— Мы все вернем… — начинаю зло.
— Угу, — отстраненно мычит Зур, глядя в никуда. — Вернешь… ты, придурок, до сих пор видос не прислал. Я понимаю, что могу тебе накрутку сделать, но, су**, неужели нельзя самому хоть что-то сделать правильно?
— Бл***, - ладонью утираю лицо. Прав Зур. В этот раз все через одно место. И я… думаю о чем угодно, но только не о деле. — Пару дней, и все будет! — заявляю клятвенно.
— Надеюсь, — ворчит Темыч.
— Бл***, напиться, что ли, — роняю устало.
— Ага, — опять кивает Зур хмуро, — очень серьезный подход к решению сложившейся ситуации.
— Ну, вообще-то самый что ни на есть в тему, — огрызаюсь. — У меня нервы на пределе — того и глядишь, сорвусь. Мне бы напиться и забыться…
Пауза. Затяжная. Глубокая…
— Мне нельзя, — бурчит Ромка мрачно. — Режим…
Опять зависает тишина. Молчим.
— Я с Анькой порвал.
Кошусь на Артема. Друг на себя не похож. Он всегда рвал отношения быстро и легко, а тут, словно тяжко ему, да и не хочет он этого.
— Боюсь, вдруг со мной что… а она… В общем, и с ней что сделают, — выдает сбивчивое признание, но расставляющее все точки над i.
— Я потому с Леркой и расстался, — понятливо киваю. — Не хотел подставить…
Замечаю странный взгляд Зура на Штыка через зеркало заднего вида.
— Мне сделать вид, что я этого не увидел? — Друзья насупленно молчат. — Может, кто-то что-то скажет? — настаиваю ровно. — И? — уже не выдерживаю тишины. — Будем молчать?
— Да нечего говорить, — бурчит Штык, бросив взгляд в окно.
— Он с Леркой мутит, — выдает Артем.
— Бл***, Зур! — негодует тихо Ромка.
— Что Зур? — дергает головой Артем. — Вы оба мои друзья. Между нами не должно быть недомолвок. Решай проблему!
Несколько секунд обдумываем услышанное. Более внимательно смотрю на Ромку.
— Мы не вместе, — словно оправдывается Штык. — Но я… я не смог как ты поступить.
— Штык, ты же понимаешь, если что-то случится, она пострадает…
— Она у меня дома, с матерью.
— Что? — оглядываюсь шокированно на Ромку, откинувшегося на заднее сидение.
— Она не собиралась, — вставляет пять копеек Зур. — Из-за тебя ревела неделю, если не больше, вот он и не выдержал.
— Штык, — чуть повышаю голос, — я на тебя не наезжаю, просто хочу понять…
— Ты же знаешь, как она мне нравится… Как представлю, что с ней могут сделать, а я далеко… и не в силах спасти… — задыхается Ромка, а в глазах такая решительность, что молча жду продолжения, — аж переклинивает. Вот и приехал к ней. Она плакала, я хотел успокоить… — опускает глаза, перебирает пальцы. Мне даже не нужно этого слышать, я понимаю, что дальше было.
— Хмык, — не то хрюкает, не то ржет Зур. — Он ее как первобытный мужик на плечо закинул и ко мне в машину затолкал. Она трепыхалась, орала, что подаст на нас в суд… Что его засадит…
— Пи***ц, — передергивает мощными плечами Штык, — так брыкалась и визжала, у меня уши заложило…
Тихо улыбаюсь. Да, Лерка такая, нрав у нее — бешеный, когда злится или недовольна! И секс после этого крутой…
Приятные воспоминания, теплые.
Мысль короткая, а я ловлю себя на том, что ни черта не ворочается от нее. Могу ведь быть нормальным! Могу!!!
А если подумать о таком же в контексте «Ирка»?
Мимолетная картинка-воспоминание, как девчонка дрожала в моих руках… И меня, словно молнией простреливает — даже больно становится от нахлынувшего желания.
Су*** меня натурально подсадила на себя! Даже думать об этом не могу — тошно. Мне нужно забыться… Напиться и забыться.
Пошла Ирка на хер. Не хочет меня и не надо… Пусть живет, как хочет… без меня… Вот теперь на душе гадко, а сердце набатом грохочет.
Ирка-то проживет, как пить дать, даже не заметит моего отсутствия, а я… существовать опять буду…
— Короче, что успел — побросал в сумку, — из дум вырывает мерный голос Штыка, — за остальным чуть позже заеду, а так… теперь она хоть не одна. С моими. В шоке, — бурчит Ромка под нос, — но ей там не дадут скучать, и уж тем более плакать.
— Лерка и дети? — роняю все же, не сдержав хохотка.
— Угу, — морщится Ромыч. — Брат и сестра на нее сразу напрыгнули и давай пытать. Бедная, даже отойти еще не успела, а мамка на кухню ее затолкала… Я быстро смотался, — поймав мой насмешливый взгляд, спешит оправдаться: — А что? Еще бы набросилась на меня. Жесть как не хочу теперь домой. Это, как его, — заминка, — кота тоже забрал, но у меня аллергия, да и бешеный он у вас. Я пока у Ионовой был, он мне все ноги исцарапал. Так что я его точно с балкона выкину, если другого жилья не придумается.
— Мгм, — ржу тихо, — она его подобрала, а этот паскуденыш ее не признал. Кушал только то, что я накладывал, в туалет ходил, если поддон чистил я. Я не хотел с ним играть, а он меня терроризировал: шмотки рвал, тетради портил… Спал в моих ногах. Но если что не так, эта тварь мелкая сразу когти в ход пускала. Бл**’, совсем блохастый припух.
