– Не сразу, – ответил тот, – далеко не сразу. Честно говоря, окончательно всё сложилось только вчера ночью, – и добавил искренне. – Вы хорошо держались.
Клюев отчего-то чувствовал симпатию к этому странному эльбану-шешеку. Необъяснимую, нелогичную, глубинную. Отеческую, что ли?
– Так объясните и нам, убогим, – к Валкиндату вернулось его обычное спесивое настроение, – как ваши разведчики умудрились проглядеть параллельную цивилизацию да ещё подобного уровня?
– Разумеется, – с готовностью согласился Клюев, отводя глаза. – Как я уже говорил, первые червоточинки сомнений появились у меня давно. Практически с момента прилёта Толго. Я не придавал им значения, полагая, что… Не важно. Вы совершенно, верно подметили, Архин, Толго говорит на чистом милсурианском. Общеизвестно, что милсурианский язык существует, так сказать, в двух ипостасях: это классический милсурианский и, так называемые, системные диалекты. На классическом разговаривают только миры, испытавшее непосредственное влияние милсуриан. Проще говоря, лично знакомые с ними. Вот иглеане, например. А различных диалектов милсурианского насчитывается в галактике около тридцати семи тысяч. Согласитесь, довольно странно, что эльбаны, цивилизация которых не то, что не встречала милсуриан, но даже и не знала об их существовании до недавнего времени, оказывается, в совершенстве, я подчёркиваю, в совершенстве владеют милсурианским классическим! Было и ещё кое-что. Во время нашего визита в деревню шешеков мне, без ложной скромности могу сказать, неплохому специалисту, понадобилось полдня, чтобы более или менее разобраться в основах языка. А у Толго это получилось как бы само собой! Нет, он не разговаривал с аборигенами, по крайней мере, при мне. Но он понимал! Всё понимал! Признаюсь, – добавил Клюев неохотно, – меня долго грызла профессиональная ревность. Плащ, извечный капюшон. Откуда я мог знать, что это его родной язык? Ну, теперь уже почти родной, конечно.
– И всё же.
–Теперь главное. Я нарочно наведался в деревню ещё раз, поскольку не мог отделаться от мысли, что упустил нечто важное в поведении шешеков. Нечто, удивительным образом связанное с нами. Помните, я сказал, что последними словами старого шешека были: «Зелёный позади опасно»? Вы тогда все дружно подняли меня на смех. И напрасно. Старый шешек не ошибся и не оговорился, он действительно видел кого-то позади Валкиндата. Кого-то, по его мнению, в зелёном. Но дело в том, что в колбочках сетчатки глаза шешеков пигменты, отвечающие за восприятие цветов немного отличаются, например, от человеческих. Или иглеанских, или каталийских! Другими словами, то, что для нас с вами синее, для шешека окрашено в обычный зелёный цвет. И наоборот.
– Синий плащ Толго, – негромко произнёс янусианин.
– Тогда всё сошлось, – продолжал Клюев возбуждённо, – и синий бокал вместо зелёного и, что гораздо существеннее, загадочная история с системой безопасности. Я сам отправил Толго выключить её после, как нам тогда казалось, несчастного случая с аборигеном. А поскольку он новичок, посоветовал обратиться к вам, Архин. Было?
– Было, – всё ещё непонимающе согласился каталиец.
– И что вы ему сказали?
– Что и должен был. Синий код – выключено, чёрный – парализатор, зелёный код – на пора… Ох.
– Вечность Клану, – простонал Валкиндат, – он её не выключил. Он её включил!
– Печально, правда? – тихо сказал Клюев и, обернувшись к Толго, добавил. – Сейчас ваша очередь. Один вопрос. За что?
Толго не стал упрямиться и изображать непонимание. Толго рассказал.
Милсуриане впервые высадились на планете шешеков несколько тысяч лет назад. Оценив уровень развития этой цивилизации, они поняли бесперспективность работы среди первобытных аборигенов и улетели, спланировав второе посещение через десять тысяч лет.
Но, кроме того, милсуриане решились на эксперимент, который в случае успеха позволил бы ускорять процесс развития других подобных шешекам миров в несколько раз.
Покинув планету, они увезли с собой около десятка общин общей численностью примерно две с половиной тысячи шешеков, переселили их на одну из похожих по климатическим условиям, но без разумной жизни планет и принялись методично и целенаправленно модернизировать эту колонию.
Проводя эксперимент, милсуриане рассчитывали на определённом этапе вернуть всю или часть колонии на историческую родину и, тем самым, заложить основы ускоренного развития всей цивилизации шешеков, где бывшим колонистам отводилась роль катализатора и проводника новых знаний.
Но в действительности всё получилось несколько иначе.
Во-первых, климатические условия нового дома оказались всё же не совсем идентичными условиям на родной планете, и колонисты начали изменяться, эволюционировать: их рост увеличился в два раза, крепче стали кости и мышцы, немного, но всё же изменился метаболизм, а главное стал развиваться головной мозг.
Во-вторых, милсуриане затеяли эксперимент уже на излёте своего могущества. Вскорости им стало не до колонистов, так как всё чаще приходилось думать о собственном выживании. А потом о вывезенных шешеках и вовсе забыли.
