– Сегодня же передадут, сейчас напишу распоряжение. – Полубояров прикинул, сколько экипажей осталось безлошадными, потеряв свои танки, решил, что хватит с избытком, тем более что механики-водители не нужны. И поинтересовался у Гловацкого, отметив, что генерал носит на груди точно такой же монгольский орден Красного Знамени:
– Вас на Халхин-Голе маршал Чойбалсан наградил за августовские бои против японцев?
– Чойбалсан, но в те давние года он еще не был маршалом, это было 15 лет тому назад. За бои против казаков Унгерна и атамана Семенова. Тогда я помогал монголам армию устраивать, вот и отметили – мой самый первый орден. А сейчас давайте перекусим, я только сейчас понял, что есть сильно хочу, с утра ничего не перехватывал. Или с обеда?
– И я тоже, – хмыкнул танкист, – вспомнить пытаюсь, ел я сегодня или нет, вернее вчера? Думаю, что отчет может быть только за 21 июня, а так с первого дня все на ходу, забыл уже, когда с чашек чай пил.
Командир 41-го стрелкового корпуса генерал-майор Гловацкий Псков
– Да, товарищ Кузнецов, мы выполняем указание товарища Жданова! И, товарищ Кузнецов…
Секретарь Псковского окружного комитета ВКП(б) посмотрел на часы, потом перевел усталый взгляд на Гловацкого, и тот его правильно понял, сам протянул руку к телефонной трубке. Теперь предстояло доложить о мерах, что нужны для укрепления обороны города, решение по которым они только выработали после часа совместных размышлений. Правильно, не секретарю окружкома партии о том докладывать, раз вся власть принадлежит ему, ведь округ на военном положении, причем накануне штурма немецкими войсками в самые ближайшие часы, а уже не дни.
– Здравия желаю, товарищ Кузнецов! Я попросил соединить меня со Смольным! Генерал-майор Гловацкий, командир 41-го стрелкового корпуса, вечером принял командование над всеми нашими войсками, обороняющими укрепрайон. Немцы на подходе к самому Острову, выставленные заслоны ведут бои и отходят в УР, захвачены пленные. Мы с товарищем Киселевым сейчас выработали необходимые меры, которые позволят надежно укрепить оборону ПсУРА, не допустить дальнейшего прорыва германских войск через Великую. Но без санкции товарища Жданова использовать в полной мере все ресурсы округа я не могу, а это крайне необходимо, счет идет на часы.
– Я внимательно вас слушаю, товарищ генерал, – телефонная связь была отвратительной, но уверенный молодой голос был хорошо слышен. Николай Михайлович еще раньше понял, что выпало разговаривать с правой рукою всесильного Жданова, который сам позвонил в Псков, интересуясь обстановкой. А она сложная, раз Смольный работает даже ночью, и никто из ответственных работников не уходит по домам.
– Псков с округом объявлен на осадном положении! При 41-м корпусе образован Совет обороны, товарищ Киселев является моим заместителем. Я подписал приказ о мобилизации в ополчение всех мужчин и добровольном призыве женщин от 18 до 55 лет! Юношам и девушкам старше 17 лет решено разрешить вступать в ополчение. Сейчас на строительстве оборонительных сооружений работают свыше 15 тысяч человек, призовем еще столько же, это наибольшее количество, которое будет, и начнем формирование 15 стрелковых батальонов, которые займут позиции на втором рубеже обороны по реке Великой. Скажу вам сразу как коммунист коммунисту – Псков сдан не будет! Нам очень важна помощь Ленинграда, его партийной организации, рабочих его заводов, что смогли остановить здесь немцев в восемнадцатом году – я сам свидетель этого! Остановим и сейчас!
Связь с Ленинградом шла по партийному закрытому проводу. Но Гловацкий старательно избегал тех слов, что могли быть истолкованы как разглашение секретной информации. Только одни общие фразы. Конечно, «вертушка» обеспечивала защиту от вражеской прослушки, но отнюдь не от бдительных товарищей из НКВД,
– Сегодня и у нас в Ленинграде начнется формирование целой армии народного ополчения. Принятые вами решения доложу товарищу Жданову незамедлительно, и они будут санкционированы! Все партийные и советские органы Псковского округа переходят в полное подчинение, задействуйте все, что можно! Какую помощь мы вам можем оказать, товарищ Гловацкий?!
«Это я с удачной карты зашел, как коммунист к коммунисту, и уже не генерал, а товарищ! И намеки рассыпал правильно!»
– Псков будем оборонять собственными силами, резервов не просим! Вы понимаете, какое сейчас положение на фронте? Нам нужны коммунисты и комсомольцы, сильные духом, преданные делу партии Ленина – Сталина. У нас есть части из Эстонии, укомплектованные тамошними уроженцами, так половина этих сукиных сынов дезертировала в свои болота, а другая волками смотрит! Оружие у них лишнее сейчас есть, много, передаю им проверенный комсостав и несколько сотен надежных бойцов в каждый полк. Требуется наполнить другую половину ленинградцами, чтобы они побудили эстонских товарищей хорошо драться за нашу общую социалистическую Родину!
