— Раздеваться! — приказ таким тоном, что лучше больше не перечить. Следующая ошибка, и я вылечу из номера. Ослабляет хват. Сглатываю… пальцы не слушаются, голова болит, в горле горечь.
А Лианг смотрит. На меня. Грязную, изувеченную, побитую, разлохмаченную. Но нет в его взгляде ненависти — просто взгляд. Ожидающий. Спокойно ожидающий.
Когда остаюсь в лифчике и трусиках, Лианг кивает на дверной проем в другую комнату:
— Душ там! Полотенце… Выходить и… ничего на тебе… Я хотеть оценить, что покупать.
Киваю. Секунду мнусь и решительно иду, куда послали…
Глава 80
Самопожертвование и самоумерщвление
Ира
Грязь? На мне и во мне… Ее теперь столько, что уже не отмыться вовек… Но тянуть время не собираюсь — быстрее закончить и все… знать, что у меня есть поддержка.
Обмакиваюсь полотенцем, влажные волосы хорошо прочесываю, булькой поднимаю вверх и не найдя ничего более толкового, зубной щеткой пронизываю, хоть так…
Касаюсь банного белого халата, но вспомнив наставление Джи Линя, тяжко выдыхаю и выхожу в чем мать родила. Плетусь по апартаментам, в поиске самого хозяина и молясь, не наткнуться на его невесту. Да, какой бы сук*** я не была, о Юлиньг помню. Мне жаль ее до хрипоты, но каждый решает свои проблемы. Девушку не встречаю и даже намека на ее раннее присутствие, зато Лианга обнаруживаю в просторной дальней спальне королевского размаха. Опираюсь плечиком и головой в дверной косяк и несколько секунд рассматриваю бывшего, а по совместительству свое «счастливое будущее» и остро ощущаю, что с ним мне будет комфортно и уютно, как бы категорически неправильной раньше не казалась близость с ним.
Он никогда не смущал и не делал ситуацию неловкой. Вот и сейчас — лежит полуголым на огромной постели лишь в джинсах, без футболки в кучке подушек, подперев рукой голову, и непринужденно общается с друзьями, — сужу по знакомым веселым голосам извне. Как понимаю, у них телемост, видео-чат…
Вроде болтает, смеется, но заприметив меня, окидывает прицельным взглядом, криво улыбается и жестом показывает «покрутись».
Вот так… просто. О, ты голая? Прикольно, покажись… будто новое платье покупаю, а он оценивает. Только блеск в глазах откровенный — ему нравится увиденное. И даже характерный удовлетворенный кивок обозначает.
Что ж покупку-продажу можно считать подходящей к финишной прямой.
Но не перед экраном же мне выхаживать голой, и так как Джи Линь собственник, он это тоже смекает, пальцем на выход — и шепотом:
— Что-нибудь накинь на себя…
«Что-нибудь» обнаруживаю в соседней комнате в гардеробной. Нижнего женского белья нет, что неудивительно, а вот белоснежную мужскую рубашку нахожу. Из удобного и уместного — самое то, ниже бедер и плотно скрывает обнаженку самых пикантных мест.
Возвращаюсь в спальню, Лианг в той же позе:
— Да-да, видел, а мне еще понравился момент… — тараторит на китайском, перебивая говорившего. Ох уж эти парни, все время упрекают девчат в беспрерывной болтовне, а на деле… Нет больших сплетников и обсуждал, чем они. Любая тема, в любое время… Они готовы трепаться обо всем и ни о чем конкретно. Поржать, осудить, посоветовать.
Вот и сейчас балаболят быстро, делясь эмоциями и не смущаясь, обрывают рассказы друг друга, вклиниваясь со своими репликами и замечаниями.
Заприметив мое возращение, Лианг с ленцой тигра и сытой улыбкой бегло оценивает мою находку. Кивком ободряет, а потом машет, приглашая присоединиться к разговору. Такое не в новинку. Будучи в Китае мы часто устраивали видео-чаты, потому что не всегда могли встретиться с друзьями, а друзья для Лианга — если не его все, то большая ее часть. Чего не отнять — дружить он умеет. Открыто и полной душой — но предательств не прощает. Поэтому его круг общения сформирован давно и никого извне почти не пролезает. Парни друг друга знают чуть ли не детства. Одна огромная семья. Братья, сестры…
— Давай, ко мне, — ладошкой по постели и кивок куда-то прямо, как понимаю на экран, — поздоровайся с Хао Сань и Ян Чонг. Миао Дон новые видосы выложил, — поясняет на китайском, и со смешком добавляет, — а Яо Наи учудил… — Джи Линь, как ни в чем не бывало принимается пересказывать уже случившееся и обсуждаемое. Парни с экрана поддакивают, похикивают, по смежному каналу демонстрируя новый кадры, которые особенно зацепили или насмешили.
Словно ничего не менялось. Будто не уезжала. Точно не расставалась с Лиангом… По родному — мило и комфортно.
На постель забираюсь с ногами, единственное продумав позу, чтобы не светить интимными оголенностями и парней не провоцировать и не смущать. Они со мной здороваются легко, беззаботно, делая вид, что не было у нас с Лиангом разногласий, не было проблем и вообще, я просто выходила из комнаты… Возвращаюсь и плавно вхожу в беседу, на время погружаясь в веселый мир компании Лианга.
