Подруга брюнетки напитком давится.
— Вич, ты как всегда… прямая…
— Как ствол без изъяна! — цыкает криво мелкая. — А мне что, косой нужно быть? — морщится, чуть погодя. — Пиз***, убожества одни. Даже трахнуть никого нет желания.
— Ой, — закатывает глаза Барби, — можно подумать, в Европе что ни рожа, то самец. Да у вас там нетрадиционность давно традиционностью стала, и найти обычного парня — сложнее некуда.
— Места нужно знать, — знающе хмыкает брюнетка. В который раз поражаюсь несоответствию миниатюрности девицы и грязноте ее языка и помыслов.
— Ну так и тут найдем, — блонди плечом подталкивает чертовку и провокационно подмигивает, припадая пухлыми губами к трубочке бокала.
— Ага, к старости, когда вагина сморщится, — кивает брюнетка. Мои уши окончательно сворачиваются. — Че уставился? — фыркает с наездом мелкая, явно адресуя реплику мне. Видимо, я залип на этой невиданной вульгарности, только что переплюнувшей известный мне мужской шовинизм. — Челюсть подбери, не по твоим слюням…
— Вич, ау, — вытаращивается на нас блондинка и торопливо с хокера спрыгивает, — пойдем танцевать, — дергает подругу прочь. А на лице испуг. Видать, знает меня, но хоть убей не помню ее… да и вообще, должен ли помнить.
— Ой, да че ты как ссыкуха? — ерепенится чертовка. — Такие, как этот красавец, обычно сильны только на словах. В остальном не утруждаются, ну или слабость у них, — с вызовом на меня, — к членам своего пола.
Это уже слишком.
— Мелкая, ты бы рот свой закрытым держала хотя бы до совершеннолетия.
— А то че?
— Есть масса занятных методов его заткнуть, не только тем самым членом.
— Оба-на, да у нас яйца есть?! — продолжает дерзить, совершенно не ощущая, что пора сматываться. — И кулак здоровый… для глубокого фистинга.
— Вич, — зло тянет блонди брюнетку, уже поскуливая. — Там твой брат нарисовался, пошли, а то сейчас попадет.
— Да пох… мне на него! — отряхивает чертовка свою руку от хвата блонди. — Я тут экземпляр редкий нашла, который уверяет, что знает, как не только членом работать, да языком молоть, но и руками.
Наша перебранка все больше собирает слушателей, а мне этого не нужно.
Спрыгиваю с хокера и равняюсь с мелкой. В ее темных глазах простреливает испуг, который тотчас сменяется оценкой моего роста. Видимо, произвожу впечатление — девица-то мне чуть до груди. Слегка нависаю:
— Сиськи отрасти и вагину подопри, а то скоро так растянется, что вываливаться будет, и даже фистинг не ощутится. А с таким языком, как у тебя, и вагиной до земли — придется согласиться на старого Европейского гея, которому похрену, что жена прошмандовка — все равно в ее дыру не соваться.
И прочь иду. Мне перебранки дальнейшие как-то до одного места. Нужно бы у охраны спросить, какого хрена в клубе малолетки тусят.
Еще несколько часов пытаюсь подгадать момент, чтобы Ирку заловить одну. Да, она умная и осторожная, если и покидает свое место, то только с Шум…хером. Поэтому время от времени присоединяюсь к компании Голема, Королька, Лианга. В разговоры почти не вступаю, медленно пиво потягиваю и Зажигалочку мимоходом изучаю.
Она на меня упорно не смотрит. Совсем. Чуть обидно, но от того желание ее заполучить свербит обостренней. Королек секси — умеет интерес к своей скромной персоне удержать.
— Детка, — упирается руками в стол Шумахер и вперивает нетрезвый взгляд в Ирку, — пойдем танцевать?
— Шум, ты, — запинается на слове соседка, но, мазнув взглядом по всем, натужно кивает, — конечно.
Смахивает на побег.
Протискивается между столиком и семейством Гордеева, которое оккупировало диван, зажав соседку в уголочке.
Джи Линь только косым взглядом провожает Иришку и вновь с приятелями и Гордеевыми продолжает беседу. В полемику не вступаю. Раздумываю, какую бы причину найти, чтобы свалить, но при этом не вызвать подозрения. Меня спасает женский оклик:
— Игна-а-ат! — раздается недалеко. Лениво оборачиваюсь на реплику.
О, знаю девчонку. Ольга звать. С ней пару раз спал, вроде. Нормальная, не запаривается отношениями. Она мне знакома по мажористому кругу Темыча. Богатая, избалованная девчонка. Завсегдатай таких заведений. Не обременяется учебой, работой. Тусовщица. Вот такая глубокая страсть. Профессия, как любят с экранов вещать. Как всегда, со своей подружкой — Катюхой. Без нее никуда. Вот прям от слова «вообще». Даже трахаться любит в компании. Поэтому, видимо, мне и запомнилась.
Чтобы наш разговор не стал достоянием посторонних, а участники СВМА мне не друзья, кидаю:
— Выйду, — без учтивости и желания повиниться — формальность и только.
Часть 4 Глава 62 (Трах к траху: импотенция не грозит, пока у мужика есть хоть один палец и язык!)
Игнат
— Какими судьбами? — лезет с бурным восторгом обниматься и целоваться Ольга. Эффектная блондинка с пепельным каре и алыми губами.
— Ты так говоришь, будто это твой клуб и я тут давно не появлялся, — отшучиваюсь, отступая с прохода к высоким стульям у стойки, между баром второго этажа и мягкими диванами, чтобы не мешать людям спокойно ходить.
