ианга за нами не следуют, поехали в гостиницу. Так условились с Джи Линем — буду ждать его там. А бывший… со мной возится.
— Очень важный номер, — задумчиво вторит Лианг, не без досады.
— Я бы хотела узнать, как друзья. Ксю, Антон…
— Любовник…
— Нет, — мрачнею и вообще не хочу о нем вспоминать. — Нет мне до него дела.
— Так ли? — не без язвительности. — Он ведь вместе с худой парень первее нас приехать к тебе на помощь. Хотеть сказать, что ты его не звать? — недоверчиво и даже, скорее, с обиженным укором.
Меня аж на месте подбрасывает.
— Кто первее приехал? Игнат? — туплю, но видимо, голова пострадала сильнее, чем я думала.
Лианг сощуривается недобро:
— Не звать его? — требует ответа.
— Нет конечно! Я с ним повздорила сегодня и пригрозила, чтобы он больше ко мне…
— Он с два друга приехать раньше нас, — перебивает Джи Линь. — Но… — запинается, и только по рычанию мотора и вилким маневрам осознаю, что мы летим с неприличной скоростью и недопустимо шустро ныряем с полосы в полосу в весьма бурном потоке машин. — Когда мы прибыть, все они уже быть… обездвижен. Я броситься на помощь к твой сосед, но друг Шувалова быстро ножом орудовать.
— Нож? — выдох со свистом вылетает, глотку сдавливает, судорожно пытаюсь глотнуть воздуха, да не могу. Меня начинает трясти, сердце то дробь выдает, то затихает, да так, что от боли скручивается грудь. — Игнат… нож… Игнат, — заикаюсь, проваливаясь в прострацию, где правит ужас, — он… он…
— Мне жаль, но скорая его увезти первым. Пять ножевой.
Больше ничего не говорю — подкрадывается темнота и пустота.
— Он тебя защитить от Грач, — едва проникает в коматоз голос Джи Линя. — Но против троих ничего не смочь, да и… они со спины бить. — Пауза. — Подло.
Дальше едем в полном молчании, да и не знаю, что сказать. Я столько сделала, чтобы обеспечить жизнь Игнату, а в итоге могу стать причиной… смерти.
Лианг немного снижает скорость и, поглядывая на навигатор, виляет по дорогам, чтобы не потеряться в дебрях незнакомого города.
— Спасибо тебе, — опять благодарю. Кошусь на Джи Линя. Он безэмоционально глядит на дорогу.
— Если бы не ты, — недоговариваю. Не могу толком окинуть масштабы трагедии.
— Это нормально, Ира, прийти на помощь женщина, которую любить больше всего на свете. Жаль, для тебя это выглядеть как-то по иному, — на несколько секунд повисает тишина.
— Я признательна, — мямлю устало. — И согласна с тобой, просто я не имела права и все же сделала это… Позвала, попросила…
— Если бы ты этого не сделать, я бы быть более зол, чем оказаться нужен и суметь хоть как-то помочь. Жаль, не успеть раньше, чтобы предотвратить ситуаций с твой… любовник.
— Прекрати его так называть, — морщусь досадливо. — Прошу. — Лианг лишь губы поджимает. — У тебя теперь будут неприятности из-за драки?
— Не думать об этом. Я все решить сам.
Сомневаюсь, что все будет так просто и гладко, как отмахивается Джи Линь, но в таких вопросах я привыкла ему доверять, как никому.
— Хорошо, — киваю мыслям, что кружат уже возле щекотливого вопроса. Припечатываю ладонь к виску, где разрастается тугая боль.
— Болит?
— Немного, — признаюсь, нехотя. — Но разве это страшно… Тоха с жуткими побоями, Игнат с ножевыми…
Лианг мрачно кивает в такт моим словам:
— С ними быть еще друг…Участий в турнир не принимать, но все время помогать, крутиться возле твой… сосед.
— Славик? — чуть поднапрягнув мозг.
— Ага, — бесстрастен Джи Линь. — Ему тоже достаться. Когда мы прибыть, он пытаться защищать твой подруга и ее парень. Но голова ему отбить сильно и пару порез нанести.
— Боже! — стону, только сейчас окидывая катастрофу, которую спровоцировали мы с Ксю.
— До сих пор ЕГО любить? — в потоке суетливых и самобичевательных мыслей вклинивается едкий вопрос. По сути, простой и ясный, но на деле такой неудобный и острый. Аж прорезает границу раздумий и ставит в очередной тупик.
— Я… — позорно запинаюсь на резком и категоричном ответе — понимаю, что лгать в такой ситуации — безбожно, грешно и неправильно. Замираю, прикрыв ладонью рот, скрывая, как жутко кусаю губы.
Мне везет — Лианг тормозит возле нужной больницы. Выуживает телефон, достает из него свою симку, а аппарат протягивает мне:
— Он не новый, но… мой.
— Я не могу, — трясу головой.
— На память, и если отказать в столь простой просьба, я… — теперь очередь Лианга не находить верных и точных слов.
Пристыженно умолкаю, лишь таращась то на Джи Линя, то на протянутый телефон.
— Может, лишний раз, — все же находит силы продолжить Лианг, — взяв его в руки, ты… вспомнить обо мне.
— Я не понимаю, — нестерпимо сдавливает грудь. Очаг боли перетекает туда.
