— Ты повела себя нечестно, — продолжает Бравина, вырывая из сахарных грез, куда меня неумолимо втягивает, до рафинированного хруста на зубах. — И умолчала о главном! А скажи ты правду — позволила бы ему сделать выбор. Селиверстов не слаб и не бездушен, и если бы захотел…
— Он не захотел! — мысленно крушу затвердевшую карамель, схватывающуюся катастрофически быстро, пленяя разнеженный мозг. Мне не нравится слышать правду, что жалит больнее укуса осы. — Уперся в мое участие в турнире и ничего другого не хотел слышать. Если бы он реально был во мне заинтересован, он бы попытался проникнуть вглубь проблемы. А он… такое впечатление, он искал повод, чтобы разругаться и уехать!
— Бред. Для того, чтобы просто бросить «очередную», Селиверстов бы не запаривался и скандалов не затеивал. Обычно он уходит молча или, обращая ситуацию в легкое недопонимание. Ты что-то упускаешь, Ир, — перестает наезжать Ксения. С очередными вескими доводами не могу не согласиться. — Ты собираешься участвовать в уличном беспределе, а Игнат требует, чтобы ты этого не делала… — задумчивая пауза. — Он волнуется за тебя! — тоном «я открыла вселенную» победно заявляет Бравина.
— Или за себя! — парирую обманчиво ровно. Натыкаюсь на прищур голубых глаз, пилящих с осуждением. — Есть у меня подозрение, что Селиверстову нужна была не я, а моя тачка.
— Ашка? — В подруге заметно сникает порыв во всем видеть «романтические чувства».
— Да, — неприятно доставать на обозрение подобные аргументы, но они имеют место быть. — Он у меня ее как-то раз под шумок выпросил, и оказалось, ему было нужно отснять кадры для турнира. Думаю, рассчитывал и турнир на ней отгонять, а тут я… в списке участников, — не скажу, что развивала эту мысль всерьез, но раз уж копать глубоко, то почему бы и эту смердящую дыру не вскрыть?
— Бля***, - бурчит Ксения, совсем помрачнев. Даже жаль ее становится. Смешно ли — подруга радеет за мои отношения с Игнатом больше моего. Но ей не тягаться со мной в умении найти корыстное оправдание любому поступку. Особенно, если он напрямую касается меня или того, что кровь из носу нужно опровергнуть.
— Смирись с реалией жизни — я ему не нужна, а навязываться не собираюсь. Но при этом не допущу, чтобы он пострадал… — решительно, здраво, но на последних словах умолкаю.
Ксю потерянно кивает и больше на эту тему не говорит.
Уже вскоре мы готовы, и даже колдунья-стилист мне заретушировала засос сильнее.
— Может, ты со мной в клуб? — закидываю удочку. С подругой бы было веселее, а что важнее — уверенней.
— Не могу, — без сожаления и с вновь вспыхнувшим озорным блеском в глазах. — Тоха позвал на свидание…
— Вау! Круто… — искренне рада за Бравину. — Теперь понятно, куда ты так готовилась. Шокируй его начищенным до блеска… — не договариваю, подрагивая от глухих смешков.
— Поязви, — наигранно обиженно фыркает Ксю, — в следующий раз я тебя в такой наряд одену, что твои птички испуганно покинут насиженное место…
— Если выживу после этого, — продолжаю глумиться, но уже ощущая смешливые слезинки.
На улице прощаемся и, договорившись созвониться утром, спешим по своим делам.
Часть 4 Глава 36 (Голодные игры…)
Ира
В клуб приезжаю вовремя, не забыв предупредить родственников, что сегодня останусь в городе. Заверяю — согруппница с удовольствием меня приютит, чтобы я на ночь глядя не спешила домой. К тому же я планировала немного выпить, значит пришлось бы заказывать такси. А это ну совсем не по моему нынешнему карману, еще и в свете незапланированных трат на салон красоты.
Отец недоволен, но последнее время он не выходит из этого состояния, поэтому холодно желаю спокойной ночи и сбрасываю вызов. Машину оставляю на парковке близ клуба, стыдливо осознав, что это тот самый клуб, возле которого мы с Игнатом как-то дежурили… Взглядом пробегаюсь по машинам, нет ли той самой… но с облегчением отмечаю, что нет. Настраиваюсь на мучительный вечер, пару раз глубоко глотнув воздуха, и пинаю себя прочь из авто.
Ненавижу каблуки! К тому же такой высоты… Ощущаю себя клячей на ходулях. При моем росте шпильки лишь подчеркивают его, выделяя из толпы, как выделялась бы красная тряпка в ворохе белых.
«Неси себя с достоинством и не делай лишних движений, — вспоминаю нравоучения подруги, медленно шагая к клубу. — Уж тем более не пытайся вечно поправлять подол юбки или теребить бретельки. Такие жесты выдают волнение и нервозность. Они смешны и нелепы. А умение казаться королевой, даже если ты голая, как раз в том, чтобы всем своим видом выражать спокойствие и уверенность в себе!»
Прокручиваю наставления Ксю, как мантру, останавливаясь в конце длинной очереди, что явно ожидает входа в клуб. Бегло осматриваю народ, с неудовольствием отмечая, что знакомых нет.
Стремно вот так, одной… в толпе незнакомых, часть из которых облизывают плотоядными взглядами и похабненько сверкают глазами и кривыми ухмылками:
— Малышка, ты одна? — самый отважный решается заговорить. Без верхней одежды, с сигаретой. Отделяется от толпы таких же курящих, вальяжно подходит, излучая всем видом альфа-принадлежность. Без стеснения скользит взглядом вниз, медленно вверх.
