ью. А потом, быстро развернувшись, бросился назад, захлопнув за собой дверь.
– За ним! – срывая голос, крикнул Петляков.
Четыре фигуры, отделившись от процессии, метнулись в сторону подъезда. В одном из бежавших он узнал майора Степанова. Еще двое подскочили к упавшему Шевцову.
Петляков нагнулся над Шевцовым. Тот, напоминая рыбу, выброшенную на берег, тяжело дышал и, вытаращив глаза, испуганно смотрел на склонившихся над ним людей. Создавалось впечатление, что он не понимает ничего из происходящего.
Отыскав взглядом среди подбежавших охранников Льва Ковалева, Петляков жестко скомандовал:
– Пусть процессия идет дальше!
Впереди, будто бы лопнув, неожиданно оборвалась музыка. До людей начинало доходить случившееся. Волной пробежало беспокойство, в голове шествия кто-то отчаянно воскликнул: «Неужели убили?» Еще один возглас, и процессия бросится врассыпную, оставив посредине улицы гроб с телом.
Этого еще не хватало!
Ковалев кивнул и тотчас бросился в голову шествия.
– Как вы? – спросил Петляков.
– Больно, зараза, – пожаловался Шевцов, приподнимаясь на локте.
Ахнули аккорды оркестра, и процессия медленно двинулась вперед.
Петляков невольно улыбнулся:
– Могло быть еще хуже. Вам повезло. Сами понимаете, что могло бы случиться, не окажись на вас бронежилета.
Подхватив под руку Шевцова, помог ему подняться. Тот стоял скривившись, с перекошенным от боли лицом; со стороны могло показаться, что его неожиданно скрутил острый приступ радикулита. Осторожно, будто преодолевая минное поле, Семен Валентинович понемногу добрался до тротуара.
– Они мне, падлы, кажись, все ребра переломали. Что мне, так и ходить, что ли, согнувшись?
– Боль пройдет, главное, что кости целы. Попробуйте понемногу распрямиться.
Скривив губы, Семен Валентинович попробовал распрямиться. Понадобилось несколько долгих минут, прежде чем он сумел это сделать.
– Они мне как дали под дых, так дыхание сперло. Думал, что кончусь, – пожаловался Шевцов. – Глазища вот такие сделались, – расставил он пальцы. – Ртом шевелю, а сказать ничего не могу. Думал, хана мне! И костюм, паскуды, порвали! – ткнул он пальцем в обугленные отверстия. – А ведь только вчера купил. Я за все у них спрошу!
Шествие прошло далеко вперед. Шевцов с Петляковым в окружении четырех охранников продолжали стоять на обочине. Торопиться было некуда. Петляков привычно осмотрелся, глянул на дома, стоявшие поблизости. Сверху их не достать: над ними плотно нависли кроны деревьев.
Зачастую бывает и так, что первые выстрелы могут быть только отвлекающими, в то время как главная опасность поджидает где-то за углом.
– Все пройдет, – уверил Петляков. – Будут большие синяки, но это все-таки лучше, чем быть на кладбище.
– Во-во, – невесело поддакнул Шевцов. – Намного лучше. Так что сегодня я туда вряд ли пойду. Успеется еще... Ты хоть знаешь, кто это сделал?
– У меня есть на этот счет серьезное предположение, – ответил Петляков, стараясь смотреть прямо в немигающие глаза Шевцова.
В этот раз в них было нечто иное. Недоверием, конечно же, назвать это было трудно, но вот отношения их как-то немного переродились, словно он сам сумел перейти по шаткому мосту, а Шевцов оставался на берегу, и через какую-то секунду его должна была смыть бушующая волна.
– Мне не предположения нужны, извини меня за грубость, а скальп этого мерзавца. Ты мне что предлагаешь? Всю жизнь, что ли, по углам прятаться?
Подкатил бронированный «Лэндкрузер» Шевцова и, стыдливо заглушив двигатель, остановился позади. Такое впечатление, что он ощущал вину, что не мог упрятать своего хозяина под бронированную крышу.
– Вы его получите, – пообещал Петляков.
– Вот и отлично, – удовлетворенно кивнул Шевцов и направился к машине. Теперь его походка была не в пример лучше прежнего. Дела шли на поправку. Повернувшись, он вдруг прикрикнул на Петлякова, продолжавшего стоять на тротуаре. – Ну, чего стоишь? Поехали!
В какой-то момент на Вадима накатила вспышка раздражения. Ему потребовалось несколько минут, чтобы унять ярость. В конце концов, беспардонные интонации Шевцова можно списать на нервный срыв. Интересно, как бы он сам себя повел, если бы в него пальнули несколько раз из ствола в упор.
– Я остаюсь, у меня здесь есть кое-какие дела.
Петляков отвел взгляд. Шевцов посмотрел в конец улицы: Ларису внесли в катафалк без его помощи. Музыканты, сбившись в кучу, о чем-то сдержанно разговаривали. Трое затянулись сигаретами. На лицах отпечаток искренней грусти, так бывает всегда, когда задумываешься о бренном...
Кто их разберет!
Получилось так, что начальник охраны не осмеливался смотреть Шевцову в глаза или попросту не желал продолжения разговора. Но Вадим постарался не вникать в эти эмоциональные нюансы.
До того ли!
