— Если это так, — прячет глаза мать, — то почему она меня просила… — переводит дух и виновата смотрит на меня. — Она просила, чтобы я не позволила тебе мешать ЕЙ, — зажмуривается, словно ее пугает сказанное.
— Что?
— Она! Просила! Тебя! Остановить! — набирается сил и решительности мама. — Дословно: «Мне нужен кислород! Без него!»
Киваю потерянно и отстраненно, а в голову вдалбливается каждое слово и эхом вколачивает глубже и глубже смысл фразы.
ОНА БЕЗ МЕНЯ!
Теперь я знаю, каково это потерять реальный смысл жизнь.
Тебя накрывает пустота. Мрачная, всеобъемлющая и подавляющая.
Глава 82
Семь спустя
Игнат
Прилетел на конференцию несколько часов назад. С самолета сразу с гостиницу, а тут… даже вещи не распаковал — сразу же в конференц-холл.
Наконец мне открыли выезд, хотя не скажу, что не пробовал покинуть страну незаконными путями до сего момента. Были попытки. Тщетные и бесперспективные. Меня ловили, были предупреждения, когда светил настоящий срок, адвокат Зура едва выторговал для меня условку.
После выхода пришлось угомониться.
Лучше переждать, а потом сделать то, что планировал…
И вот наконец вижу ее, слышу.
Семь лет… Прошло семь гребаных лет.
Взгляд прилипает к Ирке. Ловлю любой жест, взмах ресниц, улыбку, морщинки на лбу… Я пожираю ее глазами. Мой завтрак, обед, полдник, ужин, десерт… Мое главное блюдо, и я ощущаю звериный голод, которому нет сравнения.
Пронизывает каждый нерв, каждую жилку, делает неуправляемым сердце и дыхание, будоражит мозг и расщепляет душу на молекулы.
Королек мало изменилась. Такая же эффектная блондинка, без многоярусной косметики на лице. Строгая прическа ничуть не портит и не взрослит — подчеркивает «породистость» и стать. Черный пиджак на кипельно-белую блузу, зауженная юбка чуть выше колена. Высокие каблуки…
Разве что чуть поправилась, но ее формы меня всегда доводили до грани возбуждения и ни черта не изменилось с тех пор. ХОЧУ.
Я ее хочу, как и тогда. Или все же лгу — хочу сильнее и от мысли, что заполучу всенепременно, аж хозяйство сводит.
Даже улыбку вызывает. Ведь думал, что начинаю уставать от секса. Не то, чтобы меня подводила мужская сила, но все пресное… и так семь лет кряду. А пить безвкусную воду столько времени и получить глоток дорогущего вина — да я вумат пьян только от вида Ирки.
В зале собралось много народу — конференция международная, представителей разных стран достаточно, чтобы назвать мероприятие — кассовым и массовым. И темы затрагиваются очень глобальные, животрепещущие, но разве они могут для меня иметь значение, когда ОНА рядом?
Ирка лишь раз сбивается с речи, когда натыкается глазами на меня, хотя сижу в дальнем углу. И то, заминка секундная. Королек продолжает доклад, но на меня больше не смотрит…
Рассказывает о своей работе: о подводных камнях, о новых витках, о важности и феноменальном прорыве, о завершении.
А я только смотрю. Когда на нее набрасываются с вопросами, лишь наслаждаюсь тем, с какой страстью и запалом Королек отвечает. Как убедительна и тверда, категорична и воодушевлена. Это заражает…
Мой вирус. Моя инфекция. Мое противоядие. Жизнь и смерть…
Многое случилось за это время и в то же время — ничего. Ничего такого, что смогло бы перечеркнуть мое болезненное желание заполучить Ирку обратно.
Если первое время я пытался дозвониться, то потом оставил попытки. Да и номер больше не работал.
Спрашивать у отчима, — да Корольков женился на матери, — порывался, но натыкаясь на стену отчуждения, сам умолкал. Не нужно. Только хуже будет. И все родственники молчали.
Тема «Как дела у Ирины» с некоторых пор стала «табу» в доме, но, как понимаю, лишь в моем присутствии.
И если учесть, что строительство завершилось быстро и мать с соседом переехали в «хоромы», а я бестолковый сын тоже где-то должен перекантовываться, то об Ирке вообще ничего не слышал… даже шепота. Шелеста под покровом ночи.
И если когда-то воспринимал в штыки фразу Ксю о взрослении, то теперь как никогда понимаю смысл того, что пыталась донести Бравина. Мне правда было необходимо повзрослеть. Сделать переоценку, взвесить все, расставить приоритеты, а что важнее — понять и физически ощутить НЕОБХОДИМОСТЬ быть с Иркой.
Одержимость?
Болезненная страсть?
Оно… Все оно, и что главное, я не просто хочу быть с ней, я точно знаю, что не могу без нее.
Хорошо, что у нас было время. Теперь я уверен, не повзрослей — наломал бы еще больше дров и таких, что прощения бы мне не нашлось НИКОГДА. Я бы сделал больно. И это точно. Рано или поздно, просто потому что не дорос до Королька.
Сделал бы больно человеку, которого искренне уважаю.
Девчонке, к который испытываю безотчетное всепоглощающее чувство.
Девушке, вызывающей нездоровую похоть.
Женщине, с которой хочу быть и без которой не могу жить.
И я добьюсь ее. Заполучу, чего бы мне это не стоило.
