А Василиса снова молчала. Но и на меня смотреть не перестала. Чем начала реально раздражать.
Что ты там ищешь, Василиса? Нет там ничего больше. Во мне. Всё. Кончилось. Сдохло. Или ты любуешься именно этим? Моей пустотой? Любуешься деянием рук своих? Ну, любуйся. Похер мне.
– То есть так и будешь теперь молчать? Меня, кстати, твоим личным телохранителем приставили в отсутствии Игната. Ты рада? – уставился на неё в ожидании реакции.
Зелёный взор распахнулся шире. В явном удивлении. Смешанном с ужасом. И опять от неё лишь тишина. На этот раз недолгая.
– Я не знала, что вы братья. Вы совсем не похожи.
То есть в остальном её всё устраивает?
– Ну, почему же совсем? – деланно удивился. – Улыбки у нас одинаковые. Нам это все с детства говорят. Да и разве есть разница? Это не отменяет твоего двуличия. Знаешь, – отложил столовые приборы в стороны и подался вперёд, – меня одно только интересует: почему я? Ведь как я понял, вы с Игнатом уже несколько месяцев вместе. И у вас типа любовь. Могла бы перед ним так же ноги раздвинуть. Уверен, мой брат смог бы не хуже первый раз тебе устроить. Даже лучше. У него с детства склонность к театральщине. Хотя, знаешь, не отвечай. Не желаю знать, что тобой движет. Шлюха, она и в Африке шлюха, – поднялся, намереваясь уйти.
Есть больше не хотелось.
– Это ты сейчас по себе меряешь, да? – прозвучало в ответ едва слышное, вынудив задержаться у стола. – Степень того, кто и какой по жизни шлюха? С такой уверенностью говоришь.
– По твоим поступкам, куколка, – бросил ей ответно, склонился ниже, чтобы уж точно никто не услышал. – Ты себя уже показала. То-то мне странным казалось, что ты, будучи девственницей, такая откровенная и доступная. Сколько там сейчас стоит зашить себя? – задался новым вопросом, вспомнив ею посещение гинеколога.
И совсем не удивился последующему циничному:
– Недорого. Дёшево, я бы даже сказала.
– Ну, я так и подумал. Для Игната, полагаю, тоже успела?
Теперь уж точно пора валить, пока окончательно не психанул.
Не так уж далеко и ушёл, но всё равно не ожидал, что окажется около меня в считанную секунду. В глазах – чистая ярость. Ладошки сжала в кулаки. Почти на лбу написано, сколь велико её желание ударить за озвученное.
– Это ты у него спроси, если так интересно! – выплюнула мне в лицо.
Потом и вовсе толкнула. Сама первой свалив из кухни. Чуть ли не бегом.
И вот кто мне скажет, нахера я за ней следом бросился?
Перехватил в коридоре, где, помнится, находилась слепая зона. За шею прижал к стене.
– Осторожней в высказываниях, Василиса, – предупредил её. – Моё терпение не безгранично. А ты и так исчерпала его лимит на годы вперёд. Думай о последствиях, прежде чем начинать со мной войну.
Вот теперь отпустил. Но не ушёл. Внимание привлекли едва заметные пятна на её шее, похожие на засосы. Впрочем, почему «похожие»? Уверен, братец времени даром не терял. В общем, что и следовало доказать. Всё-таки шлюха.
– Сам думай, – выплюнула она ответно. – И за языком следи. Нормально разговаривай. А ещё лучше – вообще не разговаривай. Со мной.
Рука сама собой взметнулась вверх для удара. Конечно, я ничего такого не сделал. Лишь в кулак сжал и приставил его к стене у её головы. А она… сжалась вся в инстинктивном страхе, будто и правда решила, что я могу это сделать. И зажмурилась.
И ведь зарекался не вестись на неё снова. Ни на что. Но нет. Как последний слабак, вмиг позабыл обо всех установках, стоило только понять, что куколке причинили вред. В груди новое пекло разразилось. В голове полный штиль и апокалипсис одновременно. Я готов был пойти и уничтожить того, кто ей так или иначе причастен к сотворённому. Несмотря на всё сотворённое ей самой. Это сильнее меня. Именно потому, что у меня самого рука на неё не поднималась, а кто-то так легко и просто взял и… Точно убью!
– Кто тебя бил, Василиса?
Уж слишком однозначная реакция на замах. Те, кто не испытывали насилия, реагируют совершенно иначе. Вот и не удержался от вопроса.
– Это Жанна?
Ну а кто ещё?
Я вот нисколько не удивлюсь.
Девчонка же на мой вопрос горько усмехнулась.
– Тебе-то что? Какое дело? – бросила воинственно. – Я же сука и шлюха. Может, заслужила? К тому же, как видишь, – махнула рукой непоределённо, – я теперь под круглосуточным надзором. Всюду камеры, охрана. Даже за пределы усадьбы нельзя выйти. С друзьями видеться тоже нельзя, – принялась перечислять ядовито.
Да так и оборвала себя. Замолчала, поджав губы.
– Брат всего лишь защищает таким образом. Мы переживаем не лучшие времена. Но такая, как ты, видимо, не способна этого оценить в должной степени, – в очередной раз брезгливо скривился, отстраняясь от девчонки. – Чему я не удивлён. Удивлён, что мы с братом повелись на тебя, как два лоха. Надеюсь, что Игнат тоже скоро одумается. В конце концов, рано или поздно, но ты где-нибудь снова проколешься. А я буду рядом, чтобы не пропустить момент, когда тебя вышвырнут из нашей семьи. Обещаю, даже платочком трогательно вслед помахать. Хотя… зачем ждать? Вот вернётся брат, и я сам ему обо всём поведаю. И пусть делает с тобой, что хочет.