— Вот именно. Но она сказала, что вроде знает, куда его пристроить, так что…
— Это хорошо, — киваю спокойно, — это насчет кота, — торопливо добавляю, — а насчет Лерки — зря, надо было подождать. Как разберемся…
— Не мог я ждать, — рычит недовольно Штык.
— Ясно, — цыкаю своим мыслям.
Совершенно не ревную. Даже рад, что Лерка в надежных руках. Вот только пока эти руки, как и мои — в жопе!
Мда, советы раздавать я мастер, а как со своими проблемами разгрестись — пасую. Мне самому надо что-то придумать.
Как отжать тачку у Ирки… и где раздобыть быстрее денег, чтобы рассчитаться по долгам. А потом спокойно, после турнира, заняться своими душевными метаниями! Разобраться… решиться…
Не хочу сегодня домой. Не смогу снова ночь провести в бурных грезах, без нормального секса, но со стояком и только со своими руками!
Бл***!
Расходимся с Артемычем, но только для того, чтобы разными машинами ехать к Зуру на квартиру — он по ходу должен созвониться с толпой желающих весело провести время. На уютную, — а… херня полная, — на развязную вечеринку в его жилище. Там всегда собирается полно красоток, желающих развратно провести время. Сегодня оторвемся по полной: Артем, как и я, хочет забыться после разрыва с Анькой… Нам хре***, и мы нуждаемся в отрыве!
Вот и почудим, а там, глядишь, и пар выпустить получится, если не трахом, то махом кулаков.
У меня времени только на это!..
Часть 3 Глава 8 (Козлина нагулялась, а спатки по расписанию и дома)
ГЛАВА 8
(День седьмой, ночь восьмая)
Ира
— Ир.
Я заканчиваю ужин, когда рядом со мной приседает Амалия. Сегодня ее выпустили под тщательный надзор домашних. Папка от нее ни на шаг, если, конечно, не отсутствует по рабочим делам. Да и лежала она почти все время. Видать, надоело, вот и вышла из «их» — да, теперь уже их с отцом комнаты.
— Скажи, а вы с Игнатом не поругались?
Вот даже не знаю, что сказать. Мы вроде как не ругались, но в довольно натянутых отношениях. Жаль, вам этого знать не стоит!
— Нет, — мило улыбаюсь с набитым ртом.
— А ты не знаешь, где он?
— Гуляет, — продолжаю растягивать губы, но от злости аж скулы сводит. Вот вернется Селиверстов, я ему такую трепку задам. Б**дун неисправимый!
Я совершенно не хочу его выгораживать, но по сути больше не отрицаю, что мы не вместе. Поэтому, как понимаю, для наших родственников «мы вместе» и «загул» — явно перебор, если, конечно, парень не передумал убеждать свою маму и моего отца в том, что мы встречаемся.
Медленно проглатываю кусок печеньки, который едва не застревает поперек глотки.
— Он звонил? — с надеждой глядит на меня Амалия.
— А вам? — глупо, знаю, просто еще не придумала, как ответить. Чтобы поменьше говорить, запихиваю остатки сласти в рот. Жую.
— Нет, — мрачнеет женщина. — Я мать, он передо мной редко отчитывается. Просто, как я знаю, там у друзей… ну, — мнется Амалия, — неприятности, вот и волнуюсь.
Неприятности? Удушливо прокашливаюсь, будто опять печенькой давлюсь. Жадно запиваю чаем. Блин, даже не уточнить, что за неприятности. Сразу вызову подозрение.
— Если вдруг позвонит, я ему прочитаю нотацию, — уверяю с чувством, только проглатываю сладкое.
— Ой, что ты, — отмахивается Амалия, — не надо. Я уже привыкла, что Игнат сам по себе. Но… сердце, вот и… переживаю, — бессвязно бормочет.
Реально жаль соседку. Даже на ее место себя невольно ставлю, и мне так плохо становится. Не дай бог мой ребенок поступил подобным образом. Я бы от неведения вся извелась.
— А сами звонили? — робко забрасываю удочку.
— Трубку не берет, — разглаживает складки на скатерти женщина. — Мы с ним повздорили, он и психанул…
— Это он может, — киваю знающе, — как ребенок малый…
— Ой, Ира, ты это точно подметила, — с мягкой благодарностью смотрит на меня Амалия. — Избаловала я его, все позволяла, мало ругала, а повзрослеть так и не дала. Все боялась, что станет… — запинается женщина, — ожесточится, встанет на дурную дорожку. В итоге взрастила нарцисса.
— Угу, — киваю понимающе, — с замашками неандертальца с одной извилиной, — хмыкаю сердечно. — Бедная его жена.
Настороженный взгляд Селиверстовой заставляет умолкнуть.
— Игнат не так плох, — в словах толика укора, — избалован, но он хороший парень. И очень умный, талантливый.
— Это вы его невесте говорить будете, — фыркаю, поднимаясь из-за стола. — Я больше спец по его недостаткам…
— А вы разве не…
Блин! Чуть по лбу себя не бью.
— Ну, — торопливо оправдываюсь, — встречаться — не жениться. Кто знает, как все обернется?! — выкручиваюсь ловко.
— А-а-а, — задумчиво кивает Амалия. — Возможно, ты права. Но мне кажется, ты его тоже плохим считаешь, — в голосе мелькает крохотная надежда на обратное.
— Он не плохой, а невыносимый, — поясняю свою позицию. — Я бы не смогла с ним ужиться.
— Правда? — теперь в глазах женщины проскальзывает не то радость, не то грусть, не то разочарование.