– Как я правильно понял, тысяч семь, желательно отслуживших раньше в армии, нужно отправить? Сегодня же вопрос будет решен. – Голос в трубке был деловит, и Гловацкий отметил, что Кузнецов сообразил, что речь идет о дивизии и знает ее штатный состав. Но у него их две в Острове.
– Лучше удвоить эту цифру, товарищ Кузнецов, нам нужно пополнить и собственные ряды, псковичей не хватит. Можно и неслуживших, рядом с кадровыми бойцами они быстро научатся. Помните, как в старой армии к новобранцу «дядьку» приставляли?
– Не служил тогда, молод был, – в голосе прорезалось нечто похожее на юмор. – Теперь буду учитывать. Отправим без промедлений, но не успеем обмундировать. Вам придется решать проблему с военной формой на месте.
– Как? – невольно вырвалось у Гловацкого – он и на мобилизованных псковичей хотел тысяч двадцать комплектов выпросить.
– У нас самих ее мало! Вы ведь вчера назначены и не успели еще войти в курс дела?! Понимаю. В Пскове есть окружные склады, они находятся в ведении военного коменданта, там снаряды, патроны, пулеметы и немного обмундирования. Вы знаете об этом?
– Так точно! Собирался с восходом проверить наличие!
– Но есть особые склады, находятся в ведении НКВД, товарищ Киселев о том не знал. Там вывезенные из эстонских арсеналов излишки оружия, что осталось после завершения формирования территориальных частей, а также форма как армии, так и распущенной нами военизированной организации «Кайтселийт». Можете забирать, товарищ Гловацкий, указание немедленно дадим. Но предупреждаю – патронов почти нет, оружие старое, списанное.
– Спасибо вам, товарищ Кузнецов, – с чувством, совершенно искренне произнес Гловацкий, он-то сам давно знал, что дареному коню под хвост не заглядывают и в зубы не смотрят.
– Какая вам еще помощь нужна, товарищ Гловацкий? Вы первый, кто ничего лишнего не требует, – из трубки донесся узнаваемый звук – так пишут на бумаге карандашом, сильно на него нажимая. А ведь это хорошо, очень ответственен секретарь горкома, раз все записывает.
– От НКВД, товарищ Кузнецов. Прошу дать хотя бы курсантов школы милиции на охрану, я тогда свои подразделения из города и окрестностей на боевые рубежи выведу. И еще одно – укрепрайон мы удержим, но немцы могут переправиться через озеро, или к Гдову, или выйти прямо в тыл к УРу. Тут есть корабли из Военно-морского училища имени Дзержинского, но они невооруженные, протяженные берега не охраняются от возможного, даже очень вероятного десанта противника, Гдов укреплений не имеет, гарнизона там нет. И еще – железнодорожное полотно дороги вдоль Чудского озера совсем не патрулируется бронепоездами НКВД.
– Как так, мы не знали о том?! Спасибо вам, товарищ Гловацкий, за своевременный сигнал, нам не сообщали из управления! Учтем! Флотилия приказом НКВМФ создана, ее командиром с сегодняшнего дня назначили капитана 1-го ранга Аврамова, у него в подчинении есть учебные корабли и курсанты училища. Постараемся как можно быстрее их вооружить!
«А в голосе определенно недовольство прорезалось, кто-то очень скоро по шапке получит от своего начальника в фуражке с васильковой тульей», – позлорадствовал Гловацкий, а то они мышей не ловят. Где стрелковые роты оперативных войск НКВД? Где железнодорожная охрана на столь важной рокадной дороге, по которой положено в уже прифронтовой полосе ставить посты и там должны постоянно курсировать бронепоезда?
Николаю Михайловичу понравился Кузнецов, а до этого Киселев. Он раньше о партийных бюрократах был иного мнения, но эти люди дела, а не бумажек, как те наши чиновники, что размножились быстрее кроликов – с ними каши не то чтобы из топора, из готового концентрата не сваришь, сами урвут, «откат» и «распил» – любимые занятия. Секретарь собственноручно все записал, а не «запомнил», и обошлись без всяких бумаг и написанных по форме рапортов. А ведь сам читал, сколько летом 41-го года складов в руки немцев попало целыми, а наши части там ничего не получили, потому что не имели выполненных по всей форме накладных.
– Отберем из ополченцев моряков и речников, кто служил раньше на флоте, и отправим в Гдов, товарищ Кузнецов. И еще есть просьба к рабочим ленинградских заводов и к товарищу Жданову. В городе делают минометы и пушки, они нам нужны. Я понимаю, что все распределено, но, может быть, заводчане войдут в наше положение и сделают чуть больше, сверх плана и нормы! А мы постараемся сторицей окупить их труд! Отправим к вам около сотни поврежденных танков, их сумели вывезти. Нужен ремонт, и они снова пойдут в бой! Ведь враг на дальних подступах к городу Ленина!
– Я буду говорить сегодня с кировчанами! Они сделают и дадут орудия и минометы! Обязательно изготовят, только сражайтесь как надо, товарищ Гловацкий! И танки отремонтируем, будут как новые!
– Из Пскова не уйду, – тихо произнес Гловацкий и сам неожиданно осознал, что произнес это как клятву, которую нужно исполнить до конца. – Спасибо вам, товарищ Кузнецов!
– Не за что, звоните в Смольный в любое время дня и ночи! Держитесь! Да, мне с товарищем Киселевым еще поговорить надо.