Монотонность зла: ничего нового, здесь все равноценно. Ничего реального, здесь все мнимое. Из-за этой мнимости столь важную роль играет количество. Много женщин (Дон Жуан) или мужчин (Селимена) и т. д. Обреченность на дурную бесконечность. Это и есть ад.
…Никакая доброта не может идти дальше, чем справедливость, — иначе мы рискуем ввести ложное понимание доброты. Но мы должны быть благодарны справедливому человеку за то, что он справедлив, поскольку справедливость есть вещь до такой степени прекрасная, — так же, как мы благодарим Бога за Его великую славу. Любая другая благодарность будет рабской и даже животной.
Возможно, что пороки, извращения и преступления почти всегда — или даже всегда — по сути, представляют собой попытки «съесть» прекрасное, съесть то, на что можно только смотреть.
Пауль Целан (1920–1970)
Мы живем под омраченными небесами, и сейчас не так уж много настоящих людей. Может, именно поэтому мало и настоящих стихов.
Стихотворение — это обретшая целостный образ тоска «я» по иному.
Ничто на земле не помешает поэту писать, даже то, что он — еврей, а язык его стихов — немецкий.
Судьба Пауля Целана не вполне вплетается в канву этой книги, поскольку к концу жизни он получил известность, пусть и в узких литературных кругах. Но его жизнь является настолько типичной для страдающего гения и настолько близка к трагическим событиям ХХ века, что просто невозможно пройти мимо фигуры поэта, являющего собой уникальный феномен современного искусства. По словам Мишеля Деги, сама жизнь Целана предстает перед нами аллегорией новейшей европейской истории.
Пауль Целан привлек мое внимание не только мощью таланта, сравнимого с гением Джеймса Джойса, но редкой жизненной судьбой «перемещенного лица» и «художника-чужеземца», всецело не принадлежавшего ни к одному из народов и одновременно черпавшего изо всех доступных ему источников. О нем можно сказать словами близкого Целану по духу Осипа Мандельштама, что «поэт говорит на языке всех культур». К Паулю Целану вполне относятся слова, сказанные кем-то о Рильке, что это один из тех поэтов, которыми наш XX век оправдается перед Богом за то, что вообще был…
Настоящее имя Целана — Пауль Лео Анчель-Тейтлер. («Целан» — это анаграмма фамилии Анчель: Ancel — Celan). Он родился 23 ноября 1920 года в столице Буковины Черновцах. Эта часть Украины до конца Первой мировой войны входила в состав Австро-Венгерской империи, за два года до рождения Пауля отошла к Румынии, а в 1940-м город заняли советские войска, вошедшие туда согласно позорному пакту Молотова-Риббентропа.
Надо заметить, что в те времена 40 процентов населения города составляли евреи. По словам биографа Целана Израэля Хальфена, «официально Черновицы стали провинциальным румынским городом, но в действительности его следовало считать еврейским городом с немецким языком». Находясь на перекрестке многих культур, Буковина впитывала их соки и дала миру большую гроздь талантливых людей. Старшая современница Целана, поэтесса Роза Ауслендер, писала о редкостном духе этого города, в котором разветвленные корни различных культур и народов тесно сплетались друг с другом.
Сам Целан до конца жизни писал преимущественно на немецком. Как крупный поэт, понимающий языковые тонкости, П. Целан не верил в возможность двуязычной поэзии. Он считал поэзию «уникальным языковым событием», не терпящим посторонних вмешательств — это одна из причин его последующего отказа от ранних стихов, написанных на румынском.
Амбивалентное отношение Целана к родному языку (немецкому) связано не только с гитлеровским геноцидом евреев, но с полисемией поэта: с детства он жил в многоязычной семье, был билингвален (немецкий и румынский), а позже стал полиглотом: свободно владел румынским, английским (переводы Уильяма Шекспира и Эмили Дикинсон), французским (двадцать лет жизни в Париже, преподавание и переводы Артюра Рембо, Поля Верлена, Поля Валери), русским (переводы Осипа Мандельштама, Александра Блока, Сергея Есенина, Михаила Лермонтова и др.).
Пауль Целан родился и рос в немецкой культурной среде, но его воспитание связано сразу с несколькими культурами: еврейское происхождение, немецкий язык, жизнь среди румынской и австрийской культур, 20-летнее пребывание в Париже, где он закончил свой земной путь.
Можно назвать немало наших современников, чье творчество, как и поэзия Пауля Целана, оплодотворено такого рода «мировым гражданством», принадлежностью одновременно к нескольким великим культурам. Прежде всего, это, конечно, Джеймс Джойс, затем Франц Кафка, Сэмюэл Беккет, Эзра Паунд, Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Джозеф Конрад, Роберт Музиль, Владимир Набоков, Иосиф Бродский… Я отдаю себе отчет в ограниченности такого перечисления, тем более, что гениальность, по моему глубочайшему убеждению, вообще наднациональна: еще европейские ваганты ярко продемонстрировали, что гений по своей природе — гражданин мира, потому что его внутренний мир общечеловечен и далеко выходит за пределы конкретной культуры и языка.
