Лирика Эдгара По — это действительно музыкальное «передвижение света», «звучащее сновидение», греза, мечта, но всё это не романтически-идеальное, а глубинное, сверхжизненное, символическое. Образы действительности заменены в поэзии По разнообразными ассоциацями, возникающими «на той грани, где смешиваются явь и сон» — отсюда сильнейший эмоциональный отклик вплоть до «мороза по коже».
Нормой истинного поэтического творчества Эдгар По считал красоту, единство мысли и ритма, мощь аллегорий, глубину содержания. Поэт преклонялся перед красотой в любых ее формах — от гимнов женщинам до «цветов зла». Э. По был первым, кто осознал не только «неизбежность дикого хаоса», но и ввел уродство и ужасы жизни в область красоты.
Один из самых изобретательных и проникновенных поэтов мира, Эдгар По систематически обследовал тайны жизни, раз за разом открывая неведомые и неожиданные повороты и скрытые способности души. Всё в его творчестве — идеи, язык, стиль, художественная манера — несет на себе отчетливую печать новизны. Его гению открылось слишком многое: что сказку можно соединить с философией, фантазию — с логикой, сновидение с реальностью и ужас — с красотой. Поэтом явно владели то ангелы, то демоны, открывающие ему бездны бытия, иные миры, восторг и отчаяние жизни, сияние и темноту космической игры.
Это была планета без орбиты, как его назвали враги, думая унизить поэта, которого они возвеличили таким названием, сразу указывающим, что это — душа исключительная, следующая в мире своими необычными путями и горящая не бледным сияньем полуспящих звезд, а ярким, особым блеском кометы.
Он демонстративно противопоставлял искусство и поэзию истине и морали: «Ее взаимоотношения с интеллектом имеют лишь второстепенное значение. С долгом и истиной она соприкасается только случайно» («Поэтический принцип»). Трудно сказать, что поэт понимал здесь под «истиной», но так или иначе его позиция направлена против дидактизма и утилитарного взгляда на искусство.
Метко определив, что происхождение поэзии кроется в жажде более безумной красоты, чем та, которую нам может дать земля, Эдгар По стремился утолить эту жажду созданием неземных образов. Его пейзажи изменены, как в сновидениях, где те же предметы кажутся другими. Его водовороты затягивают в себя и в то же время заставляют думать о Боге, будучи пронизаны до самой глубины призрачным блеском месяца. Его женщины должны умирать преждевременно, и, как верно говорит Бодлер, их лица окружены тем золотым сиянием, которое неотлучно соединено с лицами святых.
У рано ушедшего Эдгара По сложились особые, я бы сказал, партнерские отношения со смертью. Для него мир — это царство безумия, рока и таинственной гибели, столь сильно и рельефно обрисованное в его «Лигейе».
К Лигейе Лигейя! Лигейя!
Красивый мой сон.
Ты в мыслях, — и, млея,
Рождается звон.
Твоя ль эта воля
Быть в лепетах грез?
Иль, новая доля,
Как тот Альбатрос,
Нависший на ночи,
(Как ты на ветрах),
Следят твои очи
За музыкой в снах?
Лигейя! куда бы
Ни глянул твой лик,
Все магии — слабы,
Напев — твой двойник.
И ты ослепила
Столь многих во сне —
Но милая сила
Скользить по струне —
Звук капель из тучи
Цветок обольет,
И пляшет певучий,
И ливнем поет —
И, лепет рождая,
Взрастает трава,
И музыка, тая, —
Жизнь мира, — жива.
Но дальше, вольнее,
Туда, где ручей
Под сеткой, Лигейя,
Тех лунных лучей —
К затону, где мленье,
Там греза жива,
И звезд отраженья
На нем — острова —
На бреге растенья
Глядят в водоем,
И девы-виденья
Захвачены сном —
Там дальше иные,
Что спали с пчелой,
В те сны луговые
Войди к ним мечтой —
Роса где повисла,
Склонись к ним в тиши,
Певучие числа
В их сон надыши —
И ангел вздохнет ли
В дремоте ночной,
И ангел уснет ли
Под ледяной луной —
В полях многосевных
Качая свирель,
Ты чисел напевных
Построй колыбель!
Помимо высокой поэзии, чистого искусства и чистой поэзии Эдгар По создал нескольких новых жанров современной популярной литературы — детектив, научную фантастику, современную готическую прозу. В «Заключении» к «Гансу Пфаалю» Эдгар По сформулировал основные принципы будущей научно-фантастической литературы. Тончайший художник, страстный противник коммерческого успеха и создатель массовой культуры — вот особенность и парадокс По-прозаика. Тем не менее, по словам А. Блока, были все основания сказать, что «Эдгар По имеет… отношение к нескольким широким руслам литературы XIX века».
Детективный жанр в мировой литературе берет свое начало с новеллистической трилогии Эдгара По: «Убийства на улице Морг», «Тайны Мари Роже» и «Похищенного письма», объединенных фигурой гениального сыщика Огюста Дюпена. С легкой руки Эдгара По детективная история получила статус интеллектуального жанра, когда преступление раскрывается исключительно благодаря работе отвлеченного ума, а не в результате доноса или промаха преступника. Именно поэтому Шарль Огюст Дюпен стал затем прототипом всех великих сыщиков, настоящим мастером мысли. Логика этих рассказов (как и мистическиой фантазии «Падения дома Ашеров») — не просто игра ума, но все тот же гётеанский или мефистофелевский синтез демонического и гениального, фантастического и сверхреального.
