя, учеба закончилась. Каникулы, вот народ и рад веселью и мероприятиям. К тому же, по словам весельчака-одногруппника Генки, «Нет ничего восхитительнее, чем смотреть на ТАКОЕ огромное количество красивых, спортивных, а что важнее, — полуголых девчат». На резонный вопрос: «А как же мужчины?», — он кисло подмечает: «На кой мне восхищаться потными, сопящими, волосатыми особями, когда есть прекрасные… увлажненные, разгоряченные малышки». Говорить, что за этим следует, не стоит. Генка лишь похрюкивает не то от боли, не то от удовольствия, когда на него тумаки и пинки сыплются градом.
Мазохист… но мы его любим!
После следует игра актера «кто же меня пожалеет, и на вечеринку пригласит?» Вот так, слово за слово, наши договариваются на празднование еще не начавшегося турнира. Я сразу отрезаю, что не могу, дела, и с облегчением выдыхаю, когда от меня отстают…
С командой встречаюсь в спортзале.
— Ирка!!! Круто, что пришла, — наскакивает на меня Леночка. Командная батарейка. Наш либеро.
— Куда я денусь? — усмехаюсь абсурдной мысли, что могу подвести команду.
— Ура! — прыгает она и хлопает в ладоши. — Значит, поборемся…
Потоком увлекают меня в массовые обнимания, оглушая радостными воплями. Стойко выдерживаю атаку поголовного внимания.
— Девчат, — зовет нас Юля Шандырина, капитан команды. — Общий сбор, — со слегка надменным лицом вклинивается в нашу любвеобильную компанию, чему я безмерно благодарна. Еще немного групповухи — и я бы умерла…
— А? Что? Зачем? Пошли, — бурлит толпа, но спокойно утекает за Юлей в дальний конец спортзала, где разложены маты и лестницы спортивные по стенам наляпаны.
— Итак, — только команда оказывается в сборе, тренер подтверждает: — Игры будут идти по кругу, потом финалы. Доигрываем встречу — не разбегаемся, болеем друг за друга. Ребята за девчат, девчата за ребят! Скамейка запасных не спит, не постит новости в телефонах, не забывается в миллионных сэлфи — следит за игрой и всегда готова выйти на площадку. Я верю в ваш командный дух.
Толпа согласно гудит.
— А форма? — Настена Свиридова — хозяйственник, это хорошо. Хотя, она больше смахивает на модель, которую волнует, во что ее оденут перед показом.
— Комплекты выдавать буду под расписку, — грозит пальцем Николай Романович. — После турнира сдать! Кто унесет с собой — стоимость формы ляжет на его плечи.
— А постирать? — вот это резонно. Голос подает Лена. Она продолжает на мне виснуть, но теперь уже руку оттягивает, едва доставая макушкой до моего плеча.
— Знаю я, как вы стираете, — морщится тренер. — Больше смахивает на трюк магического-шоу «Стираю комплект, а вытаскиваю только часть!».
Толпа посмеивается, кто-то предлагает и свои грязные вещи, коль уж такая пляска.
— То шорты, то футболки… — игнорирует глупости Николай Романович, — всегда чего-то не достает! А так я буду точно уверен, что вы отчитались. Сдали все! Дальше уже ответственность на мне и университете. Сдам форму в университетскую прачечную, у них с мистикой не так запущенно.
Опять благосклонно позволяет высмеяться и пару шуток отпустить.
— Так… — Словно многодетный отец нерадивого семейства, тренер пробегается глазами по игрокам, — где Качеткова? — недовольный взгляд на капитана. Юля отвечает за дозвон и извещение команды, поэтому спрашивает с нее.