Сажусь:
— Я так голодна, — жадным взглядом пробегаюсь по тарелкам, наплевав, что это не мое. Ребята переглядываются.
— Че заказать? — вопрос Шумахера обрывается, когда я с одного блюда забираю откусанный бутер и без смущения придвигаю тарелку с макаронами в пасте.
— Спасибо, — уже с набитым ртом киваю. — Думаю, этого вполне достаточно.
Вот так, мирно сидя, начинаем болтать. Мне и чаю горячего с сахаром выдали, и шоколад… Давненько я так вкусно не трапезничала!
— Ир, — облокачивается Родион, взирая на меня вопросительно, — как ты?
— Жива и полна сил… почти, — добавляю с улыбкой.
— Отлично, ты не против, если я вас с Леней оставлю? Мне по делам очень нужно смотаться.
— Да, конечно, — перестаю зубоскалить. — На самом деле, ты извини, что я у тебя так долго зависаю. Я бы, наверное, — отодвигаю чашку и виновато киваю, — домой поехала. А то… неудобно.
— Нет, — выпучивает льдистые глаза парень. — Я не о том. У меня в клубе дела важные, но раз ты проснулась. Вроде жива, Спартак тут, — мнется. — Я быстро, туда-обратно…
— Конечно, — дергаю плечом. Но с немым укором на парня: — Знать не хочу зачем, — намекаю на наркотики, и Родион это явно считывает.
— Дела по работе, — размытое оправдание.
Киваю, но не скрываю своего недоверия. Да и что я могу? Я Шувалову никто, по сути, и звать меня «никак».
Остаток дня провожу в теплой и уютной компании Лени. Лежим на постели. Он меня обнимает, рассказывает какие-то совершенно нейтральные истории, смешные моменты, комментирует идущие фильмы. Пару раз перекус готовит. Аппетит у меня зверский, и его это радует — значит, на поправку иду.
Мне так хорошо давно не было. Лишь перед сном роняю:
— Твоей девчонке сказочно повезет, Спартак.
— Какие планы на вечер? — вот таким вопросом озадачивает Шумахер уже на следующее утро, входя в мою комнату, только просыпаюсь. Я так хорошо себя чувствую, будто и не болела вовсе.
Сладко потягиваюсь, зеваю:
— А какие предложения?
— Дело в том, что сегодня банкет по поводу награждения участников второго этапа. Мы приглашены в клуб…
— О? — вскидываю удивленно брови. — И кто меценат?
— Зур хотел скромно посидеть, но китаец с турнира взял расходы по банкету на себя, — весел Шувалов, а вот мне совсем не до смеха.
— Что-то не очень, — начинаю киснуть. — Отлежаться бы еще…
— Ир, — чуть не поскуливает Родион, — ты несколько дней тушкой валялась, а мы так и не отметили твое шикарное шоу. Ты не была первой, но произвела фурор, крепко обжившись в пятерке сильнейших. Мы обязаны это отпраздновать!
Блин, прав Шумахер…
— Мысль хорошая, просто не уверена, что готова к таким потрясениям, — мямлю, до последнего выискивая аргумент поувесистей, чем «я еще не здорова», но адекватней глупого «не хочу».
Шувалов заметно мрачнеет.
— Но мы пойдем, — заверяю парня. Желая хоть как-то отблагодарить за терпение и неудобство. — Я же… отчаянно безбашенная, — вспоминаю его сомнительный комплимент.
— Нет слов, какая, — расплывается широченная улыбка на светлом лице Родиона.
— А что на завтрак? — строю уныло-просящую рожицу.
— А чего желаешь? — угодливо уточняет Шумахер.
— Хочу мяса. Хочу булочек. Хочу чаю крепкого и непременно сладкого. Очень-очень сладкого, — аж облизываюсь.
— Зверь, а не птичка, — ржет парень. — Пока заказ доставят, умывайся, одевайся, хотя, — тотчас поправляется, — можешь вторым не запариваться. Раздетая ты меня устраиваешь на все сто.
Подушкой запускаю в Шувалова. Он ловко уворачивается и скрывается в дверном проеме. Секунда, появляется его голова:
— Ты еще не оголилась сильнее?
— Иди ты! — хватаю вторую подушку, только парня уже след простыл, но глумящийся голос еще раздается, правда, глубоко из коридора:
— Нужно тебе платье какое-нибудь для ресторана. Купим, или есть что дома? Можно к тебе сгонять…
Мало смахивает на прямые вопросы, скорее на риторические, или рассуждение, но в голос.
За завтраком обмениваемся новостями и воспоминаниями. Родион кратко рассказывает, что случилось. Как он начал паниковать, когда у меня случился эпилептический приступ. Он уже собирался брату звонить, как нарисовался Спартак. Взял все в свои руки…
На время вроде смог усмирить, но тут я начала бросаться на стены. У меня случались приступы бешенства и непонятного нервоза. В один из них я разодрала в клочья и одеяло, и подушку с простыню.
Не знаю, как выгляжу по ходу рассказа Шумахера, но он меня по-дружески приободряет, подшучивает, мол, нормально все, не ссы, прям своей в доску стала.
При этом ржет, что по мне клиника страдает. Заверяет — никогда не видел ничего подобного, и любые приступы галлюцинаций после приема наркотиков просто отдыхают по сравнению с тем, что вытворяла я.
— Рада, что позабавила, — кисло резюмирую, допивая чай.
— Угу, — кивает рьяно Шувалов. — Ты нашу команду пробила в десятку лучших. Такого еще не было…
— Ну хоть что-то хорошее, — совсем мрачнею, хотя должна порадоваться.