— Нет, — холодно отзываюсь, выуживаю из клатча мобильный, подумывая, что нужно бы позвонить старосте.
— И поэтому одна у входа? — затяжка, медленно выпускает дым и отбрасывает окурок.
— Люблю свежий воздух, — отворачиваюсь с ледяным спокойствием, всем видом изображая равнодушие к лживому обаянию парня. Набираю номер Светки и несколько долгих секунд жду ответа. Его не следует, лишь механический голос дамы сообщает, что абонент сейчас не может ответить, попытайтесь чуть позже.
Недовольно мажу по экрану и суматошно соображаю, кого из группы еще знаю номер.
— Малышка, тебя динамят? — назойливо жужжит голос за спиной. Игнорирую, но когда наглость приставучего типа переходит границы — он пытается меня за талию приобнять, — расправляю плечи и безлико поворачиваюсь.
— Молодой человек, если не хотите лишиться своих конечностей, рекомендую их держать при себе!
— У-у-у, — парень кривит рот в глумливой ухмылке. — Да ты с норовом!
Продолжать перепалку нет желания, и уж тем более находиться рядом с этим типом. Шагаю мимо, но парень перерезает путь. Его компания похрюкивает от смеха, кто-то подбадривает товарища. Делаю еще одну попытку пройти, но приставучий не отстает:
— Ма-а-алы-ы-ышка, — наступает, вынуждая шагнуть назад, — ну перестань артачиться… Я проведу, посидим… — в тоне вся палитра его желаний и гнусных мыслей. Меня уже нереально потряхивает.
— Ира? — знакомый голос с легким сомнением в своей правоте, словно гром среди ясного неба. Шумахер?! Я бы ни в жизнь не радовалась этой встрече, если бы не обстоятельства…
— Родион! — едва не бросаюсь к нему с объятиями, но останавливает реакция приставучего.
— О, Шум, привет! — наглец расплывается в широченной улыбке, протягивая ладонь Шувалову. Толпа начинает приветливо галдеть. Шумахер отвечает рукопожатием первому, а остальным отмашкой. — Ты один? Где Рысь? Грач?
— Скоро будут. Дела…
— Вы знакомы? — кивок борзого на меня.
— Да, — не без восхищения мажет по мне взглядом Родион, а приставучий досадливо подвывает:
— Ну вот, опять у тебя самое лакомое.
Даже не смотрю на него — жадно разглядываю Родиона. Красивое лицо: хищный нос, губы, льдистые глаза. Небрежная челка светлых волос. И одет парень очень презентабельно: белоснежная сорочка, зауженные черные брюки под пояс. Смоляные ботинки.
Приятный парфюм.
Руки в карманах.
Денди, не меньше.
В этот момент он мне кажется спасителем, и я готова хвататься за змею, чтобы не утонуть.
— Свыкнись уже, — хмыкает самодовольно Шувалов, адресуя реплику приставучему, но продолжая рассматривать меня. — Привет, Ириш, — подмигивает, приближаясь на шаг, но, видимо, памятуя о моей просьбе не распускать рук и губ, застывает рядом.
Сцена выглядит нелепо и вопиюще странно, поэтому решительно сокращаю расстояние и сама запечатлеваю дружеский поцелуй на щеке приятно удивленного парня.
— Прости, — винюсь дежурно, пальчиком удаляя с его лица след от алой помады.
— Да я не против, — ледяные глаза обжигают надеждой. Руки Шумахера вначале робко касаются моей талии, но так как не отталкиваю и не пытаюсь одернуть, обвивают крепче, притягивая к себе. — Какими судьбами здесь? — пристально изучает мое лицо.
— Моя группа в этом клубе решила отметить окончание курса.
— Да ну? — криво улыбается парень, блеснув идеальными зубами. — Тогда чего стоим? Идем? — ненавязчиво тянет прочь от мерзкой толпы дружков.
Ого, не знала, что Родион — важная персона, но очередь мы просто огибаем, не обращая внимания на возмущение и гомон, тормозя лишь возле охранников. Шувалов даже не представляется:
— Здоров, — кивает всем и никому конкретно. Крупные мужики в деловых костюмах, контролирующие проход, учтиво отзываются:
— Привет, — синхронно расступаются, позволяя войти. Мы уже минуем пост, как Шувалов дергает одного из них за лацкан пиджака, вынуждая склониться: — Левина и его компашку сегодня не впускать! У нас студенты гуляют. Могут неприятности случиться.
Скупой на эмоции охранник басит:
— Он уже пару часов тут зависает. Выставить?
— Лады, пусть гуляет, но передай другим — за ним глаз да глаз…
Едва заметный кивок верзилы, и мы с Родионом наконец оказываемся в просторном холле со скудным освещением, множеством дверей: «М», Ж», «персонал», распахнутая в «Зал», окошком в гардероб и мраморной лестницей на второй этаж. Приглушенные, даже скорее мрачно-багровые стены, темная напольная плитка с ляпистыми разноцветными кляксами, но пастельных тонов, очень эффектна и обманчиво-объемна.
Народу в холле мало. В основном ходят туда-сюда курильщики. Несколько человек мнутся возле окна гардероба, но, быстро избавившись от вещей, уходят в зал. Пара девушек скрываются в уборной. Живенько, но в тоже время уютно.