И снова в зелёных глазах поселился страх.
– Нет. Не делай этого. Не говори ему! – буквально взмолилась, вцепившись в моё запястье. – Не говори!
И снова захотелось повестись на все её просьбы.
Да, мля, я готов был себя наизнанку вывернуть ради неё, вот только ни хера ей это не нужно в действительности.
– И почему же я не должен говорить? Так страшно упустить богатенького женишка? Так у меня денег не меньше. Может, тогда уж сразу за меня выйдешь?
Страх в зелёных глазах растаял. Сменился… обречённостью? Руку свою она от меня убрала.
– Богатенького? – переспросила, но ответа дожидаться не стала. – Серьёзно? – усмехнулась. – Вот так пальцем щёлкну, – сделала ровно то, о чём говорила, у меня под носом, – и эти богатенькие, как ты говоришь, в очередь выстроятся. Тот же Роберт. У него весь род до седьмого колена в золоте купается. Спит и видит, как бы трахнуть меня. По твоим же словам, – новая усмешка. – Так что зачем мне ты? – выделила последнее слово. – С таким-то бешеным самомнением. А если так уж припекает, так вали, иди рассказывай всё своему брату. Только учти, из нас двоих Игнат вряд ли тебе поверит. Скажу, ничего такого не было, что ты всё врёшь. И он поверит. Но если хочешь проверить – дерзай. Проверяй! У тебя же полно других родных старших братьев, на случай, если этот от тебя отвернётся?! – закончила с неприкрытым сарказмом и развернулась, намереваясь уйти.
– Вот и проверим вечером. От кого он отвернётся, – не стал удерживать её и позволил уйти.
Да и самому стоило переключиться на нечто иное, а то ещё немного и точно взорвусь по ощущениям.
Нет, ну какая же тварь! А казалась почти идеальной. Впрочем, о чём это я? Стоило просто самому не забывать, из какой она породы, и кто её воспитал. Что ж, в следующий раз умнее буду.
Глава 17
Василиса
Трясло, как последнюю наркоманку при самой великой ломке. И от страха. И от нервов. От всего.
Нахрена я ему это всё сказала?!
Ведь собиралась просто молчать. Молча глотать. Всё. Лишь бы только обошлось. И всё равно не сдержалась. Не тогда, когда услышала, кем он меня считает. А ведь заранее знала, что ничего хорошего ждать не придётся. Почти сломалась. Стоило лишь увидеть его. Спустя долгую неделю. Даже несмотря на то, что знала, где он был, чем занимался, с кем… Ещё тогда надо было уйти. В первое же мгновение. Но нет. Сидела и страдала мазохизмом, как конченная идиотка. Просто потому, что… соскучилась. Малодушно решила, совсем немножечко ещё полюбуюсь. Полюбовалась! И теперь с содроганием сердца ждала дальнейшего. Рассчитывала, задену его братские чувства. И не рискнёт. Слишком велик этот риск. Не сказал ведь сразу Игнату. А значит было в Ярославе что-то, что его сдерживало. Вот только неправильную ставку я, по всей видимости, всё-таки сделала. И скоро придётся за это расплатиться.
С другой стороны…
А может и к лучшему?
Они же братья!
Родные.
Может их ярость утихнет и склонит голову пред кровными узами? Пусть я сама крайней останусь. Только бы с Ярославом всё было в порядке. Пусть никогда не узнает, почему я это сделала. Хоть что думает. Хоть как называет. Стерплю. Ведь знаю, Игнат всё равно не откажется. В последнем я своему единственному мужчине не солгала. За последнюю неделю убедилась воочию. Орлов-старший смотрит так, будто невменяемый, совсем не похож на того, кто не держит своё слово и умеет проигрывать. А я не имею ни малейшего понятия, как это исправить. Ещё не придумала.
Но выход обязательно должен быть…
Из всего этого.
Я скорее с ума сойду, чем реально выйду замуж за Игната. У меня есть ещё целых две недели, чтобы придумать.
О том, что последняя моя неделя ничем особо не помогла приблизиться к заданной цели, старалась не думать, хотя это аж целая треть от всего отпущенного времени. Впрочем, одно достижение всё же было. Да, меня поселили в спальню Игната. Но его самого я выселила. В ту же ночь, как он меня привёл туда, и я осознала, что меня ждёт. Не нашла ничего лучше, как скатиться в истерику. Пригрозила, что или себя, или его прирежу, пока он спать будет, так что для него самого лучше и безопаснее – не оставаться со мной наедине. Не рассчитывала, что сдастся легко. Но сдался. Вероятно, просто дал время. Свыкнуться. Я в тот вечер тоже едва ли была вменяема, вот и вышло убедительно. А то, где все эти прошедшие ночи ночевал Ярослав… Да, знала. Слышала, как Игнат упоминал. Не со мной разговаривал. Потому и в подробностях.
С тех пор ни одной слезы в моих глазах не осталось…
Закончились.
Вместе с пришедшей пустотой. Холодной. Мёртвой. Беспощадной. Нескончаемой.
Часов через четырнадцать с момента, как поняла, что мой мужчина – не мой вовсе. И не будет таковым. Никогда.