— Блин, сложно на словах рассказать, как круто было. — Бьет себя по лбу Шумахер. — Точно!!! Глянуть видосы — самое то!
Некоторое время тратим на изучение материалов по пройденному этапу, заполняя брешь в моей памяти. Лучшие и сильнейшие видео. Зур отличную группу по режиссуре нанял. Эффектно, объемно, масштабно. Такие кадры смонтировали — улетно.
Не могу сказать, что меня радует увиденное из моего арсенала. Это какой-то беспредельный ужас на колесах. Я сама не знала, что способна на подобное. Видимо, действие зелья сильно раскрыло мой потенциал, ну и… развратило.
Закрываю видео и досадливо понимаю, теперь мне нужно либо вусмерть упиться, либо проверить свой телефон… Шувалов удивлен просьбе, но пока допиваю очередную чашку чая, уходит за моим аппаратом.
— Прости, я его вырубил, чтобы он не мешал… — постукивает аппаратом себе по ладони, виновато бубня. — А то гудел все время. Но папе твоему сказал, что ты… со мной, — торопливо добавляет.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь, забирая «тело».
Включаю, и как только загружается, бегло изучаю — Игнат опять не интересовался, где я и что со мной. Зато полно сообщений от Лианга. Он зол. Требует встречи для важного разговора. Папа волнуется, но сдержан в эмоциях. Ксению уже трясет… ее СМС очень эпитетные и ругательные.
Извиняюсь перед Родионом и на пару часов зависаю в комнате. Пока со всеми разбираюсь, разгребаюсь — засыпаю.
— Ир, — вытягивает из болота дремы робкий голос Шувалова.
— А? — зеваю, прикрывая рот рукой.
— В клуб не идем? — с надеждой на обратное.
— Блин, — резко сажусь. — Прости. Конечно, идем… — сонливо промаргиваюсь, — только мне себя подготовить нужно.
— Знаю, что… не любишь моих ребят, да и команду не очень жалуешь, — к удивлению спокойно и даже миролюбиво бормочет Шумахер. На меня не смотрит, позволяя по комнате бродить в нижнем белье.
— Шум, ближе к делу, — беру со стула чистую одежду. Джинсы и футболку, о чистоте которых опять подумал Родион. Она явно после химчистки. — У нас с тобой такие отношения, что издалека уже как-то неприлично… начинать.
— Ну, мы же вроде вместе, — торопится согласиться Шумахер. — Может с командой сидеть будем? — с надеждой. — Немного, — примирительно. — Обещаю, — клятвенно, — как только устанешь, мы сразу срулим…
— Конечно, Шум, — уже облаченная в джинсы и футболку, приятельски ударяю парня кулаком в плечо. — Мы же вместе!
— Наряд новый покупать излишне, я с Ксю договорилась, — доверительно сообщаю Шувалову, когда покидаем квартиру. — Сейчас к ней заскочим. Она меня сделает красоткой, и я буду готова к встрече с миром.
— Очешуительно, детка! — сверкает от счастья Родион.
Нужно отдать должное подруге, облачает меня в этот раз быстро, качественно и скромно. Правда, все время отчитывая за мою глупость, нелюбовь к окружающим и неспособность здраво думать!
Одна связь с Шуваловым младшим чего стоит…
Результатом я довольна, о чем сообщаю Ксю, подкрепляя смачным поцелуем:
— Я тебе потом обязательно все расскажу.
— Уж будь добра, — не без ядовитости. Руки в боки: — И желательно рано, чем поздно! Я не из терпеливых и выдержанных!
— Непременно! — жест дланью «кровь из носа».
Часть 4 Глава 55 (Будем дергать смерть за усы, — думал Маугли, собираясь в логово Шер-Хана)
Ира
Уже паркуясь возле клуба, замечаю знакомую тонированную машину. Ту самую, которую мы с Игнатом как-то караулили. Первый порыв спросить Шувалова, не знает ли он, кому принадлежит тачка, отметаю… Игнат просил забыть. Сказал, сам разберется. Значит, промолчу.
— Мы чуть пораньше решили встретиться, ну, чтобы ты лучше с командой познакомилась, — уже в клубе, обнимая за плечи и увлекая в зал, бормочет на ухо Родион.
— Хорошо, как скажешь, — соглашаюсь. Нельзя же постоянно гнуть свою линию. К тому же, Шумахер разбивается в мясо, чтобы стать для меня значимым. Я не имею права быть неблагодарной.
В зале отмечаю сравнительную пустоту и тишину. Народ кое-какие места занимает, уже отмечает, но довольно спокойно.
— Закрытая вечеринка, — явно разгадав мое удивление, поясняет Родион. — Только для участников СВМА, и то — из топов.
— Понятно, — бурчу задумчиво.
Столы расставлены в виде лепестков цветка, как были выведены на первом маршруте и втором. Но между ними проемы, чтобы официанты могли спокойно лавировать, в центре… место для танцев. Диджейский пульт на сцене, где трибуна с микрофонами.
Шувалов издали замечает своих и машет:
— Вон, стая уже в сборе, — ржет белозубо, подгребая меня сильнее. Это видимо инстинкт самца в нем бурлить начинает. Нужно перед всеми показать — вот моя самка.
Скриплю зубами, но молчу. Бог терпел и нам велел…
Несколько человек, и тоже не одни — с девушками, которые в разговор мало вступают, но по сторонам глазами шарят с интересом.