Лысый мажет недовольным взглядом по Вике, девушка разводит руками и цыкает, мол, упс, прости.
— И каким боком это касается тебя? — хмурится Гордеев.
— Если он не выйдет из этого состояния, даже если и выйдет, — поправляюсь торопливо, он все равно не сможет уже участвовать в турнире.
— Мне похр***, - брякает холодно Голем, — у меня в запасе куча обязательств его друзей.
— Да, но это ниже некуда, воспользоваться моментом, когда Игнат не может по причине здоровья отстоять себя. Он же не виноват, что на койке больничной оказался! — пытаюсь донести по сути понятную любому человеку правду, но видимо, туго догоняемую этими нелюдьми.
— Этого стоило ожидать. В подобных играх часто случаются травмы и… комы, — огорошивает нескрываемым презрением и в который раз убеждает, что он хуже, чем думаю.
— Но вам с растения нечего взять, а я предлагаю себя вместо Игната и ребят.
— Себя? — коротко хохочет Голем, но не найдя отклика ни в сестре, ни в брате, ни в реакции охранников, которые стоят неприступными и безэмоцинальными глыбами рядом.
— А че ты удивляешься? — вновь лезет с репликой Викай, откидываясь на спинку дивана. — Можно подумать ты не в курсе, что она химичит не хуже Бла-бла-еба! — нога на ногу, руки скрещивает на груди, правда, не с первой попытки. — А если учесть заболевание Гризли, перетекающее в хроническую стадию «поиметь Птичку любым способом, даже если в гробу и холодную», так может и ему что-то перепадет. — И так мне по-дружески подмигивает, будто не врубается, что гадостью меня оскорбила, а не возвысила.
Вот уж спасибо, подсобила сестра Гордеевых.
— Нет, — бросаю Вике, аж передергивает от мерзости. Может хоть так до нее дойдет, что такого варианта я не рассматриваю.
Гордеева тотчас хмурится и безлико плечиком ведет:
— Не руби с плеча! — И доверительно шепчет: — Дай ложную надежду, притупи бдительность зверя, — ладошкой рот прикрывает, словно реплика от этого тише звучит и ее никто не слышит.
Абзац! Ну и стратег! Да она меня в публичный дом запихнет и посоветует делать вид, что меня не волнует, с кем трахаться.
Она ничуть не лучше их… Под стать… в своей беспринципности.
— К тому же, — Вика адресует братьям колючий взгляд, — Гризли кровью ссать будет, когда тебе проиграет. А я жуть, как хочу это увидеть.
— Я не проиграю, — тявкает младший Гордеев, бросив в сестру смятую салфетку.
Вика хмельно ржет, даже не увернувшись, а потом на меня уставляется с таким видом, будто мы уже победили:
— Во-во, видишь, уже приступ ссыкунства начинается.
— Если ты сейчас не уйдешь, — вкрадчиво скрипит Гризли, — то я не посмотрю, что ты моя сестра — убью! Выкину к чертовой матери из куба, из дома… из семьи…
— О, — икает со смешком Вика, — комплекс Наполеона заразен…
Гризли порывается вновь вскочить, да старший его за плечо придерживает:
— Она же специально тебя провоцирует, — мягко, с надеждой, что брат образумится. — Вик, мы терпеливы, но у всего есть предел, — рассудительность и мрачность наводят на мысль, что Гордеев любит сестру, но если придется выбирать, он поддержит брата. Странно.
— Мгм, — кивает девушка, вставая с дивана. — Я поняла, умываю руки, ноги… глотку и вагину, — пшикает на последних словах. — Приятного вечера, — всем и никому конкретно. — Тебе, — пальцем в старшего, — принять правильное решение. — Тебе, — на младшего, — стать человеком. Тебе, — взгляд на меня, — получить шанс. Ты классная и его достойна, — покачивая бедрами, уходит.
Гризли, пронзая меня ненавистью, шепчется с братом, но в итоге они соглашаются на то, чтобы я обязательства Игната взяла на себя.
Мда, странное заболевание и я им заразилась — дивиться мужской глупости, а в итоге влезть в ту же клоаку и поступить, как и они.
Себя за всех, жаль… не все за меня.
Глава 79
Решительные действия требуют действенных решений
Ира
Когда оказываюсь на пороге номера гостиницы, Лианг ничуть не удивлен. В этот раз он сам открывает дверь. Смотрит безлико, с холодным ожиданием. Душу царапает мысль — он знал, что приду.
— Мне нужны деньги. Когда-то ты сказал, что дашь… любую сумму.
— Помниться, ты говорить, что этого никогда не случится, — жалит правдой.
— И не обратилась бы, — подтверждаю кивком, — но от этого зависит много жизней. — Я приму любое твое условие.
— А если меня больше ничего не интересовать?
Опускаю голову. Этого не ожидала, хотя не имела права исключать.
— Не нужна? — уточняю, затаив дыхание. Не собираюсь спорить или убеждать, но ответ нужен четкий, чтобы знать, как действовать дальше.
— Не нужен, — бесстрастно, а затем с горечью: — и вместе с тем необходим…
Надежда зарождается жарким комом. Жжет внутри и лупит в лицо стыдом.
— Поможешь? — краснею от смущения за свою наглость.
— Шаг сюда и обратного пути не быть. Ты мой, пока я этого желать. И заметь, я не принуждать тебя ни к чему. У тебя есть шанс не переступать черта.
Набираюсь смелости.