И если раньше я бы себе не признался, а что хуже — упрямству потакая, нарочно бы причинил боль, кидаясь безразличием, — то теперь я готов… Сказать со сто процентной уверенностью, что мне посчастливилось встретить ту, кто научил меня любить. Ту, кто доказал, что страсть не умирает, как бы ее не топили. Что во имя любви можно задвинуть гордость и желания в угол. Что любовь — не пустое эфемерное слово. Любовь — ощутимая субстанция, обличающаяся в живом человеке. И для каждого существует любовь. Их любовь. Индивидуальная. Персональная…
А Ирка — моя… Жизнь и нет мне жизни без любви… Без Ирки.
Жаль идиотом был так долго…
Во истину: имеем — не ценим, а потеряв — плачем.
У меня было все — только руку протяни, и я умудрился просрать счастье.
Даже безотчетно клял китайца и божился его уничтожить, как главного врага моего сердца и души. Разлучника и сукина сына, но с каждым днем все больше его понимал и прощал. В отличие от меня он сразу разглядел в Иришке ту, кто может стать всем. И он, пусть не всегда честно, — а на войне, как говорят, все средства хороши, — стремился ее заполучить и добился…
Это достойно уважения.
А я был слаб… потому и не удержал.
Немногим позже четко проникся глубиной плана Лианга.
Парень хитер, умен и продуман. А еще честен и порядочен. Он не только выполнил все свои обязательства по контрактам и помог разобраться с Гордеевым, но еще смог доказать непричастность Славки к поджогу. Как оказалось, это дело рук самого Гризли.
Во избежание срока по совокупности его деяний, — а он тянул на приличные года, — старший младшего определил в психиатрическую больницу.
Шумахер в Питере больше не объявлялся. Босс его продержал в наркологической лечебнице долго, пока шло разбирательство по всплывшим неожиданным образом делам… Сбыт наркотиков, изнасилования. Новые свидетели, улики… Причастность Родион доказать не смогли, хотя «его лучшие друзья» заверяли, что у парня рыльце в пушку. Но без доказательств Шувалову младшему так и не смогли вменить виновность хоть по одному пункту обвинения, зато его друганам…
Из последнего признания Грача: «Сучки строят из себя неприступность, мы хотели другу открыть глаза — что каждая продажна, но чуток перестарались».
По слухам Шувалов младший переехал строить бизнес в Ростов и магическим образом… Риту Литовцеву порекомендовали перевести в лечебницу поюжнее. Видимо, Родион очухался и решил девушку вернуть к жизни…
Зура после турнира долго таскали по прокуратурам, дел завели столько, что проще сменить личность, но братан умеет отмазываться, да и родители с ним примирились. Подняли на ноги всех знакомых, наняли лучших адвокатов… Как никак единственный сын. Авось перестанет во все тяжкие пускаться, да и Аня… она их покорила. Сразу же приглянулась, хотя Зур готовился к еще одной битве с родственниками за право жить с той, которую любит. Но они удивили — приняли ее сразу. А почему бы и нет?! Тихая, спокойная, при этом уверенная и категоричная. В Мыши оказалась удивительная сила, которая покорила и подчинила братана, а в месте с ним и его родителей. Аня, кстати, отказалась от приглашения Ирины переехать в Китай для дальнейшей работы над восстановленным проектом. И сейчас они с Темычем воспитывают мальчугана. Никитоса. Я Крестный… смешно ли, но меня бквально заставили им стать. Ирку хотели видеть в роли матери, но… обстоятельства, занятость — Королек не взяла на себя такую ответственность.
Да, Линг настолько хитрый парень, что организовал и приглашения для друзей Иры: Ксении и Антона. Чета Ярович переехала не колеблясь. К тому же там большие возможности для молодой семьи с ребенком.
Морж со своей Несмеянной еще год телился, а потом она сама взяла у руки их отношения и намекнула на светлое будущее, за что я ее больше уважать стал. А еще Славка молодец, так углубился в работу, что Лешак, наплевав на сторожил в его мастерской, парня поставил своим замом, но с обязательной работой в гараже.
«Где еще такие руки и уши взять?» — ворчал, когда я смеялся:
«Не стыдно по всем фронтам парня гонять?»
«Молодежь пусть подтягивает, обучает…»
И что моему сердцу милее — мужик так к Моржу прикипел, что Славка ему вместо сына стал. Своей семьи у Лешака уже не было. После смерти единственного сына, брак не выдержал горя, а на стороне потомства не заведено… А Славка мужику в рот хоть и смотрел, но на своем часто настаивал, и как водится, нередко оказывался прав. Как тут не зауважать?!
Ромыч с Леркой тоже вместе. Братан перестал ее обвинять в измене. Прислушался к сердцу: простил, поверил, но пригрозил — дашь повод — не прощу больше. Ионова больше не пыталась меня своим другом представить, и теперь ее все — Штык. И он не против. К тому же ему очень помощь нужна, а Лерка умеет с бумажками возиться… И не только!!!
Штыку предложили за спортивным клубом следить — управлять, бойцов набирать, тренировать — его частный клуб. Естественно, китайский подлизун постарался. А мне аж свербело — неужто он меня и от друзей решил избавить?! Но потом смягчился — узкоглазый чувствует вину. Паскуда! Но кто мы такие, чтобы пустой гордостью выставлять на обозрение голую грудь и кричать, что сами с усами, и прорвемся в жизни без помощи «некоторых». Это смехотворно и сказочно — скорее уже потом придется в нищие прозябать.