Критики обычно обращают внимание на логику расследования, но при этом часто упускают из виду интуицию и проницательность — главные черту «детективного» творчества писателя, видящего невероятное в обыденном и фантастическое в осязаемом. Хотя ему нередко приходилось писать «на потребу» публики («Чтобы быть замеченным, надо, чтобы вас читали»), тонкий психологизм и безудержная фантазия всегда стимулировали его воображение. Я считаю, что Эдгар По заложил основы не столько детективного жанра, сколько «фантастического реализма», проникновения в глубины жизни посредством человеческой фантазии. С новеллы «Молчание» (1837) начался новый период в творчестве По, для которого характерно переплетение тонкого психологизма с «темной ночью души» — экзистенциальным трагизмом человеческого существования.
Фантастический реализм Эдгара По был не мистификацией или сенсационным переплетением правды и вымысла, но прозрением, провидением, визионерским прорывом в грядущее — таковы сюжеты новелл «История с воздушным шаром», «Золотой жук», «Mellonta tauta» — предсказания о будущей цивилизации. Отрицательно относясь к неконтролируемым прогрессу и науке, По был весьма проницателен и в своих предсказаниях вполне мог конкурировать с самим Жюлем Верном, но в центре его внимания были негативные последствия неконтролируемого роста, и это сближает его с идеями Жана Жака Руссо. У Шекспира Э. По заимствовал прием «гениального плагиата» — трансформации заурядных сюжетов в литературные шедевры, превращения серого заурядного свинца в литературное золото.
Как все гении, он упреждал развитие общества, предсказывая пути и опасности его эволюции, и сама громогласность посмертного признания стала ярким свидетельством быстрого духовного роста американской нации. Свято верящим в науку и прогресс соотечественникам Эдгар По не устрашился раскрыть правду об опасностях неконтролируемого роста и преждевременных «побед».
Сонет к науке Наука! Ты, дочь времени седого,
Преобразить все сущее смогла,
Зачем, как гриф, простерла ты сурово
Рассудочности серые крыла?
Не назову ни мудрой, ни желанной
Ту, что от барда в золоте светил
Сокрыла путь, лучами осиянный,
Когда в эфире дерзко он парил.
И кто низверг Диану с колесницы?
Из-за кого, оставя кров лесной,
Гамадриада в край иной стремится?
Наяду разлучила ты с волной,
С поляной — Эльфа, а с легендой — Пинда,
Меня в мечтах под сенью тамаринда.
За столетие до мировых войн и задолго до Д. Моррисона Э. По создал поэзию ужаса, узрел очертания распадающегося мира и пророчески почувствовал инфернальную связь между движениями единичной человеческой души и чудовищными катаклизмами человечества.
В «Падении дома Ашеров» он для будущих времен нарисовал душевный распад личности, гибнущей из-за своей утонченности. В «Овальном портрете» он показал невозможность любви, потому что Душа, исходя из созерцания земного любимого образа, возводит его РОКОВЫМ восходящим путем к идеальной мечте, к запредельному первообразу, и как только этот путь пройден, земной образ лишается своих красок, отпадает, умирает, и остается только мечта, прекрасная, как создание искусства, но — из иного мира, чем мир земного счастья. В «Демоне извращенности», в «Вильяме Вильсоне», в сказке «Черный кот» он изобразил непобедимую стихийность совести, как ее не изображал до него еще никто.
В жанровом плане новеллистика Эдгара По поражает разнообразием: рядом с перечисленными жанрами — приключения, психологические эссе, юмористические и бытовые зарисовки, сатирические скетчи, пародии, притчи. К этому можно добавить философскую эссеистику, высоким образцом которой является «Разговор с мумией».
Его истории о немыслимых приключениях являются, прежде всего, приключениями творческой фантазии, аллегориями мифологических путешествий в неизведанное. Лучшие прозаические произведения Эдгара По привлекают не экстремальными картинами ужасов или даже душевными страданиями героев, не бодлеровскими «уклонениями от природы», но глубинным проникновением в человеческую психику, предвосхищающим психоанализ и современную психологию, еще — расширением границ эмоционального и интеллектуального постижения мира.
Виртуозный наблюдатель и тонкий психолог, Эдгар По зорко всматривался в мир, обнаруживая в нем не только новые поэтические принципы, но и принципы устройства самого этого мира. Среди его открытий — известный эффект смещения масштаба: страшное чудовище, сползающее с холма, которое видит герой, оказывается жуком, ползущим по оконному стеклу. Впрочем, недавно я обнаружил, что открытие это принадлежит вовсе не По, а Батлеру, который в своей сатире «Слон на луне» высмеивает астрономов, вообразивших будто они открыли на спутнике Земли целые армии людей и гигантского слона, оказавшихся на самом деле мошкарой и мышью, попавшими в телескоп.