Губы Шевцова поджались. В какой-то момент Петлякову вдруг показалось, что генеральный извергнет нечто резкое, однако обошлось: жесткие складки у губ вдруг разгладились, правый уголок рта приподнялся, и Шевцов устало процедил:
– Как знаешь, не буду встревать в твои дела. Потом все расскажешь.
Не дожидаясь ответа, Семен Валентинович направился к машине, увлекая за собой двоих телохранителей.
Сев на заднее сиденье, он громко захлопнул за собой дверцу. Темное тонированное стекло спрятало двух охранников, поспешивших следом, и скрыло настроение самого Шевцова. Если бы не знать, что каких-то несколько минут назад здесь прозвучали три выстрела, то можно было бы подумать, что все это просто почудилось.
Лихо развернувшись, внедорожник рванул в противоположную от катафалка сторону. Вадим облегченно вздохнул: в последнее время присутствие непосредственного начальства его сильно напрягало. Надо было что-то с этим делать. Может, следует пройти какой-нибудь курс лечения, укрепляющий нервную систему? Так ведь и сорваться когда-нибудь можно.
Подошел Лев Ковалев, хмурый, под стать характеру последних событий. Вадим был убежден, что его собственная физиономия тоже вряд ли лучится неистощим оптимизмом.
– Все сделали как нужно? – спросил Вадим.
Ковалев кивнул:
– Да, теперь они справятся без меня.
– Что-нибудь обнаружили?
Ковалев отрицательно покачал головой:
– Ничего. С той стороны его поджидала машина. «Девятка». Он сразу юркнул в салон, и они уехали. Машина даже не заглушила двигателя, видно, его дожидалась.
– Понятно... Чисто работают, мерзавцы, наверняка машина в угоне, заедут на соседнюю улицу, бросят где-нибудь во дворе, а сами уедут на другой, – раздраженно проговорил Петляков. – Пойдем, посмотрим, что там делается.
Прошли через подъезд и вышли в проходной двор. Не то чтобы сюрприз, но сцена неприятная. Здесь уже распоряжался вездесущий майор Степанов. Присев на корточки, он рассматривал какой-то предмет. Петляков подошел поближе.
– Ствол нашли, – обронил застывший за спиной Ковалев.
– Вижу, – невесело отозвался Вадим.
Заметив подошедшего Петлякова, майор нахмурился.
– Почему посторонние на месте преступления? – спросил он у оперативника, стоявшего рядом. – Огородить территорию, а лишних гнать в шею!
Глаза Петлякова и майора Степанова встретились. Хмыкнув, Вадим не отвел своего взгляда.
– Не сверли меня, майор, нам с тобой детей не крестить! – обронил Петляков и, повернувшись, пошел через двор.
– Это в точку сказано, – зло отозвался Степанов.
Карась прошел в кафе и, не глядя по сторонам, уверенно направился в мужской туалет. Закрывшись в кабинке, он вытащил из сумки небольшой пакет с гримом. Привычно приладил большую рыжую бороду с проседью, затем пристроил на голову длинноволосый парик. Критически посмотрелся в зеркало, кажется, все в порядке: ничто не торчит и ничто не вылезает. Ткнув пальцем в кнопку, спустил воду. Его продолжительная задержка вполне оправдана. Открыв дверь, вышел в помещение кафе.
Вид его неузнаваемо изменился. Теперь он выглядел немолодым человеком интеллигентного вида, прилично одетым, малость потертым жизнью, что заметно сказалось на его согбенной фигуре.
Не глядя по сторонам, пожилой мужчина вышел из кафе и направился в сторону шестиэтажного дома. Пропустив перед собой спешащую даму, вошел в подъезд и неторопливой походкой усталого человека стал подниматься по лестнице, подолгу останавливаясь на каждой площадке, чтобы восстановить сбивавшееся дыхание. Дождавшись, когда за женщиной захлопнется дверь, он быстро поднялся на верхний этаж и прошмыгнул в чердачное помещение, плотно закрыв за собой дверь. Где-то над головой сердито заворковали голуби.
С высоты шестиэтажного дома Карась увидел подъезжающую машину Шевцова и негромко проговорил в трубку телефона:
– Готовность номер один.
– Понял, – тут же отозвался Второй.
Утраченное спокойствие понемногу возвращалось. Пройдет каких-то несколько минут, и он превратится в прежнего бойца, нацеленного на успех.
Шевцова можно было достать и из этого узенького проема в чердачном окне. Оно весьма напоминало бойницу средневековой башни, откуда можно было рассмотреть любую точку во дворе. Сложность заключалась в том, что после выстрела еще и в том, чтобы не только устранить объект, но и самому остаться в живых. Вряд ли охрана Шевцова предоставит ему такую возможность. Вадик Петляков в последнее годы очень многому научился, так что его бригада прочешет каждый уголок двора, заглянет в каждую квартиру. И у снайпера не будет ни малейшего шанса уйти незамеченным.
Дополнительный элемент случайности добавляли деревья, чьи кроны, подобно кровле, плотно закрывали двор.
Из машины вышел Шевцов и, окруженный телохранителями, тотчас исчез в подъезде. Карась примерился, мысленно произвел выстрел и тотчас осознал, что предоставленного для ухода времени не хватит.
В прежние годы они с Вадимом зачастую думали одинаково, принимали похожие решения. Сейчас следовало размышлять нестандартно, может быть, даже где-то парадоксально и сделать такой шаг, какого Вадик Петляков от него не ожидает.