Колония новой расы шешеков просуществовала нсколько тысяч лет, достигнув, багодаря знаниям и опеке милсуриан достаточно высокого уровня развития. Близких развитых миров по соседству не было, а милсуриане к тому времени уже ушли в небытие, так что никто кроме самих колонистов о тайне их происхождения не знал.
И, тем не менее, милсуриане добились главного.
Они сумели внушить своим подопечным, что их наиважнейшая задача – стать лучше, а священная миссия – помочь стать лучше соплеменникам на родной планете. Колонисты великолепно знали милсурианский, но обязательно сохраняли как родной свой язык и культуру.
Когда остававшиеся в колонии милсуриане умерли или покинули планету, а нового прибытия ждать стало бессмысленно, колонисты решили, что пришло время выполнить обязательства и вернуться на родину.
К тому времени население их новой родины, которую они назвали Ше (впереди), перевалило за миллиард, они были прекрасно осведомлены обо всём, что происходит в Галактике, но упорно отказывались от предложений вступить в Сообщество, и отказывались от посещения делегациями других миров.
Первая партия колонистов прибывшая на историческую родину пятьсот лет назад с весьма радужными надеждами, столкнулась с той же проблемой, что и милсуриане в своё время. Мир их соплеменников шешеков за это время не претерпел никаких изменений и, что самое печальное, они не хотели принимать помощь прилетевших и не признавали в этих не похожих на них самих существах своих братьев.
Колонисты построили в центре одного из континентов огромный научно–промышленный центр, рассчитывая превратить его в зародыш будущей цивилизации.
И опять провал.
Вторая часть милсурианского эксперимента окончилась полной неудачей. Резкого скачка в развитии цивилизации не произошло. Шешеки оказались не готовы к восприятию новых знаний, технологий, новых мировоззрений. Колонисты создавали школы, учили взрослых и детей, даже в космос их вывозили – всё бесполезно. Шешеки были весьма дружелюбны, никогда не перечили, охотно знакомились с новыми игрушками, но дальше дело не шло.
Традиционное общество оказалось в тысячу раз сильнее всех милсурианских сверхтехнологий.
В конце концов, колонисты, скрепя сердце, подвели итоги, сделали неутешительные для себя выводы и приняли единственное, казавшееся им разумным решение.
Уничтожив, чтобы скрыть следы своего присутствия, научно-промышленный комплекс, они покинули историческую родину и навсегда вернулись на Ше. Не сумев цивилизовать соплеменников, они здраво рассудили, что насильственная модернизация результатов не даст и решили предоставить шешеков самим себе, превратив планету в подобие этно-культурного заповедника под своей защитой и опекой, чтобы никто и никогда не нарушал естественного хода истории соплеменников.
После появления там землян на Ше развернулась бурная дискуссия по поводу дальнейших действий.
В конце концов, победила точка зрения умеренных прогрессистов, считавших, что искусственная консервация шешеков более вредна, и с присутствием землян смирились. Правда, наблюдение не ослабили: чуть не половина так называемых научно-исследовательских экспедиций, работающих сейчас на планете, это замаскированные отряды колонистов.
Несколько лет назад корабль одной из патрульных экспедиций колонистов, возвращавшейся после очередного контрольного посещения планеты, сильно пострадал при выходе из прокола и самостоятельно вернуться домой оказался не в состоянии.
Измождённых и полуживых членов экипажа подобрал случайно оказавшийся там торговый корабль, зафрахтованный иглеанами.
Поскольку раса спасённых ни иглеанам, ни владельцам корабля рукокрылам не была известна, а запросы на поиск ни одна цивилизация не подавала, то с молчаливого согласия рукокрылов иглеане отвезли беспомощных колонистов на свою планету.
На этом корабле были отец и два брата Толго.
Командовал торговым кораблём иглеанин по имени Валкиндат.
Толго несколько лет понадобилось, чтобы выяснить истину и найти Валкиндата.
Узнав о решении Контрольного совета направить от иглеан на планету именно его, Толго расценил это как знак судьбы и решился, наконец, покарать убийцу. Он уже знал, что эльбаны не полетят.
– С соплеменниками порою сложнее, чем с чужаками, – задумчиво произнёс Клюев, – вот почему вы знали окончание стихотворения.
Валкиндат был красным, как рак. Не от стыда. От ярости.
– Плевать мне на вашу поэзию! – взорвался он. – Что делать будем? С ним!
– Ничего вы делать со мной не будете, – безразлично сказал Толго, – во-первых, побоитесь.
У Валкиндата от бешенства задёргалась щека.
– А во-вторых, я ведь вам не всё сказал. Одновременно с автопилотом на корабле включается маячок, передающий сигналы бедствия. И выключить его – никак. Меры предосторожности, знаете ли, после нескольких очень неприятных случаев, – добавил он, многозначительно взглянув на Валкиндата. – Какая-нибудь из наших экспедиций в этом районе сигнал, наверняка, уже приняла и, по моим расчётам, скоро найдёт и корабль и меня. Мне это, признаюсь, не очень по душе, но… – он развёл руками.