— Что не понять, Ир? — не выдерживает момента бывший и начинает горячиться. — Я хотеть, чтобы ты быть счастлива, — припечатывает с чувством, и этот подарок ему дается тяжко. — И если ты, несмотря ни на что, выбирать его, то… я делать шаг назад. Ради тебя. Один! — с нажимом, давая понять, как ему нелегко и как всего одна уступка ценна. Равносильна воскрешению из мертвых. А для Лианга уступить — сдаться, а ведь он НИКОГДА не сдавался. — Но, клянуться, я быть рядом. Всегда. Не вмешиваться в твой жизнь, но быть рядом.
— Ты… меня отпускаешь? — режет глаза, в горле сухость, в душе воронка пустоты.
— Я давать тебе шанс быть с ним, но… — очередная задумчивая пауза перевести дух и собраться с мыслями. Джи Линь качает головой, и если до сих пор на меня не смотрит, то теперь устремляет прицельный взгляд: — Но если ты посметь ко мне опять обратиться, шагнуть навстречу… Больше не ждать от меня слабость. В следующий раз мной пользоваться я не позволить без высокая цена. Я тебя взять, даже против твой воля. И мы уехать. ТЫ БЫТЬ МОЕЙ!
Закрываю глаза, не в силах совладать с бурей противоречивых эмоций.
— Я свободна? — робкий взгляд на Лианга.
— Ты всегда быть свободен, я лишь пытаться удержать, но рычаги смешон и не крепок. Ты словно рыбка золотой, срываться с крючок и все время уплывать… Ты как ветер… можно мчаться рядом, но поймать и удержать…
— Лианг, — щемит в груди, щиплет в глазах.
— А теперь уходить, — категоричный мах длани. — Иначе я опять начать выстраивать стены и ловушка. Ты ведь знать, что я никогда не сдаваться. Рано или поздно, но я и ветер научиться ловить.
Хватаюсь за ручку дверцы:
— Спасибо за все и… — сглатываю пересохшим горлом, — я не выбираю его. Я выбираю свободу, — предательски дрожат губы.
— Не задохнись, — кривит губы Лианг. — Свобода пьянит, дурманит и убивает, — отворачивается спешно, явно избегая на меня смотреть. Только захлопываю дверцу, срывается с места.
Некоторое время бездумно смотрю вслед скрывающейся из вида машине.
Лианг меня отпустил?
Стоп игре?
Свобода?..
Прекрасно отдаю себе отчет, что шагнуть к Джи Линю меня вряд ли что-то заставит. Осознанно… по собственному желанию и воле.
Нет!!! Я на такую роскошь, как свобода, не рассчитывала, а заполучив, просто не расстанусь. Я за нее сражалась потом, кровью и потерей души. Поэтому в тюрьму попасть не тороплюсь.
Пинаю себя, торопливо бегу в корпус приемного покоя и регистратуры. На ходу заправляю симку в телефон. Включаю, ввожу пароль…
Телефон начинает пищать, гудеть и пиликать: приходят СМС и извещения о множественных непринятых звонках и сообщениях.
Уже у окошка регистратуры сталкиваюсь с папой. Отец в ужасе. Накидывается с объятиями. Целует:
— Принцесса, что ж вы творите?! Глупая моя, маленькая… Я чуть не умер…
— Пап, — блею слезливо.
— Я уже и морги обзвонил и больницы… Смерти мне желаешь?
— Нет, прости.
Бледная Амалия лишь головой неопределенно мотает и торопливо скрывается за дверями приемного покоя.
Мы следом:
— Расскажи, что случилось, — шепчет отец, все еще прижимая меня к своему боку.
Кратко передаю случившееся, но без лишних красок и эмоций — сухо и скупо, незачем папе знать всю эпичность и трагизм. Он у меня один, если сердце прихватит, я же до конца жизни себя убивать мыслями буду.
— И последнее, что помню, Грач ударил, — закругляюсь на мрачной ноте. — Боль в затылке, темнота. Потом уже Лианг меня в чувство привел. Игната даже не помню и Тоху, и Славку… Видимо, за мной увязались.
Папа настаивает, и меня проверяют на повреждения головы и тела. Казус случается, когда специалистом оказывается уже известный мне врач. Он тоже меня помнит:
— Девушка, опять вы и опять с травмами? — с укором.
— Угу, — пристыженно киваю, но тотчас морщусь.
— Что значит опять? — напирает папа, взглядом тараня то меня, то мужчину. Врач смекает, что говорит много, выпроваживает родителя:
— Мужчина, простите, но девушка немаленькая, я проверю, а вы пока в коридоре обождете! — да таким тоном, что возражать никто не решается. А я благодарно улыбаюсь:
— Спасибо.
После обследования выдыхаю с облегчением — ничего страшного, но смещение в позвонках есть.
— Опять гоняли? — интересуется ровно, пока пишет заключение, а посматривает колюче.
— Нет, — стыдливо изучаю линолеум на полу.
— И куча парней, что поступили к нам сегодня, к вам отношения не имеет? — еще более ядовитый взгляд.
Виновато дергаю плечом. А что сказать?..
— Понятно, — мрачно резюмирует мужчина, всучивая распечатку моей диагностики. — Не хотелось бы с вами увидеться еще раз, — и это совсем не любезность.
— Госпитализация дело ваше, но вам бы отлежаться, здоровье поправить.
— Угу, — киваю зажато.
— И голова мне ваша не нравится, — теплее, почти по-отцовски. — Я бы пристально следил, слишком много травм…
В больнице по этажам приходится побегать, чтобы выйти к нужному отделению «реанимация». Под дверями уже собралась небольшая толпа. Амалия, Светлана Ивановна — мать Ярович, — Ксения, и мы с отцом.