Парни ржут, бурно жестикулируют, притравливая свои эмоции руками. Все так, как когда-то…
Незаметно для себя втягиваюсь в болтовню, да и Джи Линь не подает виду, что что-то не так. Расслабляюсь и непринужденно отвечаю, делясь своим мнением и оспаривая моменты, которые на мой взгляд заслуживают одобрения, а ребята не согласны. Пару раз сцепляюсь с Джи Линем в вопросах качества исполнения и эффектности, на что его друзья от смеха даже с экрана пропадают на несколько секунд… изображая, что уползают с наших разборок. Лианг грозит, что я буду нешуточно наказана, а я фырком его посылаю потренировать угрозы на кроликах. В общем ситуация обычная и парням спасибо, ни одного вопроса на щекотливую тему, ни упреков, ни осуждений, ни на миг не обостряют посиделку.
Когда видео звонок завершается и экран смаргивает картинку парней, ловлю себя на том, что улыбаюсь.
— Теперь ты такая, какой быть со мной, — довольный голос Лианга звучит ближе, чем до разговора с друзьями.
Чуть голову поворачиваю и окунаюсь в черные омуты глаз Джи Линя, где не скрываясь бушует пожар.
— А я и не менялась. Просто меня вечно дергают, в рамки зажимают, которые меня напрягают и откровенно не устраивают. А еще каждый примеряет на меня костюм, который мне не идет…
— А если я дать тебе свобода быть собой, но со мной… — любовно обшаривает лицо взглядом, тормозит на зубной щетке в волосах. Нежно оглаживает щеку, скользит вверх и вытаскивает средство гигиены, позволяя еще влажным длинным прядям рассыпаться по голове, плечам, спине неорганизованными волнами.
— Я сделаю все, чтобы тебя не разочаровать, — умолкаю, когда Джи Линь вновь начинает ласкать мою щеку, но его большой палец скользит по губам, с нажимом оттягивая вниз нижнюю.
— Ради него? — Лианг явно разрывается в чувствах и точно голодный зверь жаждет утвердиться в своих альфа-правах.
— Если не будешь торопить…
— Я и без того ждать достаточно, — не тени улыбки, ни намека на нежность. — Тебе не кажется, что я был более, чем терпелив…
— Я не про секс, — поясняю мирно и перехватываю его палец зубами. Чуть прикусываю, языком описываю фалангу и чуть сосу. — Тело подчинить проще, — отпускаю его палец и глазами пробегаюсь по чертам лица Джи Линя, фиксируя изменения на мои действия и слова, — а вот сердце…
— Сейчас мне нужен первый, — без деликатности опрокидывает меня на спину, рукой от колена вверх скользит, беспрепятственно проникая под подол рубашки. По внутренней стороны бедра, накрывает промежность. Меня слегка прогибает дугой. Властность действий, шершавость ладони, умелость и знание эрогенных зон женского тела… Мне это нравится. Мне не горит, но медленно зарождает.
Лианг нетороплив. Изучает пристально мою реакцию, нависает, побуждая пусть между ног, но не спешит поиметь… Он как хищник, поймавший новую дичь. Заинтересован, жаден на исследование и познание болевых и чувствительных точек.
— Я совершенно не умею соблазнять и не знаю, как себя вести в столь интимной обстановке, — признаюсь кисло.
— Хочешь сказать, нет опыта? — не без иронии.
— Угу, — едва заметный кивок. — Или ты думаешь, что я только и делала — ноги раздвигала?
— Надеться, что нет, — не без обиды. — Я всегда мечтать, что быть твой первый… Учить тебя… Им должен был быть я! — Рывком за полочки рубашки и в стороны — шфах. Даже вздрагиваю от неожиданности. Мелкие пуговички коротко озвучивают свое падение на пол, а жадный взгляд голодного зверя бродит по моему беззащитному телу. Дотошно обшаривает каждый сантиметр…
— Так учи, — осмелев, касаюсь его волос, пальцами зарываюсь в смоляных пряди. Чуть сжимаю и тянусь за поцелуем. Лианг его дарит. Выжидательный, осторожный и в то же время хозяйский. Пригвождает меня к постели, отстраняется, но только для того, чтобы начать изучать мое тело ладонями. Будто слепой, которому дали новую, интригующую игрушку, а он жуть как хочет ее всю обследовать.
Теперь уже во мне потрескивают множественные очаги возгорания, я отзываюсь ласкам, пусть и не так безотчетно как с Игнатом, но прикосновения Джи Линя мне приятны. Они дают понять, что я живая, что могу хотеть… Что я женщина, которую желают… и готовы любить.
Оглаживает, сдавливает, сжимает, играет. Руки становятся более грубыми, наглыми, напористыми — меня потряхивает мелкой дрожью, кожа в мурашках, соски пылающей гуди торчат и она вздымается неровно и высоко. Внутри прокатывают волны удовольствия и возбуждения.
Лианг склоняет, утыкается носом в волосы и жадно втягивает запах:
— Я не хотеть быть с тобой нежный. Ты сделать мне больно. Так больно, что я желать тебя ненавидеть… Но я не мочь… — признается в сокровенном и оно явно дается с трудом. Джи Линь надсадно дышит, обжигая дыханием кожу на виске, скуле, щеке, губах: — Хоть ты и не пахнешь больше невинность, ты все равно моя… Гуань-Инь, — рот в рот, легкий поцелуй, чуть углубляет, умело языком заводит танец с моим, насилу отваривается: — Я любить тебя не смотря ни на что! — жарит новым более решительным и господским поцелуем, сразу же обезоруживая и подавляя напором и властью. Комкаю его волосы одной рукой, а другой вцепляюсь в плечо, не позволяя отстраниться… Он имеет право на достойный ответ. И я сделаю все, для того, чтобы он почувствовал мою отдачу.