Судьбу и творчество Пауля Целана часто сравнивают с Францем Кафкой: принадлежность к еврейству, изгойство, немецкоязычность, пребывание в зазоре между разными культурами («мутантность»), восприятие жизни как трагедии, та «туманность» языка, которую Кафка называл «иллюзией речи».
В раннем детстве Пауль посещал еврейскую школу (1926–1930), где освоил основы иврита, а с 1930 по 1934 год — греко-латинскую гимназию. Еврейское происхождение наложило отчетливый отпечаток на творчество Целана как жертвы нацизма. Но, прежде всего, из этой культурной среды он вынес: еврейские образование, менталитет, изучение иврита, приобщение к символизму Каббаллы — достаточно вспомнить стихотворение Пауля Целана «Псалом», в котором отражены его еврейские корни. Учеба в нескольких школах в немалой степени способствовала его интересу к разным языкам и культурам.
Отец Пауля, по образованию техник-строитель, служил агентом по сбыту леса. Литературные вкусы П. Целана сложились под влиянием матери, которая любила и хорошо знала немецкую классику. Она была духовно ближе сыну, чем отец.
Родным языком семья считала немецкий, но региональным языком долгое время считался румынский, и Пауль окончил Черновицкий лицей имени великого князя Михая. Подчиняясь желанию родителей, после школы Пауль отправился учиться во Францию, где поступил в медицинскую школу в городе Тур. Но учеба его мало интересовала, в юности он взахлеб читал Роллана, Пруста, Камю, Пеги, Элюара, Бретона. Литературные пристрастия Целана формировались под влиянием Гофмансталя, Рильке и позже — Мандельштама. Тяга к поэзии проявилась у него очень рано: первые стихи датируются 1934–1935 годами.
Летом 1939-го Пауль приехал на каникулы к родителям, но в сентябре началась Вторая мировая война, границы закрылись и ему пришлось остаться в Черновцах. Он поступил в местный университет, но теперь его увлечением стали романская филология и романистика. 20 июля 1940 года в Буковину вступила Красная Армия, и подданные румынского короля на короткое время стали гражданами СССР. Несмотря на разочарование в социалистических идеалах, Целан интересовался русской культурой, выучил русский и, работая переводчиком, начал переводить на немецкий поэтов Серебряного века. Я сомневаюсь в том, что Целан симпатизировал большевикам или приветствовал приход Советской власти. Тогда он учился в университете, находился в кругу наиболее продвинутой части западноукраинского общества и не мог не видеть всего происходившего в Совке и творившихся чекистами повсеместных расправ в «присоединенных» землях.
Нападение Германии на Советский Союз предрешило судьбу буковинских евреев. Румыния вступила в войну на стороне Германии, Красная Армия быстро отступила. Некоторые знакомые Целана эвакуировались во внутренние районы СССР, но семья Анчелей осталась в Черновцах.
Когда в начале июля 1941-го город оккупировали части вермахта и румынские войска, подруга Пауля Рут Лакнер предложила семье надежное убежище — маленькую румынскую фабрику, хозяин которой был готов помочь евреям укрыться от неизбежного для них гетто. Увы, родители Целана, как часть еврейства, видевшая в немцах представителей европейской культуры, не посчитали необходимым уходить в подполье. Впрочем, вразумление наступило быстро: войдя в город, немцы сожгли синагогу и в первые три дня расстреляли больше 600 евреев. К октябрю было создано гетто, куда согнали евреев.
События развивались столь стремительно, что когда Пауль, договорившись о бегстве, пришел домой за родителями, он не застал матери и отца, которых нацисты успели депортировать в концлагерь. Как позже выяснилось, его отец погиб в гетто от сыпного тифа, а мать немцы расстреляли как «непригодную к работам».
Самому Паулю удалось избежать смерти, но он угодил в румынский трудовой лагерь, расположенный в районе между Днестром и Бугом и известный как Транснистрия. Здесь, где-то под Буцау, с 1942-го до февраля 1944 года в каторжных условиях Пауль работал на строительстве горных дорог и в каменном карьере, чудом оставшись в живых. Но даже в принудительно-трудовом лагере продолжал писать и переводить в редко выпадающие свободные минуты.
После изгнания фашистов, в феврале 1944-го, Пауль Целан вернулся в родной город — единственный выживший из семьи. Трагическая гибель родителей и чувство вины перед погибшими определили всю дальнейшую жизнь поэта. Его творчество неразрывно связано с темой холокоста еврейского народа. События военных лет оказали огромное влияние на дальнейшее творчество поэта: можно сказать, что пережитые им ужасы дали толчок его музе, желанию донести до человечества ту истину, которую он постиг в инфернальные времена военных испытаний.
Когда осенью Красная Армия освободила Буковину, 24-летний Целан какое-то время работал помощником врача в психиатрической клинике Черновцов и записался в Черновицкий университет. В 1944-м он собрал два первых (еще машинописных) сборника, в которые вошли лучшие довоенные стихи и написанное им во время войны. Прочтя эти рукописи, известный буковинский поэт Маргулу-Шпербер высоко оценил поэтические пробы молодого поэта. Но, увы, ранние произведения Пауля Целана были впервые напечатаны в Румынии лишь после его трагической смерти.