Но ничего здравого в голову не приходило.
Только злость, граничащая с отчаянием. Каждый раз, когда вспоминала то одного Орлова, то другого.
Выместила всё на… платье.
Стащила с себя, раскромсала со всей яростью, насколько хватало сил, пока в памяти один за другим всплывали воспоминания сегодняшнего вечера.
«Сделаешь аборт. Не проблема» – равнодушное, от Игната.
«Кончай, маленькая шлюха. Кончай», – циничное, ненавистное, от Ярослава.
«Ты за это поплатишься», – пообещал старший из братьев.
«Хорошая шлюшка. Не приближайся ко мне больше», – вторил голос другого брата.
Голоса сплелись в неподконтрольный хаос в моей голове. Очень старалась не слушать. Но они не умолкали. А я всё кромсала и кромсала алое платье… Успокоиться ни черта не помогло, разумеется. Зато держаться на ногах сил не осталось. Все внутренние установки – не быть слабой, не сломаться, чего бы то ни стоило, тоже разлетелись вдребезги в один миг. Глаза противно защипало. Я так и рухнула на колени прямо там, где стояла. И если я когда-то зарекалась топить свои мозги в собственных истериках, жалея и сожалея обо всём, что происходит, то теперь… Никто ведь не увидит. Нет никого здесь. Тогда, наверное, можно? К тому же, слёзы катились по щекам и катились, без остановки. Горькие. Как реальность. Обжигающие. Но не согревающие заполонивший душу холод. Ненавистные. Как то, кем я становилась.
Сколько бы так прорыдала…
Но мелодия входящего звонка заставила подняться.
Полина.
Хорошо, что сегодня она сама позвонила. Пока я слушала детское щебетание, паршивое самочувствие потихоньку отпускало. Мы проболтали не так уж и много, минут десять, а потом девочки отправились спать. Попрощавшись с сестрой, я и сама решила заняться тем же, растянувшись на просторной постели прямо поверх покрывала. Не потому, что хотелось. А потому, что надо. Но сон всё равно не шёл. Чувство вины и горечи съедало изнутри, как хищный червь. Я ворочалась-ворочалась… И снова взялась за телефон. На этот раз звонок заведомо не нёс ничего хорошего.
Абонент ответил далеко не сразу.
– Два часа ночи, Василиса. У тебя совесть есть? – проворчала сонным голосом мачеха, приняв вызов. – Что случилось? – добавила, немного повременив.
Ну да, просто так я ей никогда не звонила.
– Много чего, – отозвалась я. – Например, я беременна.
Послышалось, как она зевает.
Реакции на такое моё заявление – ноль.
Вот бы и мне так спокойно спать по ночам, после того, как стала виной множеству сломанных жизней…
– Сколько он тебе заплатил?
Я никогда не спрашивала прежде. Не задавалась этим вопросом даже для самой себя. Знаю, что много. А спросила я… в глупой надежде поиска варианта заплатить ей больше. Чтоб перестала упираться и не стояла на своём, отдала опеку над Полиной не Орлову, после того, как он на мне женится, а только мне. И тогда не пришлось бы оставаться рядом с Игнатом.
Какой вариант?
Ещё не придумала.
Но это не значит, что его не существует.
Просто я плохо ищу.
Был и другой путь, тот, где я могла бы отсудить у них опеку. Но он более длинный и долгий. Теперь, когда во мне совсем скоро будет биться ещё одно сердце, не уверена, что могу позволить себе столько времени.
– Чего? – не поняла моего вопроса мачеха.
То ли спросонья, то ли просто включила дурочку. И это злило. Куда больше, нежели сам факт того, что ей плевать на нас с сестрой.
– Сколько тебе заплатил Игнат, за то, чтобы ты отдала ему опеку над Полиной? – повторила я сквозь зубы свой вопрос в более развёрнутой форме.
Раз уж вынудить моего психованного жениха отказаться от меня не получается, то теперь только она может расторгнуть заключённую сделку.
– Кхм… – прокашлялась Жанна, не спеша отвечать. – Что за вопросы такие вообще, да ещё и в два ночи?
Я шумно выдохнула.
– Игнат застрелил человека. У меня на глазах. А потом ещё одного избил так, что… – начала пояснять.
Но так и не завершила.
– А ты наивно полагала, что в мужья тебе достанется слабак и лопух? – съехидничала мачеха. – Привыкай к тому, что сильные мужчины используют свою силу. И не жалуйся. Женщине совсем не к лицу порочить имя того, кто о ней заботится.
Скапливающаяся во мне злость обожгла рассудок волной негодования. Но выплёскивать всё это наружу я не стала. Помнила прекрасно – бесполезно биться лбом о бетонную стену, не разобьёшь, как ни надсажайся.
– Ты так и не сказала мне – сколько, – напомнила о былом, проглотив все сопутствующие эмоции.
Теперь шумно выдохнула уже Жанна.
– Василиса, ты ударилась где-то и у тебя разум помутился? Зачем тебе такая информация? Что ты с ней будешь делать? – хмыкнула она. – Ещё скажи, что заплатишь мне больше, чтоб получить возможность отлынивать от своих обязанностей, – коротко хихикнула.
– А если заплачу?