Мысленный пинок, даже слышу как крылья, которые еще совсем недавно обрела, с хрустом ломаются и перья… летят, точно пожухлые листья с деревьев.
Вопрос повторяю уже в зале, проследовав за Джи Линем.
Лианг с бокалом усаживается на диван. Медленно смакует и продолжает меня без интереса рассматривать.
— Поможешь? — голос подводит, скатывается на жалкий тон.
На лице бывшего триумф, но не счастливый и господский, а брезгливый.
— Ты уже пойти на турнир, выгораживая этот парень. Ввязаться в сомнительные сделка и играть в дружбу с плохой человек. Теперь ты… желать и долги его взять на себя?
— Ты знаешь и об этом?.. — бормочу опустошенно. Правда куда более ядовита, чем думала. Бывший и об этом ведал в отличие от меня — слепой и убогой.
— Конечно, — невозмутим Джи Линь. — Я молчать, потому что хотеть его уничтожить. Закопать глубже, чем он сам себя и его друзья.
— Поздравляю, твои мечты сбылись.
— Не мечты, это план. Один большой план. Пусть не все идти, как я хотеть, но… более-менее, как рассчитывать. Ты здесь… и просить меня. А от того насколько убедительно ты мочь меня упрашивать, зависеть получить ты мой помощь или нет.
— Значит, ты уже понимаешь, что мне нужна победа в турнире? — несмело поднимаю взгляд.
— Я не герой женский роман — уже говорить об этом. Я получать, что желать и мне плевать, каким способом добыть. — Чуть надольше припадая к бокалу. — Я не убить твой любовник лишь потому, что смерть для него слишком легко, а мне слишком мало. Он лишиться тебя, и ты ему об этом сказать сама. И так, чтобы он верить, что ты не любить его. — Поднимается и шагает к бару.
Мда, Джи Линь не злоупотребляет алкоголем, но уже в который раз становлюсь свидетелем напряженной попойки. Сколько уже принял?.. На вид — трезв, но по Лиангу крайне сложно определить уровень опьянения. По крайне мере, пока не начинает делать рискованные, граничащие с бесшабашностью, поступки и кидаться в драку из-за нелепых замечаний.
Киваю.
Да и нет у меня другого выхода.
— Клянусь, никогда больше о нем не говорить…
— Думать, Гуань-Инь, — зло и с такой желчной досадой, что пристыженно умолкаю. — Ты мочь о нем думать и меня это не устраивать. Из сердца, из головы… ты смочь его вытравить? — и припечатывает выжидательным укором.
Тяжко вздыхаю.
Он как всегда в суть бьет.
— Тело без сердца — механика.
— Но…
— За то, что ты просить, — выделяет каждое слово, — я желать все!
— Я сделаю все, чтобы любить только тебя, — заверяю уверенно.
— Ха-ха-ха, — ядовито смеется Лианг вновь, глотнув виски, — я столько воевать за тебя, столько бороться с собой, другими, миром, разум, а ты…
— Мне не к кому больше обратиться, — настаиваю и нет у меня других спасителей.
— А, — кривится Лианг, — приятно знать, что от безысходность ты готова лечь даже под меня, — змеит презрительно губы. — Как мужчине, мне это…
Шагаю к Лиангу плотнее — глаза в глаза.
— Не пытайся примерять наряд уязвленного и обиженного. Тебе не идет. Ты делал много — это правда, но делал много плохо и неправильно. И сейчас я прошу. Если есть хоть какой-то шанс все забыть, простить и начать сначала — сделай шаг ко мне. Я готова, если твоему мужскому тщеславию необходимо, могу ползком, на карачках, раком, боком, как пожелаешь! Мне уже разговоры с совестью не грозят, она отвернулась от меня несколькими неделями раньше. Поэтому, исполню любой каприз, любой извращенный баш, уеду, куда прикажешь… — выливаю словестный поток почти на одном дыхании.
— Я слишком зол, слишком раздавлен, чтобы быть ласков. Я желать месть… и твоего полного подчинения.
Киваю.
Лианг махом осушает бокал с виски.
И шагает. Ко мне.
Пристальный взгляд… и затаивается.
Плевать, что выгляжу жутко, что растрепанная и измученная. Целую его так, чтобы простил. Чтобы проглотил обиду. Чтобы дал шанс. Чтобы СПАС!!! Дураков неразумных, мальчишек глупых и меня…
Правильно делаю. Это правильно. Быть с ним… А там… кто быстрее выгорит. И главное, подальше от Игната!
— Обратный ход не быть, — чеканит охрипло рот в рот, руками подгребая ближе. Почти до боли стискивает.
— А ты не отпускай, — бурчу прерывисто дыша, обвивая за шею.
— Нет в тебе невинности и чистоты — сплошная продажность. Корысти ради…
— А я другой не прикидываюсь. Возьмешь, что имеется?
— Ты удивительный, — потерянно качает головой Лианг, будто путается в собственных мыслях, а одна его ладонь скользит на задницу, вторая наоборот вверх и ложится на затылок. — Вечно побитый, окровавленный, зареванный, без прическа и одета так, я не находить слов…
— Мне уйти? — затаив дыхание и даже сердце замирает.
— Раздеваться, — прям выстрел. Даже чуть вздрагиваю.
Джи Линь жадно дышит, темные глаза заволочены дурманом желания. Желваки сильно ходят вверх-вниз.
— Я гряз… — мямлю неуверенно, цепляясь за жалкий довод, но такой интимный и щекотливый.