— Ну уж, хозяина гляжу, ты знаешь, — кивает значимо на наш столик и явно намекая на Голема.
— Стечение обстоятельств. Дел навалилось…
— Ой, да ты вообще последнее время ни на одной тусовке не был, — с игривым укором и пальчиками по моей груди узоры выводит.
— Дела, — вторю безлико. — А ты… вы, — учтивый кивок Катюхе, которая рядом пританцовывает, потягивая светящийся коктейль, — как посмотрю, на том же месте, в том же составе и неустанным настроением оторваться.
— Ага, — лукавая улыбка, коварный блеск в глазах. — Пойдем танцевать, — не спрашивает, тянет с вип-этажа.
Не жажду тряски на танцполе, но когда настойчиво просят, нельзя отказывать девушке.
Не успеваю спуститься — сбиваюсь с шага. Какой-то чертов бзик, но из всей массы народа четко вычленяю парочку едва ли не на краю площадки. Королек в объятиях Шувалова… Родион счастливо пьян, угарно бодр. Забывая о рамках приличия, шарится ладонями по заду Ирки, и созерцание интимных танцев совсем не способствует усмирению подкатывающей ревности.
Бл***, Шувалов много себе позволяет!
Вижу, как крепится соседка, злится, что-то убедительно говорит…
Кулаки чешутся ему морду набить. Вроде понимаю, что это всего лишь танец, но, сук***, зачем так развязно лапать ЧУЖУЮ девушку?
Уже было забываю с кем и куда иду, как меня одергивает Ольга:
— Верст, ты куда?
Беглый взгляд на Шум…хера и Королька — его руки на ее талии, ее — обвивают его шею.
Пристойно. И даже если бы нет… Они, твою мать, пара!
Я-то каким боком решил вклиниться?
— Олюш, мне что-то не хочется танцевать.
Знакомая так масленно улыбается, что внизу живота мерзко жарко становится:
— Ты сегодня быстрый, мог бы для начала меня чуть потанцевать в прямом смысле.
— Да я не о том, — отмахиваюсь шутливо. — На улицу хочу. Проветриться…
— А-а-а, — задумчиво тянет Ольга. Косой взгляд на Катюху, та морщит носик, уже пританцовывая под музыку с каким-то парнем.
— Ну пойдем, — подмигивает знакомая, прокладывая дорогу к выходу, при этом держа меня за лацканы рубашки без рукавов.
— Ну что? — мурчит, когда оказываемся на улице. — Полегчало?
Жадно втягиваю свежесть ночи и закрываю глаза, требуя бунтующее эго усмириться.
Стальные яйца, несгибаемый брутал!!!
Меня так просто на эмоции не вывести.
Когда в голове становится яснее, а на душе легче, киваю:
— Да, теперь норма, — прислоняюсь к стене здания за несколько десятков шагов от большой массы народа у входа в клуб и, задрав голову, бесцельно гляжу в сереющее небо. Твою мать, скоро опять дождь будет. Погодка под стать настроению.
Ольга выуживает из сумочки пачку сигарет, зажигалку. Подкуривает две и одну мне протягивает:
— Держи. Помнится, ты иногда себе позволяешь, — многозначительно, — особенно после хорошего секса, — все же добавляет.
Дивная память. Для любовницы вообще расчудесно.
Секунду сомневаюсь. Крайне редко курю и сейчас не горит, но плюю на мысль и забираю. Пробегаюсь взглядом по алым губам Ольги. В памяти отчетливо пульсируют картинки, как мы с ней трахаемся. И если ничего выдающегося внутри нет, что бы тянуло туда вернуться, то минет она делает искусно…
— За помаду отдельное спасибо, — парирую не менее двояко. — Давненько не кушал.
— Всегда за, — принимает игру знакомая. — Только намекни…
Затянувшись чуть эротичнее обычного, выпускает в сторону дым и подступает кошкой:
— И-и-и-и? — не сводит похотливых глаз. Именно похотливых — интересного разреза, умело подчеркнутых ярким макияжем.
— И-и-и? — вторю, в сторону дунув ядовитый смог.
— Ты загадочный какой-то, Верст, — лукаво улыбается Оля, — раньше сразу в лоб: ты классно выглядишь, пошли трахаться, а сейчас…
— Старею, — делаю глубокую затяжку и чуть дольше задерживаю дым в себе. — Теряю шарм…
— Уж его-то у тебя через край, — смеется знакомая на низкой частоте. Мне приятен такой флирт. Милый, дружеский, без лживой жеманности.
— А вот и он, этот говнохам! — Интимность обстановки нарушает скрипуче мерзкий голос чертовки. Девчонка сильно датая. Стоит, смолит сигарету, покачивается, будто ветка на ветру. Рядом переминается с ноги на ногу блондинка. На лице отчаянье и страх.
— Вич, ну что ты к нему прицепилась? — похныкивает девушка.
— Да погодь ты! — отмахивается брюнетка. — Хочу прояснить, ты, бля***, во всем так хорош, как языком мелешь?
— Мелкая, вали домой и в люльку, — миролюбиво прошу. Мне так хорошо было с Ольгой, уже гнусная часть меня прикидывала, как потрахаться, но так, чтобы и для совести ненакладно было, и девчонка довольной осталась.
— Урод, еще соску предложи! — беснуется чертовка. Я от нее реально устаю. Умнее было бы промолчать, но не могу.