– Вот когда реально сможешь заплатить, тогда и поторгуемся! И вообще, прекрати впадать в истерику! Игнат Орлов – лучший вариант из всех, который только может подвернуться в твоей жизни! Лучше скажи спасибо, что я позаботилась о том, чтобы вы с Полиной всегда жили в достатке и не голодали, не знали каково это, когда в твои двери стучат коллекторы и требуют вернуть долги! Я всё сказала. Спи, Василиса! И другим тоже дай поспать!
На этом краткая нотация о том, какая я неблагодарная и бестолковая, закончилась. Трубку она бросила. Телефон вовсе отключила. Повторный звонок оповестил об этом автоматическим голосом оператора.
– Зараза! – не сдержалась, швырнув гаджет в сторону.
Аппарат связи с громким треском разлетелся на части. Не обратила на это никакого внимания. Собственное подсознание раскалывалось и трещало по швам куда громче.
Но я не сдамся…
Глава 23
Ярослав
«Я беременна», – сказала она.
Два простых слова. Но даже час спустя, я никак не мог осознать, что Василиса… беременна.
Беременна, мать вашу!
Вот так легко и просто.
Голова шла кругом.
Мысли в моей черепушке бились и отскакивали от стен, как мячики в пинг-понге. Ни за одну не мог ухватиться. Ни за одну кроме одной.
Этот ребёнок мой?
Почему-то и мысли не допускал об ином. Хотя должен, вроде как. Ведь не только со мной спала. Должен. Но… не верилось. Не после того, что наговорил брат. Или же я просто наивно не желал признавать факт того, что может быть как-то иначе. Не хотел. Потому что я, наверное, дурак, но был рад. По-настоящему рад тому, что у меня, возможно, будет ребёнок. Осталось в этом убедиться. Ибо во весь этот расклад не вписывалось одно – противозачаточная инъекция. Поэтому, несмотря на позднее время, я сейчас направлялся к тому самому гинекологу, кто, вроде как, отчасти ответственен за происходящее.
Конечно, врача на месте уже не было. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы узнать, где тот живёт. Благо, связей хватает, а номер его телефона в открытом доступе. Так что уже вскоре я подъезжал к нужному дому.
Новостройка у реки выглядела впечатляюще. Высокая, буквой «П» в виде лестницы, пик которой приходился на середину, а дальше количество этажей уменьшалось. Огороженная территория с большой детской площадкой. Очень даже ничего. Хотя, как по мне, загородом с ребёнком куда удобнее. И воздух чище, опять же. И… не о том мне сейчас надо думать!
Квартира докторишки находилась в пятом подъезде на десятом этаже. Но в подъезд я попал благодаря соседям. Ему набирать не стал. Только чтобы удостовериться, что он дома. Но как только трубку снял, я тут же сбросил вызов домофона. А как только дверь открылась, я сделал то, что давно хотел – съездил мужику по физиономии. Тот взвыл, схватился за челюсть, согнулся пополам. Я же вошёл и захлопнул дверь за собой. Надо отдать должное, докторишка проявил стойкость, почти сразу разогнулся.
– Вы? – узнал и удивился, разглядывая меня, по-прежнему держась за скулу.
– Я, – согласно кивнул, хватая его за грудки, и потащил в ближайшую комнату.
Это оказалась спальня.
Ну да ладно. Мне не принципиально. Почти что швырнул его на кровать, а сам замер у дверей.
– Итак, мы поступаем следующим образом. Ты мне рассказываешь всё, что нужно, и тогда я тебя не отправляю к коллегам по цеху с переломанными конечностями. И первым мой вопрос будет таким: «Зачем к тебе приходила на приём Василиса Никольская?».
Собеседник криво усмехнулся.
– Вы в курсе о врачебной этике? Всё, с чем ко мне обращается пациент, остаётся между мной и пациентом.
– В курсе, – отзеркалил его усмешку. – Но как я уже сказал, ты либо отвечаешь на все мои вопросы честно, либо… всегда мечтал выступить в роли палача, – пожал плечами. – С детства люблю изучать методики пыток, знаешь ли. Но на практике пока не доводилось испытывать. Но ведь всё бывает в первый раз, правда же?
Мужик заметно побледнел. Видимо, понял, что я не шучу.
– Она пришла за выбором метода контрацепции!
Или не понял…
Ладно, потерпим. Врезать ему снова я всегда успею.
– И всё? – подтолкнул его к продолжению.
– В ходе консультации мы определили, что это будет специализированная инъекция, – не спешил переходить к главному.
– Из-за которой ей стало плохо, – закончил я за него.
– Д-да… – подтвердил, но как-то не особо уверенно.
– И почему же ей из-за неё стало плохо?
Несмотря на скучающий тон, терпение моё откровенно заканчивалось.
– Такое случается! Один из побочных эффектов. У каждого пациента разная степень переносимости.
Нет, он точно хочет быть поломанным.
– Ты ведь помнишь, что я тебе говорил про честность? – напомнил мужику на всякий случай, принявшись рассматривать свои руки, демонстративно сжимая и разжимая кулаки.
И к нему ближе шагнул. Да, буду выбивать правду, если придётся. Потому что вся эта история мне ещё тогда показалась мутной. Но на тот момент я не стал на ней зацикливаться. Нужно было о Василисе позаботиться. А после и вовсе из головы вылетел этот случай.